– Пост, это пятнадцатый. Код сорок три6. Возможно, четыреста восемьдесят четыре7, – сказал он в рацию. – Едем в участок.
Прозвучало как абракадабра. Но что бы это ни значило, в полицейском участке я надолго не задержусь. Буду молчать и сбегу при первой возможности.
Я вспомнила взгляд Рыжего: он спокойно смотрел мне вслед, словно знал, что я никуда не денусь. И как он меня нашел? Тоже шел по следу Ника? А если я приведу убийц к Нику и его семье? Тогда мне и про него следует молчать.
От ужаса я вспотела. В горле запершило, и я закашлялась. Офицер Стивенсон адресовал мне еще один укоризненный взгляд. Я демонстративно отвернулась к окну. В уши словно ваты напихали: звуки стали глуше и доносились, будто через бутылочное горлышко. Отзвуки чужих эмоций заворочались во мне, как медведь в тесной берлоге, ударяя по нервам и царапая кожу. Я испугалась, что упаду в обморок. Скорчилась на сиденье, больше всего желая, чтобы все стало как прежде. Чтобы вернулась Келли, отругала меня за побег и своеволие и засадила за учебу.
Провожая улицы Портленда взглядом, я осознала, что уже ничего не будет как прежде.
* * *
В полицейском участке меня опять обыскали. Я отпихнула одного офицера и наступила на ногу второму, но они все равно добрались до фотографии, денег и кулона. А потом пристегнули наручники к крюку в столе и оставили одну в безликой комнате с зеркалом. В гнетущей тишине мысль о том, как сильно я подвела Келли, нещадно сверлила черепную коробку. Она просила меня бежать, добраться до Ника, но я не справилась и попалась, как идиотка. Что они собираются со мной делать? А если спросят про отца? Я даже не знаю, можно ли признаваться в родстве.
Ощущение ваты в ушах немного отступило, и я услышала гудение ламп под потолком.
Открылась дверь. Офицер Стивенсон подошел к столу, поставил передо мной пластиковый стаканчик и бросил на стол папку. Я вздрогнула от порыва воздуха. Потом он достал из кармана ключи и отстегнул наручники. Запястья покраснели, отлично дополнив еще не до конца зажившие ладони. Только сейчас я рассмотрела Стивенсона как следует: выцветшие волосы и обветренное лицо, словно офицер очень любил солнце, но оно не отвечало взаимностью. Наверное, поэтому он переехал в дождливый Портленд.
Он сел напротив, с интересом разглядывая меня, словно незнакомое животное в зоопарке.
– У тебя целая куча неприятностей, – довольно сообщил он, откинувшись на стуле. – Хочешь услышать весь список?
Я отвернулась к стене.
– Кроме незаконного проникновения на частную территорию и нападения на офицера на тебе еще подозрение в краже и бродяжничестве. Если скажешь свое имя и дашь телефон родителей, будет проще. – Он подождал. – Надеюсь, капитан полиции девятого участка прольет свет на загадку. – Он открыл папку, там лежала фотография, которую они отняли, и ткнул в нее. – Один из моих людей узнал Ника Эберта. И он уже едет сюда.
Чем Ник так известен, что его узнают в лицо? И Рыжий неспроста был у того дома. Словно знал куда идти. Он тоже знает Ника? Даже если не знает, я приведу убийц прямо к нему. Тогда никакой капитан полиции девятого участка не поможет.
Офицер Стивенсон вопросительно поднял бровь, когда я на него посмотрела. Что же делать? Перевела взгляд на закрытую папку. Если в ней лежала фотография, то нож и кулон наверняка тоже там.
– Откуда у тебя фотография? – офицер подвинул ее в мою сторону.
Я схватила со стола папку и фотографию и кинулась к двери. Офицер Стивенсон отреагировал слишком поздно, попытавшись поймать мою руку. Но я уже распахнула дверь и вывалилась наружу.
Коридор в обе стороны. Куда бежать?
Я ринулась направо и оказалась в большой комнате с полицейскими. Они ходили, стояли или сидели за столами. В противоположном углу виднелась дверь. Вдруг это кладовка? Но назад тоже нельзя. Я двинулась через комнату, делая вид, что меня здесь нет.
– Остановите ее! – донеслось за спиной, и все полицейские, как по команде, посмотрели на меня. – Остановите!
Я попыталась прошмыгнуть мимо, но меня ухватил за руку ближайший полицейский. Чужое недовольство садануло по нервам, как удар грома. Я дернулась в сторону и услышала треск ткани. Хватка ослабла, и я нырнула под стол от очередных рук. Пробралась по полу до следующего прохода. Схватили за ногу, но я вцепилась в ножку стола и брыкалась что есть мочи. Отстаньте, мне нужен выход!
Выставив перед собой и полицейским стул, я нырнула обратно под стол. Папка выпала из рук, и я не успела ее подобрать, уворачиваясь от очередного ловца.
– Да поймайте ее уже кто-нибудь, – басил офицер Стивенсон. – Не участок, а детский сад.
Стол, под которым я пряталась, окружили. Со всех сторон раздавался гомон, топтались ботинки и заглядывали лица. Фотография смялась в руке, от всей моей жизни остался только клочок скомканной бумаги. Я все потеряла, меня загнали в ловушку, но я не собиралась сдаваться.
– Вылезай, – офицер Стивенсон заглянул под стол и тоже попытал счастья, протянув ко мне руку. Я его укусила.
Он вскрикнул и отскочил.
– Забудь о социальной службе! – заорал он. – Угодишь в колонию для несовершеннолетних!
Стол надо мной неожиданно пропал, когда его сдвинули в сторону, и офицер Стивенсон схватил меня за плечо. Его гнев прошил как тысяча мелких иголок, и я завопила от злости и возмущения. Цеплялась за столы и стулья, они с грохотом тащились по полу.
Меня оттащили обратно в комнату с зеркалом и пристегнули наручниками к крюку. Я дергала цепь, пинала ножки стола и рычала. Стаканчик упал на пол, вода разлилась, но я не могла остановить злость. У меня заболела голова, я осипла, от света резало глаза. Горел каждый дюйм кожи, словно я попала под облучение. И где чертова фотография? Я разозлилась на себя и на весь мир, жалея, что отправилась на поиски Ника. Нужно было остаться в лесу, переждать пару недель. Или месяцев. Или вообще никогда не приходить в город. Келли была права, когда говорила про изоляцию и осторожность – люди для меня опасны. Особенно их эмоции.
– …и перевернула весь участок, – донесся голос офицера Стивенсона. – Надеюсь, вы ее не знаете, потому что я гарантирую ей неприятности.
Пусть все убираются к черту! Рык уже зародился в горле, но тут я разглядела вошедших. У меня перехватило дыхание, когда я узнала Ника. Тот самый юноша с фотографии, но лет на пятнадцать старше. Он выглядел как взъерошенный щенок, только выросший и набравшийся мудрости. Он озадаченно смотрел на меня, и на его лице все больше проступали изумление и растерянность.
– Тереза? – еле слышно произнес Ник, и я удивилась тому, что он меня узнал. Его фотография была со мной, сколько себя помню. А что ему известно обо мне? Он окинул меня цепким взглядом. – Как ты здесь оказалась? Что произошло?
Офицер Стивенсон с готовностью открыл рот, но Ник поднял руку.
– Вашу версию я уже слышал, – он многозначительно посмотрел на Стивенсона, – и методы обращения с задержанными отметил. Я спрашиваю у нее.
– Удачи, – фыркнул Стивенсон. Наверняка выставил меня воровкой и чудовищем. – Она ни слова не сказала.
Ник подошел и присел на корточки. Он так внимательно заглядывал мне в глаза, что погасил злость офицера Стивенсона, которая все еще бурлила внутри, не находя выхода.
– Тереза, ты знаешь, кто я? Что случилось?
– Меня прислала Келли, – сухие губы с трудом разомкнулись. Казалось, я не говорила тысячу лет. – Я шла к тебе.
– Я так и понял, – Ник мягко кивнул и повернулся к офицеру Стивенсону, произнеся совсем другим тоном. – Снимите с нее наручники. Вы совсем из ума выжили?
Офицер Стивенсон возражал, но Ник настаивал. Забрал у офицера ключи и открыл замок, а потом тревожно смотрел на меня, пока я потирала запястья. Они узнают его по фотографии и слушаются приказов? Может, стоит рассказать ему о Рыжем с дружками, а не ломиться в лес? Вдруг он поможет?
– Прости, мы переехали пару лет назад, а от вас долго не было вестей, – Ник выглядел подавленно, разглядывая меня и нервно подергивая пальцами.
