— Но пока здесь Мерт, я нужна, чтобы присмотреть за ним, к тому же Дефне будет оплачивать эти дни, а деньги мне понадобятся, чтобы внести аванс за аренду жилья в первое время. — она смущенно подняла на него взгляд. — Господин Исо, может быть у вас есть на примете небольшой домик, или первый этаж с отдельным входом, мне много не надо, две комнаты, кухня и ванная будут достаточны для одной.
Мужчина задумался, перебирая в голове варианты домов, которые он посмотрел, готовясь к приезду подруги.
— Дефо сказала, что ваш муж погиб?
— Да, и, наверное, мне понадобится консультация адвоката, чтобы узнать, считаюсь ли я его вдовой, если он погиб в другой стране и там похоронен, нужно ли это как-то оформлять здесь, его документы у меня, есть и справка о смерти в Америке, расходы на похороны взяла на себя турецкая диаспора.
Дефне позвала ее из кухни, и Айшегюль, улыбнувшись Исо, направилась к ней, провожая ее взглядом, он думал о том, какая она приветливая, рассудительная, хотя и немного потерянная, но, наверное, это не удивительно после того, что ей пришлось пережить, она была полной противоположностью женщинам, в которых Исо влюблялся, но рядом с ней ему было спокойно и тепло. В течение вечера, его глаза непроизвольно обращались к няне Мерта, ее милая улыбка с ямочками на щеках завораживала, и губы Исо непроизвольно растягивались в ответ.
На следующее утро после завтрака, оставив Айшегюль дома одну, подруги поехали к Омеру завезти детей, прежде чем отправиться на осмотр, выбранных вчера Седой памятников Стамбула. К поездке Седа отнеслась так же серьезно, как к решению рабочих проблем, еще в Америке, пролистав уйму литературы по памятным местам Стамбула, она составила список того, что хотела бы обязательно увидеть своими глазами, а вчера из этого листа она выбрала три памятника, которые желала бы посетить прежде всего: Собор Святой Софии, Голубую мечеть и Галатскую Башню. Отложив до вечера свою работу над иллюстрациями, Дефне вызвалась сегодня составить ей компанию, предупредив, что в последующие дни не сможет этого сделать, так как договор с поправками, внесенными юристом, был подписан с обеих сторон, в нем сроки сдачи работы были весьма сжатыми, и времени на отсрочку не было, да и над моделями туфель она хотела бы сосредоточиться, кое-какие мысли блуждали у нее в голове и ждали своего воплощения на бумаге.
Волнуясь, Дефне остановила машину у дома Омера, и на нее нахлынули воспоминания о счастливых днях, проведенных там рядом с мужчиной, который был для нее когда-то центром вселенной. Этот дом ‒ свидетель истории их любви, здесь она была счастлива со своим возлюбленным, делила с ним боль и радость, и вот, четыре года спустя с замиранием сердца она стоит снова перед красной дверью, держа за руку сына, она вернулась сюда, но совсем в другом качестве и сильно изменившейся. Мерт, которому с утра сказали, что он едет к отцу на два дня, был в радостном возбуждении, спокойно стоять не мог и перепрыгивал с одной ноги на другую, Лара была рада оказаться в новом месте и надеялась, что папа Мерта отвезет их в какой-нибудь парк развлечений, а Седе было любопытно посмотреть на дом Омера, ведь жилище человека может многое рассказать о характере и привычках своего обитателя.
Омер открыл дверь почти сразу, приглашая их войти, Дефне пропустила вперед детей и подругу, сама замешкалась, но сделав над собой усилие, переступила порог дома, в котором когда-то чувствовала себя почти хозяйкой. Да, если бы все случилось иначе, это был бы ее родной дом, Мерт рос бы здесь и, наверное, они были бы очень счастливы втроем, а, возможно, у них был бы уже еще один малыш, оглядываясь вокруг в поисках знакомых вещей, Дефне поймала грустный взгляд Омера, направленный на нее, похоже, он думал о том же самом. Седе дом понравился, хотя она и находила его слишком типичным жилищем холостяка, женской руки здесь не чувствовалось совсем, не было той атмосферы уюта и тепла, которые привносит женщина, расставляя особым образом мебель, оживляя пространство мягкими подушками, цветами в вазах или безделушками, не имеющими, возможно, функциональной пользы, но делающими помещения более приветливыми и персональными, ей не нравились картины на стенах, но особенно угнетал цвет темных штор, которые полностью скрывали окна, делая помещение неприветливо мрачным.
Омер сказал, что приготовил сыну комнату наверху рядом с его спальней и предложил подняться посмотреть, где малыш будет ночевать. Дверь в спальню Омера была открыта и, проходя мимо, Дефне, не удержалась и заглянула в нее, там мало что изменилось, мебель стояла на прежних местах, даже кровать была та же, почувствовав, что он смотрит на нее, она поспешно отвернулась и, пройдя в комнату, предназначенную для сына, застыла в удивлении. Это просторное помещение, было полностью обставлено детской мебелью и с любовью, и вниманию к деталям приготовлено для жизни маленького мальчика: кровать в виде красной гоночной машины походила на оставленную Мертом дома, шкаф, стеллаж и комод были из одной коллекции с аппликациями автомобильных гонок, выдвинув несколько ящиков комода, Дефне обнаружила там одежду размеров Мерта, а в шкафу висели джинсы, пуловеры и верхняя одежда. На стеллаже и полке малыша ждали игрушки, конструкторы, модели машинок, настольные игры, здесь можно было бы за играми провести целый день, никуда не выходя, кроме того, к радости сына, в детской стоял велосипед и любимые ролики, и все это было новым, купленным специально в ожидании его приезда. Счастливый Мерт с упоением носился по своей комнате, подбежал к отцу, и когда тот наклонился, повис у него на шее с поцелуями.
— А, может быть и мама меня поцелует. — шутя произнес Омер.
Мерт потянул руки к матери: — Мамоцька, позалуста, поцелуй папоцьку. Смотри, сто он мне купил.
Дефне, не желая расстраивать малыша и в глубине сердца тронутая таким внимание к сыну и такой заботой о нем, подошла к ним, намереваясь легко чмокнуть Омера в щеку, но малыш, одной рукой притянул ее к себе за шею, они втроем почти касались друг друга лицами, самообладание Омера треснуло, и он, чуть приоткрыв рот коснулся ее губ. Все произошло так стремительно, что она не успела даже среагировать, прикрыв глаза, почувствовала его поцелуй и услышала довольное хихиканье сына, тут же отпрянула от них, с укором глядя на Омера.
Седа оценила старания отца Мерта, он действительно ждал сына и очень хорошо подготовился к его приезду, видно было, что на Дефне это оказало сильное впечатление, Лара также была в восторге от увиденного и, выбрав большую коробку с пазлами, уже присела собирать картинку. Оставив их наверху, Седа спустилась вниз, осмотрела кухню и, раздвинув так раздражавшие ее шторы в гостиной, увидела сад, небольшой, уютный, половину площади которого занимал детский городок, установленный, несомненно, недавно по случаю приезда Мерта, не удержавшись, она проговорила вслух:
— Ненормальный папаша…
— Совершенно с вами согласен. — раздался приятный мужской голос позади нее.
Она оглянулась, мужчина, почти одного с нею роста, разглядывал ее с любопытством и восхищением, которые даже не счел нужным скрыть. Приняв холодный вид, но позабавленная внутри такой искренней оценкой ее внешности, прищурив глаза, она спросила:
— А вы кто, как сюда вошли и по какому праву так бесцеремонно рассматриваете меня?
— Мы можем говорить и по-английски, если вам так удобнее, Седа.
— Вы знаете мое имя, но я не знаю вашего. — в ее голосе сквозило искреннее удивление.
Он подошел чуть ближе, протянул руку и коротко представился:
— Синан, друг Омера.
Вспомнив разговор с Дефне, Седа невольно улыбнулась.
— Так вы и есть тот самый Синан-ризотто. — уточнила она. — А откуда вам известно мое имя?
— Наверное оттуда же, откуда вам известно прозвище, которым меня наградила Дефне. Омер рассказывал о ее друзьях и очень верно описал вас. — парировал он в ответ.
Поняв его намек, она продолжила менее дружелюбным тоном:
