Водитель понимающе качнул головой.
— Конечно, господин Омер, вы знаете, что делать. Как Дефне?
— Хорошо, насколько я могу судить, прижилась в чужой стране. У нее хорошая работа и есть друзья. Да, Шюкрю, никто, кроме Синана и теперь еще тебя не знает о Мерте. Держи это пока в тайне, я не хочу пересудов и сплетен за спиной.
Мужчина, еще не пришедший в себя после полученных новостей, согласно закивал головой, пообещав держать эту информацию в секрете. Ожидая окончания рабочего дня, он ударился в воспоминания, эта необычная история любви, зародилась и протекала у него на глазах. Шюкрю помнил, как увидел Дефне в первый раз, открытая, непосредственная, такая солнечная рыжеволосая девочка менялась у него на глазах, взрослела, но оставалась такой же приветливой и милой, никогда не задирала нос, даже когда пошла вверх по служебной лестнице, став главным дизайнером в другой фирме.
С самого начала он замечал, что его босс относится к этой девушке не так, как к другим ассистенткам, она допускала много промахов поначалу, и господин Ипликчи, бывало, злился на нее, но не увольнял, терпеливо объясняя ошибки, а ведь он был свидетелем, когда и за меньшие нарушения его босс выставлял своих помощниц за дверь. Конечно, ему до поры удавалось скрывать свои чувства, но настоящая любовь, как вода, какие запреты не ставь, какие правила не придумывай, какие плотины не строй, вода всегда будет течь и найдет себе проход. Наконец, однажды, они оба сдались, чувств больше никто не прятал, и когда эта пара была в машине, такое притяжение витало в воздухе, что ему, уже пожившему мужчине, становилось от этого жарко. Он был очень рад за них, узнав, что дело идет к свадьбе, господину Омеру пора было жениться, создавать семью и родить детей, а Дефне, с его точки зрения, подходила ему гораздо больше, чем другие расфуфыренные дамочки, которые за ним гонялись.
Прочтя письмо того дизайнера из Нью-Йорка, адресованное Омеру, он разрывался между долгом и симпатией к Дефне, а когда последнее взяло верх, он отдал ей послание, взяв обещание, рассказать все своему жениху.
Она сдержала свое слово, но когда это сделала, все пошло наперекосяк, господин Ипликчи уехал на много месяцев, а Дефне пропала неизвестно куда. Шюкрю часто вспоминал Дефне, жалея ее, его босс поступил, может быть, и справедливо, но уж очень сурово, возможно, если бы не бросил ее в день свадьбы, выслушал объяснения, смог бы понять, сейчас они были бы вместе, сын жил бы с отцом и носил его фамилию. Но, видно, господин Ипликчи усмирить свою гордость не смог, Шюкрю был уверен, что он даже не догадывался о беременности Дефне, иначе, будучи честным и порядочным человеком, ни за что не отпустил бы ее.
Бедная девочка… Тяжело ей пришлось в чужой стране без родных и друзей, но, несмотря на внешнюю хрупкость, в ней всегда чувствовался характер, она умела постоять за себя, и как бы тяжело ей ни было, она сохранила малыша и вырастила его. Вот только на господина Омера она, наверное, очень обижена, отказалась возвращаться, что ж, ее можно понять. Как теперь эта ситуация может разрешится? Дефне с сыном живет так далеко, мальчик растет без отца, а господин Ипликчи здесь один. Смогут ли они снова быть вместе, и согласится ли Дефне переехать и растить малыша здесь? А может она живет не одна, и есть мужчина, который заботится о ней и парнишке? Интересно, осталось ли еще что-то от такой большой любви Дефне и Омера?
Комментарий к Глава двадцатая. Приготовления.
роллер-коустер*, англ. - американские или русские горки
дуа *, араб. - молитва о милости
========== Глава двадцать первая. Волнения и приезд в Стамбул. ==========
С того момента, как Омер узнал о скором приезде Дефне и сына, его рабочего рвения заметно поубавилось, личные дела отодвинули на второй план вопросы расширения производства, которые так волновали его еще неделю назад. С Синаном не единожды были проговорены неизбежные на первых порах проблемы в производстве обуви нового дизайна и пути их решения, Нуран также продумывала рекламную стратегию выхода на рынок с новой продукцией. Поиски дизайнера пока успехом не увенчались, хотя специалистов, желающих работать в «Пассионис» с известным Омером Ипликчи было более, чем предостаточно. Кандидаты, приходившие на собеседование к Омеру, предъявляли портфолио своих работ, которые он находил банальными и удивительно похожими друг на друга, однако, старясь быть объективным, он давал соискателям шанс и просил каждого из них пройти в соседний кабинет, который когда-то занимали ассистентки, и сделать набросок, хотя бы схематичный, обуви для женщины, вынужденной проводить на ногах большую часть рабочего времени. Далее соискатель поступал в распоряжении Дерьи, она контролировала выполнение задания и, получив рисунок, убирала его в папку к другим таким же, говоря, что решение будет приниматься по каждому кандидату и в случае положительного результата ему перезвонят. Команда дизайнеров просматривала рисунки и отбирала для Омера наиболее интересные, но до настоящего времени никому не удалось его впечатлить. Синан начинал нервничать, он не сказал другу о предложении, сделанном Дефне, потому что ждал от нее результатов, хотя бы пары рисунков, которые он мог бы показать взыскательному главному дизайнеру, не называя имени автора работ.
Подходило время для подготовки весенней коллекции, обувь марки «Пассионис» осенне-зимнего сезона была уже в продаже, и заказы партнеров ‒ выполнены. Впору было садиться за разработку новых моделей, команда ждала от главного дизайнера оригинальных идей, рисунков, которые определили бы настроение и название новой коллекции, однако, Омер, ввиду понятных обстоятельств, сосредоточиться на ней никак не мог.
Финансовый отдел по-прежнему тормозил принятие решений по инвестициям в новый проект, что очень сильно раздражало руководство фирмы, в конце концов, Синан определил отделу конечный срок для выполнения работы, предупредив о возможном увольнении в случае дальнейших проволочек с формулировкой «за неисполнение служебных обязанностей», что значительно усложнило бы им перспективы дальнейшего трудоустройства.
Синан заметил, что Омер несколько дней подряд уезжает куда-то один в обеденный перерыв, вспомнив, почему-то, его недавние откровенные признания, он счел за благо ничего не додумывать, а спросить напрямую, чем его друг так занят, что не находит больше времени вместе пообедать, позвонил ему вечером и предупредил, что придет поиграть в баскетбол, а заодно и обсудить пару вопросов. Побегав по баскетбольной площадке и сыграв вничью пару партий, Синан, присевший передохнуть и утолить жажду, задал мучавший его вопрос:
— Омер, у тебя опять появились какие-то секреты? Я заметил, ты в обед уезжаешь куда-то, меня с собой не приглашаешь, что происходит?
Омер улыбнулся, он ждал этого, не сомневаясь, что рано или поздно Синан задаст подобный вопрос, все-таки его признания и то, как долго он держал их в тайне, сильно впечатлили его эмоционального друга. Он подумал, что проще и нагляднее будет показать, чем рассказать, поэтому пригласил Синан в свой дом, чтобы тот увидел, чем его друг был так занят все это время.
Друзья поднялись на второй этаж, и Омер открыл дверь в одну из комнат. Синан изумленно выдохнул, прошел вперед и с восторгом огляделся, перед ним была полностью обставленная детская комната, между двумя окнами стояла кровать для мальчика в форме красной гоночной машины с мягкой спинкой и бампером, Синан подошел и покрутил колесо, засмеявшись обернулся к Омеру и сказал: — Как настоящее! Метрах в двух от кровати стоял невысокий стеллаж, к его торцу был прикреплен муляж шланга, которым пользуются для заправки машины топливом, на полках стеллажа ‒ мягкие игрушки, сидя или стоя, ждали приезда своего хозяина. У противоположный стены разместился комод, выдвинув пару ящиков, Синан обнаружил детскую одежду, а на полке прикрепленной выше, в ряд стояли модели машин самого разнообразного назначения от полицейских до пожарных и карет скорой помощи. Шкаф занимал место у одной из стен, повинуюсь чувству любопытства, Синан открыл его и увидел на плечиках пару детских курток, джинсы и пуловеры. Кроме того, оглядевшись, он обнаружил в комнате новенький велосипед и роликовые коньки. Впечатленный развернувшейся перед ним картиной, он повернулся к Омеру и подозрительно взглянул на друга.
