Подруга не знала, что ответить Дефне, что вообще в такой ситуации можно сказать женщине, чтобы ее успокоить. Ты либо принимаешь это и живешь с этим дальше, либо уходишь. Она взяла обе ее руки в свои и глядя ей в глаза, обдумывая каждое слово, медленно начала:

— Дефне, ты очень чистый человек и наивная, неопытная женщина, несмотря на то, что у тебя есть ребенок. Кроме Омера у тебя не было других мужчин, и опыта общения с этой половиной человечества нет никакого… Для женщин чаще всего секса без любви не бывает, хотя в последние годы и здесь все меняется, но мужчины могут иметь близкие контакты с нами, не испытывая при этом любви, просто удовлетворяя свои желания и физиологические потребности. Конечно, в идеале, пары должны хранить друг другу верность, в какой бы ситуации не оказались, но реальность – это не сказка и не романтическая комедия, где всегда счастливый конец. К тому же он был одинок на тот момент и ничем, и никем не связан, не забывай этого.

— Седа, я понимаю, он был свободен в своих поступках и желаниях, и не смею его за это осуждать, хотя мне и больно. Но, приехав сюда с предложением о новой жизни без обмана, зачем начинать с недомолвок. Если бы он сел напротив меня, взял бы меня за руку и сам, не под давлением обстоятельств, спокойно рассказал мне об этом, я не была бы в таком состоянии, как сейчас. Я уважала бы его смелость и откровенность. А теперь?

Они обе долго молчали.

— Теперь, как я понимаю, только два выхода: либо ты ставишь Омера в известность о случившемся, либо ты молчишь и делаешь вид, что ничего не произошло.

— Не знаю, смогу ли так. Сейчас приду домой – он там.

— Хочешь, переночуй у меня, Айшегюль я предупрежу.

— Нет, Седа, спасибо, там мой сын, он для меня важнее всего.

В кабинет постучали, Седа открыла запертую дверь, вошел Джон сообщить, что его рабочий день закончен, и он уходит. Увидев Дефне, удивился, но вслух ничего не сказал, остерегаясь в очередной раз получить выговор от начальницы за свое чрезмерное любопытство и болтливость. Подруги вернулись домой вместе на машине Седы. Как только она открыла входную дверь, Мерт кинулся к ней, держа в руках роликовые коньки, на голове у него уже красовался детский шлем для роликов в виде головы динозавра.

— Мамоцька, смотри, сто мне папа купил! Теперь я буду кататься с Ларой.

На диване гостиной она увидела уже распакованный защитный комплект – наколенники, налокотники и защиту для кистей. Разглядывая их, Дефне присела на диван, сын тут же пристроился рядом и, в возбуждении болтая без умолку, рассказывал о времени, проведенном в торговом центре, где они были, что видели, во что он играл, и какое мороженое они ели. Повернувшись к малышу, Дефне улыбалась его оживленному личику и детскому восхищению от простых вещей. Они прижала к себе его теплое тельце и вдохнула родной запах. Омер сидел в кресле с чашкой кофе и, переводя взгляд с матери на сына, улыбался. Он пояснил Дефне, что шлем, который они выбрали, сделан из качественного пенопласта, регулируется по голове, у него есть съемная подушка подбородка и вентиляционные отверстия, он абсолютно надежен, так что в случае падения, их сын защищен от возможных травм. Дефне кивнула головой, соглашаясь, и поднялась наверх в свою комнату.

Переодевшись, она не спешила выйти, ей было трудно видеть Омера и поддерживать с ним разговор, но ребенка надо было покормить и уложить спать, поэтому она спустилась на кухню и, стараясь не встречаться взглядами с Омером, приготовила ужин, накрыла на четверых человек и попросила Мерта позвать к столу няню.

Странно, но сын даже не капризничал во время еды, вел себя тихо, иногда удивленно смотрел на мать, и пару раз она поймала на себе обеспокоенные взгляды Омера и Айшегюль. Неужели лицо так выдавало ее состояние, а ей казалось, что она владеет собой, ну, возможно, двигалась медленнее, чем обычно, но это потому, что чувствовала себя уставшей.

Зазвонил сотовый, она вышла с ним в гостиную, чтобы ответить Патрику. Он интересовался, когда Дефне сможет продолжить позирование, уточнив, что ему потребуется еще два сеанса по два часа. Дефне предложила ему увидеться завтра в обеденное время, при условии, что Седа согласится продлить перерыв. Она слышала, как Патрик усмехнулся в трубку, напомнив ей, что главный в галерее все-таки он, и она прямо сейчас получила разрешение задержаться и на более длительный срок.

Пока сын доедал, она перемыла посуду и поднялась наверх приготовить ему ванну, там к ней присоединился Омер.

— Дефне, у тебя что-то случилось? Ты странно выглядишь и ведешь себя по-другому.

— Наверное, да.

— Не хочешь поделиться?

— Я сама себя об этом спрашиваю, вот Мерт уснет, и я поделюсь.

Они вдвоем помыли сына, слушая его традиционную беседу с крокодилом, и Омер отнес его на кровать. Малыш попросил маму полежать с ним и почитать на ночь очередную историю из книги «Маленький паровозик, который смог». Дефне сама любила эту детскую книжку, она учила детей не отступать перед трудностями, не сдаваться и помогать тем, кто тебя об этом просит. Заснул Мерт не сразу, так что за первой историей последовала вторая, и только тогда глаза сына стали слипаться, он зевнул и почти сразу засопел.

Притворив дверь в его комнату, Дефне несколько минут стояла в коридоре, раздумывая правильно ли она собирается поступить, нужно ли вообще поднимать эту тему, и насколько это важно для нее. Потом сама себе сказала: «Да, важно», — тряхнула головой, отгоняя все сомнения и спустилась вниз. Омер ждал ее за кухонным столом и выжидательно посмотрел, когда она спустилась. Сев напротив, не говоря ни слова, она положила перед ним визитную карточку, на которой он прочел имя – Франческа Гутти. Его взгляд застыл. Она дотронулась до его руки и спокойно произнесла:

— Хочешь ей позвонить? Она просила меня найти тебя…

========== Глава тринадцатая. Признания. ==========

Глядя на визитку Франчески Гутти, он потерянно молчал, наконец, не поднимая на нее глаз, глухо произнес:

— Откуда это у тебя?

Подняв брови и улыбаясь, Дефне молча смотрела на него. Не дождавшись ответа, он раздраженно спросил:

— Что ты хочешь, чтобы я тебе сказал?

— Ничего. Ничего нового ты не скажешь. Меня уже просветили во всех смыслах, теперь я знаю, какой ты превосходный любовник.

Омер потянулся через стол и взял в свои ее безвольно лежащую руку.

— Дефне, все это в прошлом и к нам двоим не имеет никакого отношения. Те женщины для меня ничего не значат. Тебя, тебя я люблю.

Слушая страстный голос и не глядя на него, она кивала головой, как китайский болванчик, в такт каким-то своим не озвученным мыслям, потом убрав руку, посмотрела ему в глаза и ответила:

— Да, Седа уже пыталась меня вразумить, открыв мне великую тайну мужской физиологии. Дай-ка подумаю… Ты мне хочешь сказать, что занимаешься с ними любовью, когда МЕНЯ нет под рукой. Физиология же… И делаешь с ними все то, о чем мечтательно вздыхала итальянка, но с бесконечной и настоящей любовью ко МНЕ в твоем большом сердце. Я только это должна помнить?

Омер раздраженно вздохнул и откинулся на спинку стула.

— Для чего столько сарказма? Дефне, ты зачем себя заводишь?

— Хороший вопрос, сегодня мне его тоже задавали. Ты предлагаешь мне общую жизнь без лжи и обмана, но начинаешь с того, что скрываешь от меня недавнее прошлое, и в него, наверняка, затесались другие подобные Франчески. А может и еще что-то есть?

Омер чувствовал себя, словно человек, идущий по минному полю, ступить некуда, кругом угрозы. Машинально оглаживая бороду и пытаясь собраться с мыслями, он медленно заговорил:

— Пойми, это глупый и крайне вредный разговор, прежде всего для тебя. Мы не были с тобой вместе, когда эти женщины появлялись в моей жизни, я искал тебя, но не знал найду ли, и если да, то когда. Ты не можешь меня ревновать, они ‒ в прошлом, и я никого из них не любил.