— Наконец-то мы дома!

Довольная Эбби первой толкнула калитку и замерла:

— Папа. Кэти. Тут что-то не так.

Навьюченный вещами отец только что отпустил такси и стоять нагруженным лишнюю минуту не собирался:

— Иди уже… Тяжело.

— А я тебе предлагала все уменьшить!

— Абигайль…

— Милые, не ссорьтесь. Все устали. Эта задержка рейса… сейчас просто пойдем и поспим. Завтра, все завтра!

— Но, Кэти, тут что-то плохое…

— Мы же не маги…

— А я? А где мама? И Северус ведь должен приехать! Ау! Эгегей! Нет никого, видите? Что-то случилось!

— Ох, Эбби, дай уже пройти и сложить вещи. Потом разберемся. И потише, сестренка спит… Полдвенадцатого ночи, кого ты дергать собираешься в это время? Совершенно неприлично…

Семья наконец прошла в дом, где все устало разбрелись по спальням.

Утро началось… со скандала.

Мирная, добрая и спокойная Кэти вдруг окрысилась на любимого супруга так, что вскоре по дому начали летать тарелки, причем без всяких там Левиос. Тобиас в долгу не оставался, правда, пока больше ругался, чем рукоприкладствовал. Сестренка громко ревела в детской и отбивалась на любые попытки ее успокоить.

«Как с цепи сорвались, — думала Эбби, с трудом сдерживая себя, чтоб не наложить на отца Силенцио. — Не колдовать, не колдовать… Они мне этого не простят. Тьфу, да что это я, совсем дурная стала, надо срочно написать маме и Северу!»

Не по годам благоразумная девочка не стала лезть ко взрослым, схватила блокнот и карандаш, позвала свою сову и выскочила из дома. На детской площадке с утра было пусто, так что на встрепанного подростка с необычным питомцем никто внимания не обратил. Собственное раздражение понемногу стихало, но прорвалось в строчках письма к брату. Закончив второе, более спокойное, послание и адресовав его матери, едва дождавшись второй семейной совы (самой ленивой сипухи на свете!), Эбби обняла себя за плечи и начала прикидывать, когда ей ждать помощи. Задумавшись о том, что могло случиться, отчего все внезапно переехали, и почему им не написали заранее, она охнула про себя:

«Они же могут пострадать! Как я сразу не подумала!»

И со всех ног полетела обратно домой…

«Вовремя», — поняла она, едва только вошла.

Тобиас, дико ругаясь, пытался одной рукой перевязать рассеченную ладонь. Эбби быстро подскочила к нему, перехватив бинт:

— Папа, одному неудобно, я сделаю…

И, накладывая повязку, попыталась незаметно заживить порез.

— Вон от него, ведьмино отродье! — услышала она, и мимо уха просвистело.

Девочка в полном шоке обернулась:

— Няня Кэ-эти?..

Та немного задумалась, будто пыталась что-то понять, но тут же поджала губы:

— Ведьмо…

— А ничего так себе «завершение отдыха» получается — вы уверены, что оно вам надо? — перебил ее бодрый юношеский баритон.

— Северус! — Эбби бросилась брату на шею, сдерживая идиотское желание эту шею свернуть из-за того, что он оставил ее с такой проблемой.

Не разжимая рук сестренки, Северус схватил еще не опомнившуюся грозную нянюшку и аппарировал в манор, где передал обеих матери.

Когда он вернулся за «отчимом номер один», то чуть было не пропустил опасный удар в висок, перехватив руку с… кастетом? К счастью, во время аппарации Тобиасу было не до сопротивления, да и десяток минут после…

— Какая же дрянь ваша магия… — прошипел он, когда понял, что может безопасно открыть рот: желудок через него больше не полезет.

— Твоя велосипедная цепь тоже ничего, — парировал Северус.

— И что это было? — задала резонный вопрос Эбби.

— Пойду-ка я чистить эту гадость, — ответил брат. — Потом расскажу.

— Вместе пойдем! — рванулась Эйлин, но муж ее приостановил:

— Я пойду, на тебе семья, вон, троих приводить в порядок. И ты все еще не восстановилась до конца.

— Там же еще Ливви! — опомнилась Кэтрин.

Алан рванул в коттедж.

— Так вот какая ты мать, — снова начал свару Тобиас.

— Завтракать! — рявкнула Эбби и поволокла отца на кухню.

Кэтрин всхлипнула.

— Ничего, скоро все пройдет. Это не он и не ты, это все чары, наверное, кто-то из моих недоброжелателей, — попыталась успокоить ее Эйлин.

Кэт сердито покосилась на нее, но смолчала, а потом снова расплакалась.

Через несколько минут мистер Далтон-Принц вернулся с рыдающей девочкой на руках и передал ее почти такой же зареванной матери.

— Странно, но я ничего особенного не почувствовал. Северус, ты идешь?

— Иду только я. Ты ведь не хочешь оставить на мать четверых… пострадавших? Они еще не пришли в норму, хоть цепь я у Тобиаса отобрал.

— Эй, я не…- возмутились почти в голос сестра и мать.

— А если у них что-то начнет проявляться позже? — перебил Северус.

Отчим кивнул.

«Да, это был бы номер, — думал Северус, рассматривая любимый дом пока что издали. — Если бы мы с картельерами сюда перебрались, мало бы никому не показалось. А ведь собирались! Даже плюс, что Снейпы вернулись чуть раньше».

Отец Жозеф, сменивший несчастное сознание директора лучшей в Англии школы волшебства, как только оно уплыло во мрак во время его приготовлений к работе с семейкой мерзких колдунов Принцев, потирал стариковские руки. Сознание-то уплыло, туда ему и дорога, а вот способности треклятого мага, в которого его подселили, остались. И он использовал это, как мог. Правда, отвращение к магии как таковой мешало ему научиться получше и как следует развернуться, да и носитель порой изо всех сил противодействовал, но тем не менее…

Вот на границе чар появился этот молодой мерзавец, посмевший возродить род. Целый род волшебников! Нет, такой не имеет права жить, не дай Господь, еще потомство оставит. Виртуозный Обливиэйт (спасибо Альбусу, старик-таки мастер), и парень в темно-сером летнем костюме, слегка мотнув головой, все-таки проходит в дом. Вот он обходит комнаты… Чему-то удивляется…

И получает такой же филигранный Конфундус.

«Ну, давай, — подначивает отец Жозеф. — Зови сюда своих!»

И парень послушно склоняется над листком бумаги, а через пару минут отправляет послание. А еще через некоторое время начинают прибывать… Две девчонки, рыжая и светло-русая, двое кудрявых черноволосых парней — братья, судя по всему… Но вот белокурая кидает подозрительный взгляд в его сторону. Почуяла? Др-рянь…

Белобородая фигура, скрытая в тени соседнего садика, с тихим хлопком исчезает.

Мышеловка захлопнулась.

— Ты, шавка! В конце концов, ты не у себя дома! — рявкнул Северус на совсем потерявшего берега Блэка-старшего. Мало было скандального вечера, тот еще устроил ему веселенькое утро: скользкая лестница, испорченная какой-то слизью одежда, тут же приклеенная кличка «Сопливус», которую радостно поддержал сволочной Поттер, подстроивший тоже кучку мелких гадостей вроде плюющегося кипятком чайника и обжигающих руки столовых приборов.

«Что они вообще тут делают?» — возникло было в голове, но думать было некогда — приходилось либо нападать, либо защищаться. Дуэль грозила затянуться: Северус был слишком раздражен, чтобы хорошенько подумать, а у Блэка прекрасно работал родовой амулет защиты.

Джеймс Поттер смотрел на разрастающийся скандал, выискивая момент, когда Принц ослабит оборону.

— Вы сдурели? — Лили от гнева чуть не слетела с лестницы, и ее тут же с удовольствием облапил Поттер. — Пусти меня! Пусти сейчас же, козел!!!

Он только сильнее прижал ее к себе и начал шептать на ухо… Лили расширила глаза:

— Офигел, придурок?

Девушка подняла точеную коленку и резко опустила каблук на ногу парня. Джеймс согнулся, зашипев, и инстинктивно схватился за ногу. Лили отскочила, доставая палочку: ей все это совершенно не нравилось!

Надо ли говорить, как это все вместе понравилось Северусу?..

Он просто впечатал Блэка в стенку, по пути поломав им пару изящных кресел.

Сивилла Трелони спряталась за Регулуса, полностью блокировав его: парень не знал, то ли бежать разнимать (но их было много, а он, вроде как, один), либо красиво прикрывать собой девочку. Слизеринский ум, естественно, выбрал второе.