На следующий день, собираясь в «Пассионис», Дефне решила сначала заехать на почту и отправить заказным письмом договор и иллюстрации для книги, уже отправленные по интернету, однако заказчик просил продублировать и отослать оригиналы экспресс-почтой. Седа отказалась ехать на прежнее место работы Дефне, но пообещала присоединиться к ней и Мерту, чтобы пообедать в кафе «Мано», которое подруге было любопытно посмотреть.
Подъехав к знакомому зданию, где располагался офис «Пассионис», она сразу увидела машину Омера и Шюкрю, сидевшего на водительском месте с газетой. Пытаясь успокоить пустившееся вскачь сердце, Дефне не торопилась выйти, ее прежние чувства оживали и просачивались наружу сквозь стены, которые она когда-то воздвигла, заснувшие воспоминания выплывали наружу, и весь год ее мучительно-счастливый жизни предстал перед мысленным взором, как кадры фильма немого кино, и все они были завязаны на одном человеке, находившимся сейчас внутри этого здания, человеке, который был центром ее прошлого, ее первой любовью, ее до сих пор единственным мужчиной ‒ Омере.
Она оставалась в машине до тех пор, пока не почувствовала себя готовой встретиться лицом к лицу с тем, что было частью давно прожитых дней. Дефне не могла позволить себе пройти мимо Шюкрю, поэтому подойдя ближе, остановилась, ожидая, когда он заметит ее, увидев боковым зрением стоящую рядом фигуру, он поднял глаза и замер, потом широко улыбнулся, и, выйдя из машины, крепко по-отечески обнял ее, отступил назад и осмотрел.
— Дефне, это ты? Господин Омер говорил мне, что ты с сыном приехала в отпуск. Ты изменилась, скажу даже, похорошела. — его глаза с теплотой смотрели на нее.
— Шюкрю, братец Шюкрю, как я рада видеть тебя в добром здравии. Дома все хорошо? Как жена и сыновья?
— Слава Аллаху, жена здорова, парни мои подросли, младший школу заканчивает. Я видел сегодня твоего сына, то есть вашего с господином Омером сына, он очень на отца похож, уж ты не обижайся, но твоего там мало.
— Да, знаю, мне уже говорили об этом. — коротко ответила она, стараясь не задерживаться на этой теме.
— Ты к господину Омеру?
— Нет Шюкрю, я к Синану и забрать сына. Ну ладно, надеюсь еще увидимся. Рада была найти тебя в добром здравии.
Улыбаясь, он кивнул ей и смотрел вслед, пока Дефне не скрылась в здании. За все время разговора она ни разу не назвала имя отца своего ребенка, и если господин Ипликчи надеется, что они будут вместе, ему придется приложить усилия, чтобы добиться этого, а ведь он помнил, что раньше достаточно было кому-то просто упомянуть об Омере, как ее глаза начинали сиять, но, видно, пережитых чувств не оживить, и в подавленном настроении, желая хоть чем-то себя занять, он заново начал протирать стекла автомобиля.
Поднимаясь на лифте, Дефне поневоле вспоминала сцены, свидетелем которых было это небольшое замкнутое пространство, а выйдя на нужном этаже, еще издали услышала непривычные для рабочего дня смех и оживление, доносившиеся явно из тех помещений, куда она сейчас направлялась. Картина, открывшаяся взгляду повергла ее в шок, один из сотрудников мчался прямо к ней на самокате, который когда-то подарила бывшему возлюбленному Ясемин, впереди него, вцепившись в ручку и высунув кончик языка, стоял Мерт. Дефне машинально вжалась в стенку, чтобы уступить им место в нешироком проходе, на что ее сын, широко улыбнувшись, прокричал по-турецки:
— Дорогу!
При виде Дефне, разговоры стихли, сотрудники, которых она знала, подошли к ней со словами приветствия, новенькие остались за столами и прислушивались, с любопытством вытягивая шеи и оглядывая ее. Самокат, развернувшись, катился ей навстречу, она подняла руку, сделав жест остановиться, и стащила сына. Дерья, как скорый поезд, не замечая никого на своем пути, неслась через группу коллег от кабинета Синана, с разбега налетела на Дефне, чуть ее не уронив, и обняла, как старую подругу. Немного обескураженная Дефне пыталась привести ее в чувство, но вопросы, давно томившиеся в голове Дерьи, сыпались как из пулемета:
— Дефне, куда ты пропала? Как я рада тебя видеть… Ты давно здесь? Твой сын ‒ просто прелесть… А где вы живете? Жаль, что он говорит только по-английски… Ты собираешься возвращаться? А что думает господин Омер?
Дефне решительно отодвинула болтливую помощницу Омера от себя и от испуганного таким напором Мерта на безопасное расстояние, улыбнулась, не ответив ни на один вопрос, и направилась в кабинет Омера, держа сына за руку. Директор «Пассионис», спокойно сидел за столом и разговаривал с кем-то по телефону, увидев входящих и по лицу Дефне оценив ситуацию, улыбнулся и показал рукой на кресла, приглашая присесть, но она осталась стоять, ожидая, когда закончится разговор, и хотя внутри все кипело, ровным тоном спросила у него:
— Ты в курсе, что происходит в офисе, за твоей закрытой дверью?
Он ответил вопросом на вопрос:
— А что там происходит?
Дефне пыталась успокоиться, чувствую нарастающее раздражение от его безмятежного состояния.
— Ты издеваешься, что ли? Тот шум, который стоял в офисе, я услышала от лифта. У тебя сотрудники не работают, сплетничают, отдыхают за чашечкой кофе, мало кто сидит на своем рабочем месте, они сына моего с ветерком катают по коридору на самокате Синана. — выпалила она на одном дыхании.
Омер вздохнул и произнес: — Ну, развлекли немного моего ‒ на этом слове он сделал ударение ‒ сына, ребенок не может сидеть все время на одном месте.
Потеряв дар речи, Дефне села в кресло, помолчала и, взглянув на Омера, продолжила:
— Ты меня серьезно беспокоишь, я не узнаю тебя, куда ты дел прежнего, рассудительного главного дизайнера этой фирмы. Ты не подумал, что ребенок мог получить травму? Упасть, например, удариться головой о стену, да мало ли что?
Их сын подлил масла в огонь, словно почувствовав, что речь идет о нем, поднял вверх в победном жесте руку, в которой был зажат карандаш, и звонко крикнул на турецком языке слово, которое недавно выучил:
— Дорогу!
Выглядело это настолько комично, что Дефне, несмотря на злость, прыснула от смеха, к ней присоединился Омер, Мерт, хоть и не понял в чем дело, всегда был готов посмеяться за компанию и присоединил к их голосам свой звонкий детский смех.
Оставив малыша с отцом, Дефне, провожаемая заинтересованными взглядами сотрудников, пошла к Синану показать рисунки. В его кабинете почти ничего не изменилось, когда она вошла, он сидел за столом и что-то медленно печатал, сверяя с таблицей, лежащей рядом, поднял глаза на вошедшего, и при виде Дефне его лицо озарилось искренней улыбкой. Он поднялся навстречу, говоря:
— Дефне, ну наконец-то, как давно я тебя не видел. Ну-ка покажись… —
и, взяв за руку, он заставил ее покружиться вокруг себя. — Ты изменилась в лучшую сторону, стала удивительной красавицей. — с удовлетворением констатировал Синан.
Она обняла его и растроганно сказала: — Я так рада видеть тебя, мне кажется, ты совсем не изменился, остался таким, каким я тебя и помнила, словно мы расстались только вчера.
Они присели на диван и какое-то время молчали, просто глядя друг на друга, потом Синан произнес:
— Я, конечно, уже кое-что слышал от Омера и представляю с какими трудностями ты столкнулась, оказавшись совсем одна в чужой стране. Седа о тебе говорила много хорошего, хвалила, рассказывала, как ты таланты свои развиваешь. Кажется, ты даже взялась за иллюстрации к книге?
— К детской книге, — поправила Дефне. — меня эта работа просто захватила, с нетерпением буду ждать ее появления.
Синан улыбнулся и, покосившись на папку, которую Дефне поставила у дивана, ответил:
— Пришли и нам экземпляр, будем гордиться работой нашей талантливой художницы. А нам ты что-нибудь нарисовала?
Дефне взяла папку и, вынув рисунки, разложила их на столе, затем беря их по-очереди, объясняла какой каблук и почему она видела в той или иной модели. Она особенно подчеркнула, что не раскрашивала рисунки, это могли сделать потом дизайнеры, когда будет выбрана общая линия коллекции, но к моделям подходил любой цвет, а так как некоторые из них были комбинированные, это давало множество вариантов экспериментировать и с материалом, и с цветом, ненавязчивые декоративные элементы или перекрещивающиеся ремешки придавали этим простым моделям оригинальность. Фраза, которую Дефне произнесла в конце, очень понравилась Синану, и он подумал, что ее можно было бы удачно обыграть в рекламе: «Удобство в элегантной простоте». Синан нашел модели Дефне простыми, но запоминающимися, он решил показать их Омеру на совещание, намеченном на вторую половину дня, и в случае одобрения, их можно было сразу передать для доработки дизайнерскому отделу. Вопрос об инвестициях пока не был решен, хотя утром ему поступило интересное предложение, но он не успел обсудить с другом, учитывая присутствие в офисе Мерта, очаровавшего всех сотрудников, особенно женскую половину, и нарушившего спокойный рабочий ритм коллектива.
