Илэйн кивнула, пробормотав: «Очень приятно», и присмотрелась к Мин. Та, к счастью для нее, не отличалась высоченным ростом, как Авиенда с Рандом, и так рядом с ними казалось, что она попала в страну великанов. Мин носила короткую стрижку, а ее шорты и клетчатая рубашка не совсем гармонировали с общей атмосферой лавки. Она меньше всего походила на человека, который с важным видом будет рассказывать о разной энергетике кристаллов или о том, как правильно толковать предсказания по Таро.

Мин тоже присмотрелась к Илэйн, вроде бы собралась улыбнуться, но замерла и словно бы даже прекратила дышать. Авиенда и Ранд сразу это заметили, только никак не прокомментировали и ничего не сделали, просто замолчали.

— Что такое? — спросила Илэйн.

Мин «отпустило», она мотнула головой и улыбнулась.

— Извини, задумалась. Так откуда ты и куда собираешься?

— И чем очаровала нашу Аву? — добавил Ранд.

— Нью-Йорк, — ответила Илэйн, — в Тар-Валон. Авиенда обещала меня подвезти, когда заберет машину.

Мин посмотрела на Авиенду, та как раз стащила рюкзак и уронила его на пол.

— Обещала, — подтвердила она.

— На ужин хоть останетесь? — спросил Ранд. — Обещаю не сжигать курицу, как в прошлый раз… и не оставлять сырой, как в позапрошлой.

— И вообще на ужин закажем пиццу, — добавила Мин.

Илэйн поняла, что это какая-то их внутренняя шутка, потому что они втроем рассмеялись, а она не увидела в этом ничего забавного.

— Думаю, вы обе еще согласитесь принять душ, — сказала Мин, — не сочтите за грубость, но…

— Да! — воскликнула Илэйн. — Пожалуйста. Горячая вода — это то, что мне сейчас нужно.

***

До матери она дозвонилась через пару часов.

Илэйн обсыхала после душа, надев халат, который ей любезно дала Мин. Ее одежду та кинула в стирку, не задавая неловких вопросов, вроде тех, почему она путешествует настолько налегке и откуда кровь и копоть на блузке.

Над лавкой располагалась небольшая квартира, в которой, как поняла Илэйн, и жила Мин. Она пыталась осторожно спросить у Авиенды, в каких отношениях Мин и Ранд, да и она сама, но получила только невнятное: «Все сложно, тебе не стоит об этом думать». Илэйн и не настаивала, потому что, если пытаешься разузнать о чьей-то жизни, надо рассказывать и о своей, а она пока что не была к такому готова.

На этот раз она звонила не с телефона Авиенды, а с того, который ей дала Мин. Она сказала, что он старый, рабочий, но в общем-то специально хранится для гостей.

— Ты — не первая, кто приходит к нам без вещей, — объяснила Мин. — Но при этом с желанием кому-то дозвониться или поддерживать связь.

Номер Элайды был вне зоны доступа, как и Брина… но мама ответила.

— Ты в безопасности? — первое, что она спросила, услышав голос Илэйн.

— Да, — ответила та, — я сейчас в Цин…

Мама прервала ее, не дав договорить:

— Не называй место, — попросила она, — линия может прослушиваться. Ты цела? У тебя есть деньги? Бумажник ты с собой взяла?

— Нет, — ответила Илэйн… — Точнее да, я цела, но денег нет и бумажник не взяла… Но я справлюсь и доберусь до Тар-Валона, как мы обсуждали.

Мама замолчала на несколько секунд, а потом заговорила, чуть медленнее, словно подбирая слова:

— Я… не уверена, что тебе стоит туда ехать, Илэйн. Может, за меня говорит паранойя, но предчувствия редко обманывают. Ты и сама знаешь.

Илэйн моргнула и присела в старое широкое кресло с обтрепавшимися подлокотниками.

— Но Элайда была уверена, — сказала Илэйн, понижая голос, — говорила, что там я буду в безопасности от… демонов.

Произнести подобное вслух в разговоре с мамой было сложно. Когда Илэйн говорила с Авиендой на автобусной станции, то слова вырвались сами. Теперь же это звучало… иначе.

— Я… не уверена, что мы можем верить Элайде, — вздохнула мама. — Не хочу тебя пугать, Илэйн, но я сейчас обнаружила… не лучшие вещи насчет нее. Съезди в Тар-Валон, но будь осторожна. Если получится, то отправляйся к дяде Тому. Но пока не давай знать своим братьям. Я сама сообщу им все необходимое.

Илэйн сглотнула. Она надеялась, что весь этот кошмар прекратится, что она окажется в безопасности стен того колледжа, на учебе в котором Элайда настаивала с самого детства Илэйн. Он был… странным: минимум информации в сети, и та — общие фразы. Единственной рекомендацией было то, что его заканчивали сама Элайда и тетя Морейн, которую Илэйн очень уважала.

— Ты меня слышишь? — спросила мама с беспокойством в голосе.

— Да-да, конечно, — поспешно ответила Илэйн. — Мам… ты тоже, пожалуйста, будь осторожнее.

***

Илэйн уснула в том же кресле. Оно было достаточно большим и достаточно удобным, чтобы в нем можно было расслабиться и забыть хоть на минуту о том, какое зло существует в мире.

Она могла бы сопротивляться, но после разговора с матерью у Илэйн не осталось сил. Да и в последние сутки она почти не спала, не считая той короткой дремы в автобусе.

Ее не беспокоили недавние воспоминания, но поднялись более старые, те самые, которые всколыхнулись, когда Илэйн вспомнила о тете Морейн. И теперь завладели ее разумом, ведя сквозь сон к тем глубинам, о которых она почти забыла.

Морейн была удивительной женщиной. В светской хронике ее нередко сравнивали с матерью Илэйн, но та всегда сомневалась, насколько это правильно. Одна была солнцем, другая луной. Тяжело было найти женщин, которые бы так сильно различались во всем, что делали.

Деятельная натура Морейн вела ее в политику, все пророчили ей головокружительную карьеру… но неожиданно она бросила должность в Вашингтоне и исчезла на полгода. Злые языки утверждали, что она сбежала с канадским министром иностранных дел, но Илэйн никогда в это не верила.

После того скандала она слышала о тете Морейн несколько раз, та однажды приезжала к ним, но не задержалась надолго. Они о чем-то долго говорили с мамой и Элайдой за закрытыми дверями. Илэйн подбила Гавина подслушать, но его поймали и на месяц лишили денег на карманные расходы. Для пятнадцатилетнего подростка, еще и посреди рождественских каникул, подобное казалось слишком жестоким наказанием.

А недавно Илэйн узнала, что ее тетя умерла. Никто не уточнял подробностей, мама избегала о ней говорить, а папина семья — тем более.

Во сне снова стояла зима, Илэйн и Гавин делали вид, что заняты украшением елки, но, на самом деле, пытались понять, о чем наверху вполголоса спорят мама и тетя Морейн.

— Ты видела мужчину, который ее привез? — спросил Гавин.

— Шофер, наверное, — ответила Илэйн.

— Лицо слишком суровое.

— Может, телохранитель?

Тот, кого они обсуждали, не вошел в дом. Да и сама Морейн пробыла недолго и даже не осталась на ужин, ушла в снежную ночь, надев темно-синий плащ с белой опушкой.

Илэйн хотела побежать к ней, спросить, что она знает — почему-то казалось, что Морейн знает намного больше, чем она сейчас — попросить остаться… но, вместе с тем, понимала, что это лишь воспоминания, пришедшие в ее собственный беспокойный сон. И понимала, что, даже сумей она сделать то, что ей хочется — Морейн не сможет дать ответа. Просто собственный разум Илэйн придумает что-нибудь достаточно правдоподобное.

С этой мыслью она и проснулась, но разбудила ее не горечь осознания, а холодное прикосновение к щеке.

Открыв глаза, Илэйн увидела собственное отражение. Только полупрозрачное, со слезающей с черепа плотью и кровью, текущей из пустых глазниц.

Илэйн закричала.

***

Илэйн сидела в кресле, кутаясь в лоскутное одеяло, но теплее ей не становилось. Она понимала, что не может мерзнуть в летнюю жару, но объяснить то же самое телу не удавалось.

— А теперь еще раз, кого ты привела? — спросил Ранд, обращаясь к Авиенде.

— Она говорила, что у нее проблемы с демонами, — та покрутила в воздухе шампуром, подозрительно напоминающим не то шпагу, не то небольшое копье, — про призраков речь не шла.

После крика Илэйн к ней и ее полупрозрачной копии прибежали остальные, причем — на удивление быстро сориентировались. Мин что-то метнула в призрачную фигуру и та громко взвыла, слегка рассеялась и полетела к дверям. Авиенда выхватила шампур откуда-то из нагромождения барахла на столе, а Ранд — взял кочергу.