– Не верю, – сказал Луис Ву. – Можно унаследовать густые брови, но не везение!

– Но ведь можно унаследовать телепатию.

– Это не то же самое. Телепатия – не какая-то парапсихологическая способность. Механизмы в правой теменной доле мозга давно определены, просто у большинства они не работают.

– Когда-то телепатию считали разновидностью парапсихологии. Теперь ты заявляешь, что везение таковым не является.

– Везение – это везение, – стоял на своем Луис.

Ситуация казалась Тиле курьезной. Но Ву понимал то, чего не понимала она: в словах Несса не было и намека на шутку.

– По закону больших чисел может сложиться и так и этак, – сказал Луис. – Стоит шансам обернуться не в твою пользу – и ты выходишь из игры, подобно динозаврам. Кости выпадают независимо от…

– Считается, что некоторые могут ими управлять.

– Значит, я выбрал неподходящую метафору. Суть в том…

– Да! – прорычал кзин (когда он хотел, от его голоса сотрясались стены). – Суть в том, что мы должны согласиться с выбором кукольника. Итак, Несс, корабль принадлежит тебе. Где четвертый член нашей команды?

– Здесь, рядом с тобой!

– Невмирс… одну минуту! – поднялась Тила.

Серебристая сетка, как металл, блестела на ее голубой коже, огненные волосы развевались в потоке воздуха от кондиционера.

– Все это нелепо и смешно, – заявила она. – Я никуда не полечу. Зачем это мне?

– Слушай, Несс, выбери кого-нибудь другого, – предложил Луис. – Наверняка найдутся миллионы подходящих кандидатов.

– Не миллионы. У нас есть несколько тысяч имен и номера телефонов или частных телепортационных кабин. Каждый из них может похвастать пятью поколениями предков, рожденных благодаря выигрышным лотерейным билетам.

– Ну и в чем тогда проблема?

Кукольник начал расхаживать по комнате, объясняя:

– Многих мы исключили сами, поскольку они явные неудачники. Что касается остальных, то, увы, больше никто не доступен. Когда мы звоним, их нет на месте. Когда перезваниваем, телефонный компьютер неправильно нас соединяет. Когда мы просим кого-то из членов семьи Брандт, звонит каждый телефон в Южной Америке. На нас поступают жалобы, и это чрезвычайно мешает.

Топ-топ-топ. Топ-топ-топ.

– Ты даже не сказал, куда вы отправляетесь, – заметила Тила.

– Я не вправе раскрывать нашу цель. Однако ты можешь…

– Во имя красных когтей Финейгла! Так трудно сказать?

– …можешь изучить голограмму, возьми у Луиса Ву. Это единственная информация, которую я сообщаю на данном этапе.

Луис протянул ей изображение голубой ленты на черном фоне позади сверкающего белого диска. Пока Тила разглядывала снимок, Ву заметил, как она багровеет от ярости.

Когда девушка наконец заговорила, слова вылетали из ее рта по одному, словно мандариновые семечки.

– Никогда не слышала ничего смешнее. Ты рассчитываешь, что мы с Луисом помчимся за пределы Известного космоса в компании кзина и кукольника, зная лишь, что там нас ждет голубая лента и яркая точка? Это просто… какой-то бред!

– То есть ты отказываешься? – уточнил Несс.

Брови девушки взлетели вверх.

– Мне нужен прямой ответ, – настаивал он. – В ближайшее время мои агенты подыщут другого кандидата.

– Да, – сказала Тила Браун. – Да, я отказываюсь.

– В таком случае напоминаю, что по законам Земли ты должна хранить в тайне все, что здесь услышала. Получишь гонорар за консультацию.

– Кому я могу рассказать? – театрально рассмеялась Тила. – Кто мне поверит? А ты, Луис, правда готов отправиться в это дурацкое…

– Да – Ву уже думал о другом, в том числе о том, как тактично избавиться от ее присутствия. – Но не прямо сейчас. Праздник все еще продолжается. Тила, будь так добра, переключи музыкальный автомат с четвертой ленты на пятую. А потом скажи всем, кто будет спрашивать, что я вернусь через минуту.

Когда дверь за ней закрылась, он продолжил:

– Окажите мне любезность, да и себе тоже. Позвольте мне самому оценить, насколько тот или иной человек годится для прыжка в неизвестность.

– Ты знаешь, какие требования важнее всего, – сказал Несс. – У нас пока нет даже двух кандидатов, из которых можно было бы выбирать.

– У вас их десятки тысяч.

– Не совсем так. Многие не соответствуют критериям, других никак не получается найти. Однако просвети меня, чем данная персона не подходит, с твоей точки зрения?

– Она слишком молода.

– Все кандидаты – из поколения Тилы Браун.

– Из породы счастливчиков? Ладно, не стану спорить. Я знаю людей куда более сумасшедших, и даже на этой вечеринке найдется парочка таких. К тому же ты сам видел, что она отнюдь не страдает ксенофилией.

– Но и ксенофобией тоже. Никого из нас она не боится.

– В ней нет искры. Она не… не…

– Она не из тех, кому не сидится на месте, – сказал Несс. – Ее устраивает то, что есть, и это действительно недостаток. Ей ничего не хочется. Но как мы могли об этом узнать, не спросив?

– Хорошо, выбирай своих кандидатов, – махнул рукой Луис и направился к выходу из кабинета.

– Луис! Говорящий! – послышалась за его спиной трель кукольника. – Сигнал! Мой агент нашел другого!

– Да уж конечно, – разочарованно произнес Ву, открыв дверь.

Напротив него, в дальнем конце гостиной, еще на одного кукольника Пирсона таращилась Тила Браун.

Луис медленно просыпался. Он помнил, как надел шлем для сна и настроил его на час. Вероятно, это и произошло час назад. Разбудить должно было неприятное ощущение тяжести на голове после выключения шлема…

Но шлема не было.

Луис резко сел.

– Это я сняла его с тебя, – сказала Тила Браун, – чтобы ты поспал.

– Ох… который час?

– Семнадцать с минутами.

– Я оказался плохим хозяином. Как вечеринка?

– Осталось человек двадцать. Не беспокойся, я им сказала, что сделала. Все решили, это правильно.

– Ладно, – Луис скатился с кровати. – Спасибо. Присоединимся к гостям?

– Мне нужно с тобой поговорить.

Он снова сел, чувствуя, как постепенно проходит сонный дурман.

– О чем?

– Ты в самом деле собрался в это безумное путешествие?

– В самом деле.

– Не понимаю – зачем?

– Я в десять раз старше тебя, – ответил Луис Ву. – Мне не нужно зарабатывать на жизнь. А чтобы быть ученым, не хватает терпения. Когда-то я пытался писать, но это оказалось чересчур тяжело, чего я никак не ожидал. Что остается? Развлекаюсь.

Она покачала головой, отбрасывая на стены огненные отблески.

– Не похоже на развлечение.

– Скука – мой худший враг, – пожал плечами Луис. – Она убила немало моих друзей, но я ей не по зубам. Когда мне становится скучно, я отправляюсь куда-нибудь рискнуть жизнью.

– Разве не стоит хотя бы знать, насколько велик риск?

– Мне хорошо платят.

– Деньги тебе ни к чему.

– Человечество нуждается в том, что есть у кукольников. Послушай, Тила, тебе рассказали про корабль со вторым квантовым гиперприводом. Он единственный в Известном космосе способен меньше чем за три дня преодолеть световой год. И он летит почти в четыреста раз быстрее!

– Да кому нужна такая скорость?

У Луиса не было настроения читать лекцию о взрыве ядра, и он просто сказал:

– Давай вернемся на вечеринку.

– Нет, погоди!

– Ладно.

Она нервно провела длинными изящными пальцами по огненным волосам, и ее руки блеснули в отраженном свете.

– Невмирс… даже не знаю, как сказать. Луис, ты сейчас в кого-нибудь влюблен?

– Вряд ли, – удивленно ответил он.

– Я правда похожа на Паулу Черенкову?

В полутьме спальни Тила напоминала пылающую жирафу с картины Дали. От ее волос исходило оранжево-желтое сияние, и в его свете она казалась тенью, очертания которой подчеркивали отблески шевелюры. Но память Луиса восполняла подробности: идеальные длинные ноги, конические груди, утонченная красота маленького личика. Впервые он увидел ее четыре дня назад, под руку с худым как жердь Тедроном Доэни, которого пригласил к себе на юбилей.