Снейп вздохнул с явным облегчением и после выписки отправился в одно уютное местечко в Лютном переулке, чтобы, так сказать, в неформальной и теплой обстановке отпраздновать избавление от проклятия. Но не тут-то было! Не успели Северус и снятый им на всю ночь хастлер (кстати, внешне почему-то отдаленно напоминавший Поттера) раздеться и начать ласкать друг друга, как снаружи раздались жуткие крики. По несчастливой случайности именно в этот момент оставшимся на свободе Пожирателям смерти пришло в голову совершить налет на ряд борделей Лютного. В том числе и на тот, где в кои-то веки пытался расслабиться Снейп. В тесном помещении, куда, помимо выживших сторонников Темного Лорда, вломился еще и отряд авроров, завязалась настоящая схватка. Хастлер, с которым дальше предварительных ласк дело так и не зашло, проворно юркнул под кровать, а Снейп помянул Беллатрису и ее «подарочек» самыми недобрыми словами, после чего, замотавшись в простыню наподобие римской тоги, выскочил в коридор и со всей накопившейся злостью успел оглушить нескольких Пожирателей. Впрочем, долго участвовать в сражении он не смог, так как наступил на край простыни, поскользнулся и в результате сам попал под проклятие.

Хорошо еще, что Северус потерял сознание, а потому не видел, как курсант Поттер, стоявший в оцеплении, взялся сопроводить немного расхристанного раненого в больницу Святого Мунго, и не чувствовал, как размотавшуюся «тогу» бережно одергивают до вполне приличного состояния. Пожалуй, такого позора Снейп бы и вовсе не пережил.

Очнувшись ближе к вечеру, Северус с ощущением дежавю обнаружил, что Гарри мирно дремлет в кресле возле его постели. С одной стороны, это показалось Снейпу неправильным. Поттер совершенно наглым образом вторгался в его частную жизнь и личное пространство. С другой, отчего-то столь непривычная забота о его персоне внезапно вызвала у Северуса прилив какого-то странного чувства, сродни благодарности или даже – упаси Мерлин! – нежности по отношению к уютно свернувшемуся в кресле спящему мальчишке. Мальчишке, которого прежде так легко было ненавидеть.

«Вероятно, это влияние заклятия, полученного мной в борделе! – подумал Снейп. – Иначе чем серьезной магической травмой объяснить подобное невозможно!»

Успокоенный данной мыслью, Северус задремал, а когда проснулся, Гарри в палате уже не оказалось. Только пустое кресло так и осталось придвинутым к кровати почти вплотную…

***

На этом можно было бы и поставить точку в их отношениях. Если бы не потрясающая «везучесть» аврора Поттера, то и дело попадавшего под всяческие заковыристые проклятия, с последствиями которых частенько приходилось разбираться начальнику секретной лаборатории Северусу Снейпу. Лично. А когда от тебя лично зависит – выживет человек или его с почестями похоронят как дважды героя магической Британии, постепенно начинаешь смотреть на него иным взглядом. Собственническим. Вот именно это, вопреки всякому здравому смыслу, и случилось со Снейпом. Кто из них был инициатором того неожиданного, но от этого не менее страстного поцелуя, произошедшего, по странному стечению обстоятельств, в той же больнице Святого Мунго (только теперь в роли пациента выступал Поттер), неизвестно. Немного отдышавшись, Снейп задал Гарри весьма неромантический, но вполне уместный при его специфическом проклятии вопрос:

– Зачем тебе это нужно, Поттер?

– Затем же, зачем и тебе. Ты мне нравишься, – безапелляционно ответил наглый мальчишка.

– С ума сошел?! – то ли спросил, то ли констатировал Снейп.

– Абсолютно! – твердо заверил Поттер и потянул Северуса на себя.

– Нет! – вовремя опомнился Снейп. – Прости.

Он высвободился из крепких объятий Гарри и опрометью выскочил из палаты.

Дальнейшие события развивались словно по сценарию дешевого дамского романа. Гарри посылал ему письма с совами, поджидал у двери в Министерство, несколько раз, рискуя нарваться на проклятие, заявлялся в Коукворт. Для полноты картины не хватало лишь букетов цветов и серенад под несуществующим балконом.

Впрочем, именно это его упорство и вынудило Северуса однажды наведаться без предупреждения в кабинет руководителя группы быстрого реагирования Поттера и как на духу выложить ему все о растреклятой Белле и ее «чудесном» подарке. Гарри очень внимательно выслушал сбивчивый рассказ красного как рак Снейпа, а затем весьма емко резюмировал создавшееся положение:

– Жопа!

– Полная! – уныло кивнул Северус.

– И как давно ты на голодном пайке?

– С ноября тысяча девятьсот семьдесят девятого года, – сам себе ужаснулся Снейп.

– Мерлиновы кальсоны! – Гарри сочувственно поскреб в затылке, а потом молниеносно кинул в дверь Запирающим заклинанием. – С этим срочно надо что-то делать! И немедленно!

– Поттер, постой! – вскочил со стула Северус. – Ты вообще понял, о чем я сейчас тебе говорил? Я. Не. Могу. Заниматься. Сексом. Ни с кем. Это чрезвычайно опасно!

– Сражаться с драконом тоже было опасно, а уж убивать Волдеморта – тем более, – беспечно произнес Поттер, обогнул стол, вплотную подошел к Северусу и положил обе руки ему на плечи. – Я справлюсь с твоей проблемой.

– Нам помешают, – упрямо зашептал Снейп, чувствуя, как от близости Гарри его тело буквально сходит с ума и прямо-таки требует секса.

– Пусть попробуют, – улыбнулся Поттер. Взял стул, с которого за минуту до этого поднялся Снейп, и заблокировал им дверную ручку. – Никогда так не делал? Ты же вырос среди магглов!

Он небрежно махнул палочкой в сторону стола, и тот тут же очистился от бумаг и папок с документами.

– Никаких столов, Поттер! – зарычал Снейп. – По моему опыту – они невероятно травмоопасные! И диван тоже не подойдет… – Северус чуть не потер задницу, невольно вспомнив, как много лет назад в нее вонзилась острая пружина. – Я трансфигурирую нам ковер.

– Давай, только быстрее, – согласился Поттер. – Ты так сексуально выбираешь место, где мы сможем заняться любовью, что у меня уже дикий стояк.

Удивить Снейпа диким стояком было практически невозможно. Он и сам уже едва не скрипел зубами от возбуждения. Они стекли на трансфигурированный из мантии Северуса мягкий ковер, и Гарри тут же набросился на Снейпа с поцелуями. Снаружи царила гробовая тишина, и Северус внезапно поверил, что у героя магической Британии, пожалуй, и получится вот так запросто снять с него мордредово проклятие. От поцелуев они перешли к гораздо более откровенным ласкам. Снейп так осмелел, что позволил себе невербальными чарами избавить их от одежды, и вот он уже стонал и выгибался, толкаясь в жадный рот Гарри. Изголодавшееся тело требовало разрядки, а Северус мечтал лишь об одном: пусть это непередаваемое ощущение продлится подольше… Пусть оно вообще никогда не кончается! Поттер, похоже, тоже был не против. Он урчал, как довольный кот, и с упоением вылизывал член и яички Снейпа. Обводил языком головку. Заглатывал так глубоко, как только мог…

Бум!

Гарри поперхнулся и весьма вовремя выпустил член изо рта, чудом не откусив ценную часть тела Северуса. Здание Министерства тряхнуло до основания.

Кабинет заволокло едким вонючим дымом. В коридоре послышался женский визг.

– Всем сотрудникам Министерства немедленно покинуть здание! В лаборатории пожар, – раздался магически усиленный голос Министра Шеклболта. – Пожалуйста, без паники.

– Ну я же говорил! – в ярости стукнул кулаком по полу Снейп. От перевозбуждения и неутоленного желания у него сводило все внутренности. Жаль, что у Поттера – такая отменная реакция! Ловец, Мордред его раздери! Лучше бы он и в самом деле откусил причиндалы Северуса. Все равно они ему никогда не понадобятся!

***

Снейп избегал Гарри целых два месяца. Впрочем, все это время ему было чем заняться. Взрыв уничтожил запас уникальных зелий, и пришлось восстанавливать их буквально с нуля. Снейп являлся в разгромленную лабораторию ранним утром и уходил за полночь. Озирая закопченные почерневшие стены, которые с трудом очищались даже с помощью магии, он в очередной раз благодарил Мерлина, что, по счастливой случайности, в момент взрыва никого из сотрудников в помещении не оказалось. Снейп так выматывался на работе, что у него не оставалось сил на воспоминания о неудавшемся свидании. К сожалению, хроническая усталость не властвовала над снами. А в своих снах Северус видел только одно: его и Гарри. В самых безумных позах. Меняющихся местами. Самозабвенно отсасывающих друг другу. Это было совершенно невыносимо, потому что и во сне проклятие сумасшедшей Беллатрисы продолжало преследовать Снейпа. Едва лишь фантомные Гарри и Северус приближались к заветному оргазму, как сон тут же обрывался, а реальный Снейп просыпался мокрый от пота и с болезненной эрекцией, избавляться от которой приходилось под ледяным душем. Дотрагиваться до себя и мастурбировать он уже попросту не решался.