— Возможно, но отпуск у меня сейчас, а не летом. К тому же я думаю, что виды Каппадокии прекрасны и под слоем снега.

— Но там может быть очень холодно, иногда температура падает до минус двадцати, вы знаете об этом? — продолжал Синан, не теряя надежды ее отговорить.

— Ну и что? У меня достаточно теплых вещей, а потом я посмотрела сводку погоды, сильных морозов не предвидится. Не беспокойтесь, я холодоустойчивая, вернусь в добром здравии через три дня. — с иронией ответила ему Седа.

— В каком отеле вы забронировали номер?

— В отеле «Унфа», эконом-класса, но он находится всего в трехстах метров от достопримечательности, ради которой я туда еду.

— Хотите я составлю вам компанию? — вдруг неожиданно произнес он.

Не ожидавшая такого предложения, Седа растерялась.

— Ну что вы, зачем? У вас работа, да и я не маленький ребенок, объясниться смогу и не потеряюсь. — возразила она.

— То есть вы принципиально против моего общества? — настаивал Синан, желая получить более внятный ответ.

— Нет, я против вас ничего не имею. Просто не хочу, чтобы вы беспокоились из-за меня, срываясь в начале рабочей недели. А потом, вы же, наверное, там были?

— Был, конечно, но с хорошей компанией с удовольствием посмотрю еще раз. Название гостиницы я запомнил. Встретимся на месте и передавайте привет Ларе. — его голос звучал уверенно, и было понятно, что решение он принял.

Теперь надо было как-то сообщить о своем отсутствии Омеру, конечно, для него это будет полной неожиданностью, на работе оставалось много нерешенных дел, в том числе они должны были обсудить предложение инвесторов, которых, к счастью, удалось найти дня два назад. Правда, они готовы были вложить крупную сумму в расширение производства только на определенных условиях, требуя процент от акций «Пассионис», и именно об этом Синан собирался рассказать Омеру.

Однако, его больше беспокоило другое, стоило ли называть другу причину, по которой он будет отсутствовать, и как воспримет Омер его явную симпатию к Седе, ведь она была подруга не только Дефне, но и Патрика, хотя последнего сам он не видел и знаком с ним не был, и никто его не обязывал разделять вполне понятную неприязнь Омера к этому человеку. С другой стороны, он мог и не говорить другу о поездке, ведь хранил же тот длительное время в секрете подробности своей жизни в Риме. Так ничего и не решив, он вошел в его кабинет, чтобы сообщить о временном отсутствии на работе, Омер просматривал какие-то бумаги, но отложил их в сторону, увидев вошедшего Синана.

— Ты упомянул по телефону про инвесторов? Кто они и на каких условиях согласны работать с нами? — нетерпеливо спросил Омер.

— Турецкий «Гарантибанк» согласился предоставить нам внушительную сумму для кредитования по минимальной ставке, на условиях передачи части акций. — рассеянно сказал Синан, думая о другом.

Омер встал и, пройдя по кабинету, сел в кресло напротив Синан, помолчал, размышляя об услышанном, и задал следующий вопрос:

— А в чем подвох? Какой процент от акций они хотят получить?

— Речь шла о десяти процентах, но можно начать переговоры и остановиться на восьми или шести, например. — ответил Синан, вглядываясь в лицо друга. — Чем ты так обеспокоен? Не хочешь, всегда можно отказать и ждать других предложений.

— Конечно, можно. Но мы давно ищем, а желающих, несмотря на нашу репутацию, устойчивость и ликвидность что-то не наблюдается. В очередь никто не выстроился и, по сути, выбирать нам не из чего.

Синан кивнул, соглашаясь с его доводами.

— Ну, мы можем и подумать, они не торопят с ответом. И вот еще что… Мне нужно уехать дня на четыре, прямо завтра. — торопливо сказал он, не глядя на Омера.

— У тебя что-то случилось?

Он задал прямой вопрос, и сейчас Синан должен был либо честно рассказать о причине отсутствия, либо молчать, но рано или поздно, Омер все равно узнал бы об этом, и Синан решил сказать правду:

— Я еду с Седой и Ларой в Каппадокию на три дня.

Наклонив голову, Омер разглядывал друга, потом на его лице мелькнула легкая улыбка.

— Вот как значит обстоят дела… — протянул он. — Ты решил мне помочь или что-то другое?

— Что-то другое. — быстро возразил Синан, ему было неприятно от мысли, что Омер мог подумать, будто он использует Седу, чтобы через нее надавить на Дефне.

— Еще интереснее… Она красивая женщина, спору нет, и Лара милая девочка, но ты же знаешь, как тесно они связаны с Патриком.

Все развивалось по наихудшему сценарию, очевидно, Омер расценил его поступок, как своего рода предательство его интересов. Не желая оправдываться, Синан довольно жестко произнес:

— Омер, мои отношения с этой женщиной не имеют ничего общего с твоим желанием вернуть Дефне. Они на ее решение повлиять никак не могут. И я хотел бы строить свою жизнь, не дожидаясь, одобришь ты мой выбор или нет. Тем более, что и ты сам в недалеком прошлом так же поступал.

Привычным жестом, Омер потер лицо и прошелся ладонью по бороде, это явно указывало на неспокойное эмоциональное состояние, потом вдруг подошел к Синану и протянул ему руку.

— Прости, брат, я перешел границу. Ты прав. Конечно, поезжай, и надеюсь, что все сложится, как ты хочешь. А когда вернешься, обговорим еще раз предложение банка.

У Синана стало легче на душе, он широко и открыто улыбнулся и, выходя из кабинета, думами был уже в Каппадокии.

Взглянув на часы после его ухода, Омер увидел, что рабочий день закончен, но ехать в пустой, одинокий дом, где еще недавно бегал сын, ему не хотелось. Отпустив Шюкрю, он поехал к дому Дефне и какое-то время просто сидел в машине, надеясь увидеть ее или Мерта, но вместо них увидел Айшегюль и Исо, они вместе вышли из дома и пошли в сторону набережной. «Так, так, — подумал про себя Омер, — здесь тоже намечаются нежные чувства». Молодые люди шли близко друг к другу, за руки не держались, но иногда при ходьбе их руки соприкасались, и Омер видел, как мужчина, словно случайно, касался пальцами ее руки. Это жест был ему знаком, и его сердце болезненно сжалось, когда-то в начале отношений с Дефне, он находил моменты, чтобы вот также легко коснуться любимой девушки.

А почему, собственно, он сидит здесь один, с тоской глядя на дом, там его сын и, если Дефне отказывается быть ближе к нему, то он имеет право, по крайней мере, видеть Мерта. Он не стал ей звонить, предполагая каким будет результат разговора, вышел из машины и решительным шагом направился к двери, ожидая, что откроет ему она, но на пороге стояла Седа, не выказав никаких признаков удивления при виде его, посторонилась, давая ему пройти, и сообщила, что Дефне с сыном на улице, указав жестом на гостиную с террасой, выходившей в сад. Мать и сын сидели тесно прижавшись друг к другу на плетеном кресле, когда он вышел на террасу, Дефне прижала палец к губам, призывая к молчанию, и он сразу увидел причину: Мерт, прижавшись к теплому материнскому боку, безмятежно спал, сладко посапывая, очевидно, прохладный свежий воздух и тепло матери сморили его. Дефне шепотом попросила отнести сына в комнату и начала потихоньку вставать с кресла, придерживая малыша рукой и освобождая место Омеру, чтобы он мог взять Мерта на руки. Седа наблюдала за ними со стороны гостиной, они действовали слаженно, словно исполняли какой-то ритуальный танец, наконец, ребенок оказался в руках отца, и тот понес свою драгоценную ношу, осторожно ступая по скрипучим ступенькам лестницы, Дефне шла впереди, показывая дорогу, при свете ночника, слабо освещавшего их комнату, она раздела малыша прямо на кровати, тщательно укрыв одеялом, потому что в комнате было прохладно. Судя по размеру кровати и по примятой второй подушке, мать и сын спали вместе. Они постояли еще немного возле спящего, похожего на маленького ангела Мерта, и спустились вниз, Омер попросил у Дефне уделить ему время для разговора и прошел на террасу, ожидая, когда она к нему присоединиться. Они заняли кресла напротив друг друга, в сгущающихся сумерках их лица были едва различимы, оба молчали, Дефне потому, что Омер был инициатором разговора, а он обдумывал вступление и, наконец, решился: