Дальше ситуация переросла в хаос, телефон переходил из рук в руки, каждый выражал свою радость, задавал вопросы, на которые отвечать она не успевала, потому что следующий забирал телефон и также пытался что-то спросить, в головах ее родных и в их разговорах царила полная неразбериха. Она поняла, что так могло продолжаться еще долго, поэтому чтобы положить конец этому сумасшествию, Дефне решительно сказала:
— Бабушка, передай, пожалуйста, трубку Нихан. — и далее очень твердо произнесла,— Нихан, у меня нет времени на бурные эмоции, все это будет потом, когда я приеду. Слушай главное и не кричи: я приеду не одна, со мной будет мой сын…
Услышав, как подруга выкрикнула свое любимое «Оха!», которое у нее было припасено на все случаи жизни, она торопливо продолжила:
— Не кричи, я сказала, ради Аллаха, не кричи! Он ‒ ребенок Омера, Мерт, ему исполнилось три года. Я прошу тебя в дни, оставшиеся до приезда, попытайся родным намекнуть на серьезные изменения в моей жизни, чтобы смягчить шок, который они, несомненно, испытают при виде малыша. Когда приеду, я сама все подробно объясню, а ты выбери время, чтобы подготовить их, особенно бабушку, а то при виде Мерта, как бы ей плохо не стало. Ты поняла меня, Нихан? Ты голоса лишилась что ли?
— Ну и ну, Дефне. Вот уж точно, спокойно жить ‒ это не про тебя, зачем смотреть сериалы, когда есть ты. Да, поняла я, поняла, сделаю, что смогу, только здесь надо хорошенько подумать. Ох, Сердар будет злиться… А Исо в курсе?
— Да. Спасибо, Нихан, я знала, что могу рассчитывать на тебя.
Закончив разговор, Дефне подытожила сделанное: билеты взяты, Исо предупрежден, дом арендован, семья в курсе ее приезда, правда у нее были сомнения насчет дипломатических способностей Нихан, но большого выбора в этой ситуации не было. Приехать с Мертом, поставив их просто перед фактом, было невозможно, в основном, из-за бабушки, для нее рождение ребенка у Дефне, да еще и от Омера, было бы не просто потрясением, а настоящим ударом, которое могло бы спровоцировать приступ, а то и того хуже.
Задействовать Исо в роли приносящего вести было бы нечестно по отношению к нему, путь на машине из Стамбула до Манисы был неблизкий, к тому же, сообщив о ребенке и учитывая реакцию членов семьи, он не смог бы уехать сразу, было и еще одно соображение, по которому Дефне не задействовала Исо, он был прямолинеен, даже более, чем Нихан, и если подруга в случае необходимости могла сочинить довольно правдоподобную историю, а если ее мотивировать, то и очень неплохую, чему сама Дефне неоднократно была свидетелем, Исо не стал бы ходить вокруг да около, а, скорее всего, выложил бы эту новость прямо в лоб. Поэтому попросив Нихан, она понадеялась на то, что неожиданную для родственников весть подруга предварит каким-нибудь цветастым вступлением,
Оставалось решить вопрос с иллюстрациями для детской книги, рабочий день близился к концу, а Сьюзен так и не позвонила, поэтому Дефне решила напомнить ей о себе сама. Девушка быстро ответила на ее звонок, непонятно, где она находилась, но шумовой фон был таким высоким, что Дефне, едва разбирая ее слова, вынуждена была много раз переспрашивать сказанное. Она сообщила, что готова представить на суд автора несколько иллюстраций, две из которых в цвете, остальные ‒ графика, если они понравятся автору, можно встретиться лично, выслушать пожелания и оговорить условия и сроки выполнения работы. Когда договор будет подписан, Дефне продолжит рисовать и заказ будет выполнен точно в срок, однако хотелось бы решить этот вопрос до ее отъезда, так как через два дня Дефне с сыном улетают в отпуск и вернуться только недели через три, на отдыхе у нее будет больше свободного времени, и она без спешки закончила бы работу над рисунками. Сьюзен пообещала с ней связаться до конца дня и, в свою очередь, спросила, поставила ли она Патрика в известность о готовящейся статье. Дефне помолчала, потом ответила:
— Сьюзен, я пыталась это сделать неоднократно, но он не выходит со мной на связь.
— Только с тобой или вообще со всеми?
— Точно сказать не могу, но с Седой он говорил.
— Это что-то новенькое, не мое это дело, но раз уж я влезла в эту ситуацию, спрошу, вы что поссорились?
— Нет… Сьюзен, мне кажется, ты неправильно поняла наши отношения, мы с ним только друзья.
Удивленное молчание репортера было различимо, казалось, даже по телефону.
— Дефне, извини, но на друзей мужчины так не смотрят. Ты или себя обманываешь, или его водишь за нос.
— И в мыслях не держу этого. Я просто не готова к новым отношениям и не скрываю этого.
— Забавно. А ты его репутацию знаешь?
— Слышала, но он не такой. Он очень порядочный, терпеливый, добрый и надежный человек. У меня здесь мало друзей, но он точно один из них.
— Девушка, а ты уверена, что мы говорим сейчас об одном человеке? Ты таким видишь Патрика Пошэ? А знаешь сколько женщин призывают Кары Господни на его голову, считая его бессердечным и легкомысленным типом?
— Мне очень жаль, если он был с кем-то несправедлив, но я его знаю другим, он просто чудесный, и ничто не поменяет мое мнение о нем.
— А еще говоришь, что вы друзья… Да это любовь, дорогуша! Неужели мне доведется увидеть Пошэ стреноженным? Да это будет бомбовая новость!
При слове бомба, Дефне вспомнила Мерта, встрепенулась и почти закричала в телефон:
— О нет, Сьюзен! Умоляю, никаких новостей! Пожалуйста, не делись ни с кем своими неверными умозаключениями.
— Да что ты так всполошилась? Никому не скажу, если бы ты знала, сколько тайн во мне умерло… Вот что, я попытаюсь с ним связаться сама, хотя, учитывая наши «нежные» отношения, он меня может запросто бортануть. Ладно… Значит, жди моего звонка вечером, а может и еще позднее. — и она отключилась так внезапно, что Дефне даже не успела попрощаться.
Ей казалось иногда, что она проживает не свою жизнь, будто смотрит на себя со стороны, словно она сама притаилась где-то в зеркале и с интересом, а когда и с испугом наблюдает за незнакомкой, занявшей ее тело. Еще недавно устоявшаяся, размеренная жизнь Дефне Топал стала похожа на популярный аттракцион роллер-коустер*, когда с замирающим сердцем ты то летишь вниз со страшной скоростью, до медленно поднимаешься наверх, цепенея от ужаса, потому что знаешь ‒ впереди головокружительный спуск.
В конце рабочего дня она заглянула к Седе узнать нет ли новостей о документе для Айшегюль, но та ничем порадовать не могла, и Патрик на связь ни с кем из них не выходил.
Когда Дефне возвращалась домой, на улице уже моросил мелкий холодный дождик, никак не вязавшийся с рождественской атмосферой украшенных улиц, домов и витрин магазинов. В это время они обычно ставили в гостиной елку для Мерта, и он с нетерпением ждал того дня, когда выбранную мамой пушистую красавицу в кадке веселые ребята в красных рождественских шапках привезут домой. Ель наполняла весь дом неповторимым ароматом хвои и создавала малышу и взрослым настоящее новогоднее настроение. В этот же день Дефне приносила с чердака две картонные коробки с новогодними украшениями, и ее сын суетился, в волнении бегая от одной коробки к другой и прыгая от нетерпения, спешил, как можно быстрее, достать игрушки. Сначала она сама укладывала на колючих ветках гирлянду, распределяя ее равномерно и спускаясь от макушки вниз, и только потом малышу разрешалось вынимать украшения и вешать их на ветви, до которых он мог дотянуться. Айшегюль и Дефне занимались верхней частью ели, и когда все было готово, она поднимала сына, чтобы он мог украсить макушку. Дефне вздохнула, в этом году елку не ставили в связи с отъездом, любоваться этой красавицей было бы некому.
Мерт играл в своей комнате наверху и не слышал, как пришла мать. Дефне поднялась к себе переодеться и заглянула в его комнату, играя в железную дорогу, он был так увлечен, что просто помахал маме рукой в знак приветствия, она не стала ему мешать и, спустившись на кухню, занялась приготовлением ужина и еды для Мерта на завтра. Руки готовили, а мысленно она строила планы на ближайшие три недели.
