К тому же ее подкупала его доброта по отношению к Ларе, настоящая, а не показная, имеющая целью смягчить мать и расположить ее к себе. Он внимательно слушал девочку, разговаривал с ней, как со взрослой, что Ларе, с ее складом характера очень нравилось, потому что она терпеть не могла, когда взрослые начинали с ней сюсюкать, к тому же, как ни удивительно, взрослого мужчину и восьмилетнюю девочку связывала общая страсть к пазлам, и мать подозревала, что Лара поехала с ней на экскурсию только из-за Синана. Ее предположения оказались верны, когда она услышала, как дочь попросила показать ей большой пазл, который Синан собирал дома, удивляло то, что он, не колеблясь ни минуты, с охотой согласился и привез незнакомых, по сути, людей к себе. Пока они рассматривали пазл, Седа прошлась по помещениям первого этажа, наверх она подниматься не решилась, это было бы слишком бесцеремонно по отношению к хозяину дома. Но и того, что она увидела хватило, чтобы заметить отсутствие женской руки, ей казалось странным, что такой обаятельный, состоявшийся мужчина жил один, но поразмыслив, Седа решила, что у него, как и у нее, наверняка, была какая-то причина быть одиноким, возможно, здесь крылась несчастная любовь или отрицательный опыт совместной жизни.
Составив благоприятное впечатление о нем и приняв его в круг своих знакомых, она не стала возражать против их совместной поездки в Кайари, к тому же ее дочь буквально смотрела Синану в рот, он стал для нее авторитетом, и Седа втайне одобряла это: должен же быть у девочки образец правильного мужчины в жизни, и Синан на эту роль подходил, хотя признаться в этом вслух она никогда бы не решилась, однако воспользовавшись подходящей ситуаций, решилась задать Дефне наводящие вопросы о жизни Синана и его сердечных историях. Такую возможность ей дал их совместный обед в кафе «Мано», у Дефне это не вызвало никаких подозрений, потому что было вполне логично интересоваться человеком, с которым ты сидела за одним столом в течение полутора часов.
— Как давно ты знаешь Синана? — начала Седа разговор, твердо решив прекратить его, если Дефне начнет догадываться о его причинах.
— Чуть больше, чем Омера. — улыбаясь ответила Дефне. — Я же тебе говорила, что сначала была влюблена именно в него. Он приходил в «Мано» всегда такой приветливый, с улыбкой, очень позитивный человек.
— Почему же у вас ничего не сложилось?
Дефне вздохнула, ей было трудно ответить на это вопрос, потому что пришлось бы многое снова объяснять, поэтому она ответила кратко:
— Потому что я безумно влюбилась в его друга. Другого мужчины, кроме Омера для меня не существовало. Но Синан…
Она замолчала, но Седа видела по выражению ее лица, что Дефне еще не все сказала, поэтому не удивилась, когда через несколько минут она вернулась к этой теме.
— Он так поддерживал меня во всей этой истории, всегда был на моей стороне, пытался защитить от госпожи Нериман. Я ему очень благодарна, он очень хороший человек, Седа, не испытывай к нему предубеждения только потому, что он друг Омера. Да, и разве Омер плохой? Жизнь развела нас, но я по-прежнему считаю его порядочным и честным человеком. То, что я не могу принять некоторые его поступки, не означает, что я думаю о нем плохо.
Два с половиной дня, которые Седа и Синан провели вместе в Каппадокии за осмотром этих удивительных пещер, руками человека преобразованных в жилые или складские помещения, пролетели очень быстро. Они жили в одном отеле, но на разных этажах, встречались за завтраком и обсуждали программу на день, Седа, следуя своим правилам, очень дотошно подошла к осмотру этих свидетельств древности, прочитав, как обычно, от корки до корки путеводители, но приятным для нее сюрпризом от Синана оказался англоговорящий гид, который для их маленькой группы провел подробную, интересную экскурсию, изложив множество фактов и указав на детали, которые при самостоятельном осмотре просто не были бы ими замечены, его захватывающий рассказ увлек даже Лару, задавшую множество вопросов о назначении тех или иных предметов.
Они много ходили пешком, любуюсь заснеженными улицами и домами, тесно прижавшимися к горам, ужинали в каком-нибудь кафе и возвращались в гостиницу. После того, как Лара с неохотой уходила в номер, потому что для нее наступало время сна, Синан приглашал Седу пройтись и выпить бокал вина в каком-нибудь симпатичном баре, обычно они шли наугад и заворачивали в кафе, интерьер которого приглянулся кому-то из них. Туристов было много, особенно иностранных, приехавших любоваться этим удивительным местом в период, когда снежный покров покрывает вершины величавых гор.
Седе нравилось общество ее спутника, были приятны его обходительные манеры, воспитанность и по-мужски заинтересованные взгляды, которые он, время от времени, бросал на ее лицо и фигуру. Она вдруг пожалела, что не взяла ни одно из своих эффектных платьев, впрочем, одеть их здесь было бы некуда, а вот в Стамбуле… Потом спохватившись, что слишком увлеклась, и мысли ее текут в опасном для душевного спокойствия направлении, она начинала хмуриться, заставляя Синана нервничать, потому что он не мог понять причину такой быстрой смены настроения, полагая, что спровоцировал это своими неосторожными словами или поступками. В один из таких вечеров накануне отъезда, возможно, выпив больше, чем обычно для храбрости, он спросил:
— Седа, у вас есть любимый человек?
Не ожидая такого слишком личного, с ее точки зрения, вопроса, она тем не менее, ответила ему:
— Если вы имеете ввиду мужчину ‒ нет. А любимый человек есть ‒ это моя дочь.
— Я знаю, что вы разведены. Ваш муж должен быть полным глупцом, чтобы потерять такую женщину и удивительную дочь. В вас столько женских достоинств… Не может быть, что мужчины, вас окружающие, так слепы и не замечают этого.
Седа усмехнулась и снисходительно взглянула на него, возразив:
— Мне не важно, что замечают другие мужчины, я хочу, чтобы тот, кто мне нужен, заметил меня. — помолчав, добавила. — Вот только где он, я не знаю. А вы, почему вы один?
— По той же причине. Думаю, женщины, которых я встречал были не для меня, кто-то уходил от меня, других я сам оставлял. Я также ищу своего человека, свою женщину, но, видно, я ее или пропустил, или не встретил еще. — помолчал и, искоса взглянув на нее, добавил: — А может и встретил, но она не видит меня, хотя и рядом.
Услышав в его словах намек, Седа взглянула на него и, поймав многозначительный, красноречивый взгляд, вдруг смутилась, ее сердце отчаянно забилось, и она почувствовала неясную тревогу.
Но в свой номер возвратилась уже другая, разъяренная Седа, и хорошо, что Синан этого не увидел. Едва простившись с ним, она начала себя ругать, не жалея эпитетов, ее внутренний монолог ускорялся, отдельные слова и короткие фразы беспорядочно метались по мозговым извилинам, как вода мечется между камнями в течение горной реки. Зайдя в номер, она заглянула в комнату, где спала дочь, лихорадочно раздеваясь и разбрасывая вещи, Седа продолжала себя беспричинно накручивать: «Слепая идиотка, романтическая дура, безмозглая простушка… Как я могла так раскиснуть и повестись на взгляды и слова этого мужчины? Хорошо еще, что вовремя спохватилась и не стала откровенничать с другом Омера. И что это за двусмысленности он позволяет себе в мой адрес? Кого он встретил? Меня? Он думает, что я его женщина? Какой бред, бред, бред… А что я скажу Дефне? Может стоит ее предупредить? А вдруг они сговорились с Омером, Синан ‒ здесь, Омер ‒ там. Так они атакуют с двух сторон!? Может стоит позвонить Дефне? Бедная подруга, что он там с ней делает? А Патрик? Боже мой, что я Патрику скажу?» — она села на кровать, зажав руки в коленях.
«Так… Главное ‒ успокоиться… А, собственно, чего я так испугалась? Он же не замуж меня позвал, ну подумаешь, брякнул что-то, не подумав и выпив лишний бокал вина. Я-то чего так взволновалась, он мне безразличен…»
Встав, она пошла в ванную комнату, смыть макияж, и глядя на себя в зеркало продолжила допрос: «Правда безразличен? Или все-таки не совсем? Все равно из этого ничего не выйдет, он живет здесь, я ‒ на другом конце земли. А если бы рядом? Что бы я ответила, если бы он предложил мне встречаться, ну, или на свидание позвал. Какое платье я бы выбрала? Боже, о чем думаю? А Ларе он нравиться… И детей он любит… Вот так встретишь кого-то, а он живет не там, где надо… О чем я опять? Ну что за легковерная дура…» — произнесла она, уже лежа в кровати, потом закрылась в одеяло с головой, чтобы успокоиться, в детстве это всегда помогало отрешиться от навязчивых мыслей и заснуть. Но сейчас это не сработало, за короткое время, она успела так себя завести, что была вынуждена принять снотворное, чтобы заснуть и, наконец, перестать заниматься самоедством.
