– Вы за эти три дня двадцать седьмая у нас. И я думала, еще помучаемся. Но нет, приглянулись чем-то Александру Сергеевичу, так что держите удачу за хвост.

Я довольно усмехнулась, поправила платье и только хотела подумать, что не зря его надела, как Регина добавила:

– На работу в таком виде не являйтесь – уволит сразу. Для него все сотрудники – бесполые существа, так что никаких романтических настроений и тому подобного. Цените ваше и наше время, Ульяна Михайловна. Зарплата и правда хорошая, а опыт получите такой, что потом хоть собственное агентство открывай. Если удержитесь на месте, конечно.

Домой я летела на крыльях мечты. Надо же, такое везение! Уж не знаю, что именно привлекло во мне Малкина – а именно под такой фамилией жил и работал мой начальник, – но счастье било ключом через край. Хотелось отметить новую должность, однако, во-первых, не с кем, а во-вторых – некогда. В тот же день пришлось ехать по магазинам, чтобы прикупить себе несколько подходящих костюмов. Обязательно брючных, максимально закрытых и в серых тонах. Туфли тоже пришлось брать строгие, без каблуков – шпильки Малкиным запрещались.

Утро следующего дня началось с поездки в частную клинику в центре Москвы, с которой у агентской фирмы заключен контракт, где потребовалось сдать достаточно много анализов, а также пройти осмотр у специалистов.

К полудню я была вымотана морально и физически, но скрепя сердце открыла в себе второе дыхание для поездки в салон, где мои сильно отросшие и достаточно запущенные волосы, обычно убираемые просто в хвост, привели в божеский вид. Вышла я оттуда с блестящей шевелюрой, идеальным изгибом бровей, потрясающим маникюром в пастельных тонах и без денег. В кошельке царил сквозняк. И не то чтобы у меня не было сбережений, но как-то отвыкла я их расходовать на наведение красоты.

Остаток вечера потратила на поднятие конспектов и попытку вспомнить все, буквально всю университетскую программу. Было страшно снова показываться Малкину на глаза, так и представлялось, как он посмотрит на меня с утра, качнет головой и скажет:

– Нет, ошибся. Следующий.

От подобных мыслей к ночи в квартире снова пахло валерьянкой, в руках как-то оказалось ведро мороженого, а стрессоустойчивость во мне загибалась в муках. Не знаю, как и во сколько уснула, но проснулась по звонку будильника сильно помятой и с отпечатком ложки для мороженого на щеке…

Холодный ветер и слякоть стали моими сопровождающими с утра. Я шла, подгоняемая в спину сквозняками, низ брюк покрывался мелкими пятнышками грязи, а в голове впервые за долгое время возник вопрос: «Может, и правда стоило купить машину?»

Станция Чистые пруды встретила меня тепло и солнечно, словно за сорок минут, проведенных в метро, в Москве сменился целый сезон. Погода этим летом настораживала: иной раз утром казалось, что начался обещанный учеными ледниковый период, к обеду жарило так, что хотелось содрать с себя кожу, а к вечеру до дома добиралась перебежками, держась за фонарные столбы в надежде, что не снесет ветром в Канаду.

За размышлениями я и не заметила, как добралась до знакомого трехэтажного здания, и лишь остановившись напротив массивной двустворчатой двери с надписью «Сотов и Малкин», вспомнила, куда и зачем бежала. Новая работа, новые обязанности, новые знакомства… все это ожидало там, внутри. Но я не спешила. Достав влажные салфетки, оттерла брюки от пятен, вернула свеженький вид темно-бежевым туфлям-лодочкам и, пожелав самой себе ни пуха ни пера, пошла покорять очередные вершины.

Регина Петровна, она же «акула пера», уже сидела на месте в небольшом кабинете на первом этаже. Увидев меня, робко сунувшую нос в приоткрытые двери, женщина шевельнула уголками губ, пытаясь, видимо, показать радушную улыбку. Вышло странно, но попытку я оценила, робеть перестала и радостно возвестила:

– Рада вас видеть. Снова. Я принесла недостающие в прошлый раз документы и готова сегодня же…

Договорить не дал звонок телефона.

Подняв вверх указательный палец, Регина Петровна бросила взгляд на часы, цыкнула и, сняв трубку, степенно ответила:

– Кадры. Слушаю. Да. Да. Сейчас? Поняла. Посылаю. Да.

Трубка вернулась на место, а меня одарили второй попыткой улыбнуться.

– Вас, Ульяна, уже ждут. Документы давайте, я их отксерокопирую, в личное дело подошью и в договор внесу данные. Через часик загляните, подпишем все. А пока вам на третий этаж в тридцать первый кабинет. Всего хорошего.

Я покивала для порядка, бумажки отдала и пошла, куда послали, сожалея о том, что с утра решительно отвергла валерьянку, заменив ее мощной порцией кофеина. Теперь организм был нереально бодр и до отвращения труслив.

Третий этаж встретил красивым фойе в светлых тонах и с растениями по периметру стен. Напротив лифта за столом сидела вчерашняя секретарша. При виде меня она встрепенулась и растянула губы в заученной улыбке:

– Доброе утро, Ульяна. Александр Сергеевич ждет у себя. – Мне грациозно ткнули рукой влево. – Сейчас я предупрежу его, что ты уже пришла.

Кивнув, я отодвинула рукав пиджака и бросила взгляд на часы. До начала рабочего дня оставалось десять минут. И мне категорически не нравилось ощущение, будто сотрудницы агентства и вовсе не уходили с работы.

– Можете идти. – Повесив трубку, Светочка снова дежурно улыбнулась. – Проводить?

– Не нужно. – Я тоже осчастливила ее видом на свои тридцать два зуба и пошла заданным курсом. Налево.

Проходя мимо первого по счету кабинета, услышала новый голос. На этот раз мужской. Чуть притормозив, разглядела молодого блондина в сером костюме и голубой рубашке под цвет глаз. Он говорил через гарнитуру, при этом хмуро листая папку с документами.

– …была создана индивидуальная композитка. Мы рассылаем ее еженедельно по всем топовым кастинг-проектам, но предложений пока не поступило. Давайте наберемся терпения и…

Что «и» – не дослушала, так как меня заметили, после чего дверь закрылась плотнее. Прямо перед моим любопытным носом.

Поджав губы, я решила запомнить этого типа и сказать какую-то милую гадость при случае, а пока миновала еще одну дверь и остановилась у нужной. Под цифрой тридцать один красовалась надпись «Малкин А.С.»

Стук сердца в груди был гораздо громче того, что произвел на свет мой кулак, встретившись с деревом. Уж не знаю, какой из них услышал новый босс, но откликнулся тут же:

– Да!

– Доброе утро, – упрямо проговорила я, показываясь на пороге кабинета. Хотя внутри все противилось тому, что оно реально доброе.

– А, явились. – Александр Сергеевич посмотрел на меня из-под очков, быстро пробежал взглядом по костюму от застегнутой наглухо блузки до мысков туфель, снова поднял глаза и удовлетворенно кивнул: – Хорошо. Как вас?.. Марьяна?

– Ульяна.

– Угу. На первом этаже у нас кухня, там кофемашина. Пользоваться умеете?

– Разберусь, – убежденно кивнула я.

– Хорошо. Мне три ложки сахара без молока. И перекусить что-то организуй. Давай быстренько.

– А вещи? – Я покрутила в руках сумкой-чемоданом. – Мне пока место не определили, где можно…

– Здесь твое место. Вон стул, положи там шмотки и принеси, наконец, чертов кофе!

«Стрессоустойчивость, умение схватывать на лету», – вспомнила я выборки из собственного резюме. Надо бы соответствовать.

Повесив пиджак на стул, туда же положила сумку и вышла, успев бросить на шефа недовольный взгляд. Он что-то читал в планшете, одной рукой придерживая дужку очков, а второй листая виртуальную страничку вверх. Сопел с негодованием, кривил губы. По всему видно: занят чем-то очень важным.

С кофемашиной я справилась, с завтраком тоже разобралась. Потом сбегала в химчистку, что нашлась за два квартала от работы, и забрала оттуда два серых костюма. Вернувшись, побежала к юристам, где на меня составили разовую доверенность для получения корреспонденции агентства. Сходила на почту, получила две коробки и пакет писем с пригласительными, еле приволокла их на работу, сама же рассортировала. Только собралась на обед, как была схвачена за руку и в добровольно-принудительном порядке отправилась с шефом на съемочную площадку какого-то сериала. Присутствовала на странных переговорах, где в течение двадцати минут два мужика в дорогих костюмах крыли друг друга матом, пытаясь прийти к консенсусу по поводу гонорара третьего мужика. Я при этом стояла с умным лицом и не понимала, зачем меня притащили.