— Я в курсе, он мне рассказал. Мне больно, что у вас все так сложилось, вы были бы прекрасной парой. А ты не планируешь приехать в Стамбул повидать родных?

— Но они больше не живут в Стамбуле. А так, на самом деле, я обдумываю поездку в ближайшее время, очень хочу обнять свою семью и познакомить их с сыном. Когда приеду, обязательно позвоню тебе, встретимся, поговорим. Кстати, мне очень жаль, что ваши отношения с Ясемин так печально прервались, я понимаю, в каком состоянии ты находился, очень, очень сочувствую тебе.

— Спасибо. Но на самом деле есть еще одна причина, по которой я звоню тебе. Может быть Омер упоминал, что «Пассионис» планирует выпустить на рынок новую модель туфель на низком каблуке.

— Он упомянул что-то о расширении производства, но в детали не вдавался.

— Ну, на самом деле ‒ это его идея. Пока он был у тебя, я провел кое-какие исследования и понял, что при поддержке мощной рекламной кампании и достаточном финансировании мы можем выйти на рынок с интересными моделями, вопрос только в одном – нужно предложить покупательницам действительно что-то новое, чего они еще не видели на прилавках. И я подумал о тебе, ты же, несмотря на смену рода деятельности, так и осталась дизайнером обуви, может попробуешь порисовать в свободное время.

— Вот со свободным временем у меня в как раз очень большое напряжение, я ведь еще и рисую, мои картины выставлены в галереях, некоторые проданы, и для меня это дополнительный доход.

— Мы также готовы оплачивать твой труд, составим договор, все будет совершенно легально.

— Синан, спасибо за предложение, оно неожиданно, но меня заинтересовало, я подумаю, может даже что-то нарисую и свяжусь с тобой в ближайшее время. Подойдет?

— Конечно, Дефне, спасибо, что не отказала, буду ждать от тебя новостей. Еще раз прими мои поздравления и передавай привет своим друзьям. До связи.

Когда прозвучал звонок Синана, Дефне находилась в своем офисе и рассматривала работы канадского фотографа Майка Харрисона, чтобы составить заключение по предполагаемой выставке его фотографий, показавшихся ей чрезвычайно интересными. Харрисон много путешествовал по родной стране, по миру и фотографировал пейзажи в разных странах на протяжении более десяти лет, он прислал ссылки на книги, календари и журналы, где его работы и статьи были опубликованы. Дефне заметила, что любимые темы автора ‒ это туманные утра в горах и на озерах. Ему удавалось сделать так, что каждая отдельная фотография рассказывала новую историю, где главными героями выступали свет и обстоятельства, они придавали миру на фотографии экстремальный и нереальный вид в разное время года и в разное время суток. Работы Майка Харрисона относились к пейзажной фотографии, одному из самых сложных жанров фотоискусства. Дефне представила, как рано нужно было встать, чтобы выйти навстречу первым лучам солнца, застать туман, окутывающий горы или поля. Сколько мастерства и терпения потребовалось от фотографа, чтобы захватить сущность пейзажа и показать зрителям эти невиданные картины с сюрреалистическим светом. Она сверилась с примерным графиком работы галереи в наступающем году и нашла свободное «окно», рекомендовав пустующие на тот момент два зала для проведения персональной выставки этого талантливого мастера пейзажа. В случае положительного решения, рекомендовала также связаться с Харрисоном и выяснить будут ли предложены им к продаже выставочные экспонаты.

Потом, неизвестно какими извилистыми путями, но ее мысли вдруг потянулись к работам Мари Бернар, скорее всего, экспозиция ее фотографий в Риме уже закончилась, интересно, свяжется ли она с галереей по вопросу выставки своих работ. Неужели она тоже была одной из тех? И если да, то зачем она проявила к ней такое сочувствие? Может, это была уловка для того, чтобы оттолкнуть ее от Омера, в случае, если бы Дефне догадалась об их отношениях. Она разозлилась на себя, опять ее мысли и догадки крутятся вокруг одного и того же. Почему это так сильно задевает ее, он все не по разу объяснил, она все выслушала, так почему она не может себе запретить возвращаться все время к одной теме, почему это так сильно тревожит ее, может быть ее чувства к Омеру глубже, чем она сама готова себе в этом признаться?

Дефне поймала на себе косой взгляд Джона и спохватилась, почувствовав, что занятая своими мыслями жует лепестки розы. Теперь с регулярностью раз в неделю посыльный приносил ей букет, всегда разный, карточки при нем не было, да и надобность в ней отпала, она знала имя отправителя, вдохнув аромат этих великолепных цветов, она вернулась к работе. Выполнив вторую половину данного ей Седой задания, Дефне зашла на сайты интернет – галерей, где были выставлены некоторые ее работы, чтобы посмотреть есть ли на них спрос. К ее большой радости две работы были проданы, но извещения о поступлении денег на ее счет еще не поступило, а сейчас эта сумма, пусть и небольшая, была бы весьма ко времени, потому что на день рождения сына было потрачено больше запланированного. Она не использовала деньги с банковской карты, оставленной Омером, частично из-за какого-то упрямства, смешанного с обидой, частично потому, что решила использовать их только в случае крайней необходимости, а таковая еще не наступила.

До неожиданного звонка Синана Дефне ответила утром на еще один, также незапланированный звонок, это был Исо, хотя обычно он не проявлял инициативы, поэтому, услышав его голос, она испугалась, думая получить плохую весть из дома.

— Исо, ты позвонил так неожиданно, что-то случилось дома?

— Нет, пока ничего не произошло. Но, Дефо, я думаю настало время приехать, увидеть родных, всем им рассказать и познакомить их с твоим сыном. Я не хотел бы тебя пугать, но бабушка стареет, она сильно сдала после твоего отъезда и их бегства в Манису. Из-за проблем с давлением и сердцем, она все чаще остается дома, никуда не выходит, а в ее возрасте отсутствие движения работу органов не стимулирует.

— Почему же они мне ничего не сказали, когда я звонила в последний раз?

— Не хотели тебя беспокоить.

— Ты знаешь, я и сама собиралась приехать повидаться со всеми вами, мне так много нужно рассказать, но не всем я могу поделиться с родными, разве только Нихан выслушает и даст совет.

— Дефо, я тебе слишком хорошо знаю. Когда ты так начинаешь говорить, это означает только одно ‒ он опять появился на твоем горизонте. Неужели ты опять за старое? Опять включила задний ход? Как он тебя нашел? Значит он и Мерта видел?

— Исо, обо всем расскажу при встрече. Вот что… Присмотри нам на две-три недели дом в Стамбуле в тихом районе, чтобы рядом был парк и детская площадка. Надеюсь, что со мной приедет няня Мерта, Айшегюль и, возможно, моя подруга Седа с дочкой, так что комнат в доме должно быть не менее трех. Когда подберешь что-то, дай мне знать.

— Ты позвонишь своим или мне их обрадовать?

— Я позвоню им сама, когда определюсь с датами, и тебе тоже сообщу точное время приезда, чтобы ты мог подготовиться и встретить нас.

— Договорились. Да, Дефо, извини, что с опозданием, но поздравляю тебя с Днем рождения сына, очень хочется его увидеть вживую, а не на фотографии. Тогда я подыскиваю вам дом и жду твоего звонка.

Вот так рано утром неожиданно для себя Дефне приняла решение поехать домой навестить родных и понять, наконец, возможно ли ее возвращение на родину. Однако, Синану, который позвонил позже, она ничего не сказала, будучи уверенной, что он непременно расскажет об этом Омеру, а тот, несомненно, воспримет ее приезд, как досрочный ответ на сделанное им предложение.

Седа заглянула к ней в обеденный перерыв. и они пошли перекусить в соседнее кафе, когда официант принес заказ, Дефне решилась начать разговор.

— Седа, не знаю, как ты посмотришь на то, что я возьму недели две-три отпуска и съезжу навестить своих родных, мне звонил Исо предупредить, что бабушка сильно сдала за эти годы, у нее усугубились проблемы с давлением и сердцем.