*

— Юноша… — протянул отец, когда Мадара привёл Наруто в большой зал и представил перед всем кланом. Было даже удивительно, что никто не рассказал отцу о том, кем будет «выкупленная в клан супруга».

— Он омега — мужчина, который может рожать, — ответил Мадара, взглянув в глаза отцу. Тот хмурил седые брови, явно увидев сходство Наруто и Иноичи, и даже покосился на Кираби, который с появлением «супруги главы» занял четвёртое место в клане: «начальник штаба — со-хонбутё».

— Дело твоё, сын, — хмыкнул отец и переключился на Наруто: — А твой мальчик знает, что случилось с его предшественницей?

Мадара мысленно выругался: отец явно разозлился из-за того, что ничего не знал, и, пользуясь положением, решил устроить «показательную порку», от которой не застрахован даже глава клана. Наруто покажет необдуманность выбора, основанного лишь на внешнем сходстве. А самому омеге не видать уважения в клане, в котором слишком многие ещё помнят Иноичи. Мадара не планировал посвящать Наруто в историю с Хаюми, но, если мыслить здраво, возможно, стоило предупредить и подготовить мальчишку, а не думать одним членом, предвкушая «брачную ночь». Он посмотрел на супруга, пытаясь подбодрить.

— Нет, господин, — довольно спокойно ответил Наруто.

— Хаюми посмела изменить моему сыну, — сказал отец, назвав имя предательницы, от которого Мадара скривился и послал предупреждающий взгляд. Трогать память Иноичи было табу даже для главы семьи.

— После долгих пыток Мадара убил её и её любовника, — закончил отец.

Впрочем, для Наруто и этого было достаточно: парень сжался и, кажется, перестал дышать. Отец посмотрел на Мадару, но не успел ничего сказать, так как Наруто снова выпрямился, излучая спокойствие. Мадара победно ухмыльнулся отцу, подавив желание одобрительно растрепать светлые волосы своего супруга.

Далее церемония прошла по накатанной: выпили за здоровье молодых, подали еду, Наруто отослали в спальню чуть раньше, а Мадаре вручили подарки.

*

— Он в ванной комнате, перепуганный, — сообщила Тень, когда Мадара вернулся в свои комнаты. — Но от помощи отказался. Гордый мальчик.

— Спасибо, — поблагодарил он сестру. — Ещё только шесть часов. Думаю, мы захотим перекусить чуть позже или даже прямо сейчас, так как он почти ничего не ел на празднике.

Мадара вспомнил, что Наруто узнал малоаппетитные подробности о Хаюми, да и отец постарался, чтобы его омеге не полез кусок в горло.

— Я всё организую, — хмыкнула из-под кошачьей маски Тень. — Позови, когда я понадоблюсь.

Наруто вышел из ванной, когда Мадара уже освежился и сидел в кресле, ожидая супруга. В спальне были плотно закрыты жалюзи и горели ночники, создавая интимный полумрак. Наруто сделал несколько шагов, посмотрел на кровать и нерешительно замер, словно размышляя, куда ему направляться.

— Наруто, подойди, — позвал Мадара, наблюдая, как заволновавшийся парень выдохнул, закусил губу, сделал несколько шагов к нему, продолжая смотреть в пол. Всхлипнув, Наруто начал обречённо развязывать пояс своего белого халата, но Мадара его остановил.

— Извините, — прошептал Наруто, слегка задрожав.

— Ты сыт? Хочешь перекусить? — мягко спросил Мадара. Когда они встречались неделю назад и ходили вместе обедать, Наруто сказал, что у него никогда никого не было. Так что хотелось хотя бы немного успокоить нервничающего парня.

— Я пить очень хочу, — ответил Наруто. — Можно мне простой воды?

Вода была в скрытом панелями баре, так что вызывать Тень не понадобилось. Наруто выпил почти полтора литра за один присест, и Мадара вспомнил, что в книге было написано о том, что омеги страдают от жажды куда сильней простых людей и им требуется много воды для восстановления соляного баланса организма. А когда на празднике отец сказал Наруто выпить сакэ, тот отказался тоже из-за чего-то подобного. Люди тысячелетиями травили себя разными отравами: сигареты, наркотики, кофе, спиртное, приправы, вредная пища. И вот наконец создали «новый виток эволюции», который был более здоровым и жил гораздо дольше в первую очередь потому, что не перенял «вредные привычки» прошлых поколений человечества.

Наруто оторвался от бутылки с минералкой и довольно облизнул губы. Даже глаза на миг стали живыми и блестящими.

— Иди ко мне, — не удержался Мадара.

Супруг послушно подошёл и встал совсем близко, пояс его халата был завязан намертво чуть не десятком узлов, половину вечера можно было развязывать, так что пришлось достать из скрытой ниши в кресле танто, припрятанное, как и несколько мечей, в спальне на всякий случай, и попросту перерезать преграду к желанному телу.

Мадара подсадил Наруто к себе на колени и избавил от халата. Его кожа была нежной и мягкой, а приятный возбуждающий медово-молочный запах хотелось вдыхать и вдыхать. Впрочем, сам Наруто возбуждён не был, только боялся, подрагивая от прикосновений, напряжённый, зажмурившийся, вцепившийся в плечи Мадары. Кем-кем, а насильником он никогда не был и не собирался им становиться.

— Наруто, поцелуй меня, — попросил Мадара, решив, что будет лучше, если его супруг почувствует, что делает что-то сам, а не «что-то делают с ним».

Его омега рвано вздохнул и, так и не размыкая век, смешно вытянул губы трубочкой. При этом сосредоточенное лицо Наруто, который начал к нему склоняться, было до такой степени уморительным, что Мадара фыркнул и тихо засмеялся. Супруг открыл сначала один глаз, потом второй и с удивлением посмотрел на него.

— Извините, — в который раз за вечер повинился Наруто, при этом его щёки жарко запылали.

— Малыш, ты что, никогда не целовался? — спросил Мадара.

— Я… — Наруто помотал головой. — Нет, — и, всхлипнув, опять повторил: — Извините.

Мадара чуть не задохнулся от странной нежности, которой прошило внутри. Он вплёлся в светлые вихры, как наяву вспомнив однажды сказанные слова Иноичи, который переживал из-за своего прошлого: «Как бы я хотел быть чистым. Нетронутым. Даже нецелованным. Чтобы всё досталось только тебе. Чтобы ты был у меня первым и никто больше не смел меня касаться. Никогда».

— Не извиняйся, Наруто. Тебе не стоит из-за этого переживать. В жизни почти всему можно научиться. Ну, целоваться-то точно, — успокоил Мадара, замечая, что Наруто с лёгким интересом посмотрел на его губы. — Можно тебя поцеловать?..

*

Первый поцелуй определённо удался, потому что Наруто захотел второй. Мягкие податливые губы пьянили. А потом, когда Мадара только хотел приступить к медленной «разведке», внезапно открылись существенные анатомические отличия омег от простых мужчин. Всё началось со странного тихого поскуливания, когда Мадара только подбирался к стратегическим местам, поглаживая спину и ягодицы Наруто. А потом обнаружилось, что между двух полушарий странно мокро. Не как у женщины, а как будто Наруто уже готовил себя сам и использовал специальный лубрикант, припасённый Мадарой и спрятанный в кресле.

— У омег там… Смещается семяпровод и выделяется смазка, когда они… мы возбуждены, — еле слышно прошептал Наруто, к счастью, не добавив своё «извините».

Мадара не стал комментировать это несомненное удобство, которое так и не смог понять из книги потому, что его фантазия попросту буксовала от научных выкладок и приложенных анатомических схем в разрезе. Он взял на руки своего «возбуждённого», решив ковать железо, пока горячо, чтобы всё не «сместилось» обратно. Наруто, кажется, не возражал. При детальном ощупывании и пробном проникновении пальцами Мадаре вспомнилось, что по книге эта их «омежья смазка» должна «снижать тонус мышц». Это на самом деле было так: Наруто был горячий, тугой, но одновременно доверчиво расслабленный, это было даже удивительно, так как парень мучительно застонал.

— Не бойся, малыш, — сказал Мадара. — Я не хочу причинить тебе вред. Так что подготовлю тебя для себя.

Наруто угукнул, кивнул и потянулся к нему за поцелуем, продолжая чуть поскуливать. Мадара же безуспешно пытался найти простату, чтобы его супругу понравился их «первый раз». Вот только всё было одинаково гладким и ничего похожего совсем не находилось. Конечно, теоретически у омег могло не быть простаты, если уж был какой-то там «семяпровод», но Мадара склонялся к мысли, что за прошедшие годы просто растерял определённые навыки. Утешало только то, что его супруг не делал попыток вырваться или отстраниться и продолжал чувственно целоваться, постанывая в его губы.