Только после этого учителя могли, наконец, взяться за собственную корреспонденцию и рассмотреть, в чем же, собственно, дело.
Дамблдор впервые не сумел скрыть от коллег своих истинных чувств, точнее, одного-единственного: глубочайшего изумления. А вот нахлынувшую сразу за этим неожиданную для него самого волну жгучей ненависти замаскировать удалось…
Директор перевел дух и снова внимательно, взвешивая каждое слово, перечитал текст.
Значит, восстановление Слизерина… Не много ли он на себя берет, этот лорд-полукровка? Един в трех лицах — не порвет его от такой чести? Вполне может… Надо будет помочь. Надорвать… Удобней всего, пожалуй, сделать это по поводу его происхождения. Осталось выбрать время — Том не должен успеть захапать себе наследство Слизерина. Надо поторопиться. Ведь это он его вытащил тогда из детдома…
Значит, мальчику прочат великое будущее? Ну что ж. Пусть оно будет великим, главное, чтоб недолгим. Темный маг просто не имеет права на другое.
А он, его главный учитель, получит все наработки, искоренит в них всю тьму, а остальное послужит, да, делу света. Всеобщему благу. Вот так.
Жаль, придется пока оставить мысли о том, чтобы заняться этой странной компанией: вражда двоих гриффиндорцев с Принцем стала какой-то вялой, да и тот стал слишком спокойным и в то же время, как ни странно, общительным. Начал приобретать какое-то влияние на факультете, кажется. Этого еще не хватало.
А есть еще и Эванс — вот кто интересен больше всех. Дамблдор был уверен, что магию девочки скрыли, скорее всего, амулетами — не могло быть настолько сильным изменение магических каналов из-за обычной физической травмы, пусть даже тяжелой. Работа была мастерская — тонкая и в то же время мощная. Надо бы выйти на мастера и понять, кто заказчик. Он даже запросил выписку из медицинских документов, выяснив, что первый этап лечения девочка проходила в Финляндии. Правда, запрос был пока не оплачен, и хорошо. Средства ему потребуются сейчас на другое. Много средств… Журналисты так падки на гонорары.
Странное трио, сложившееся из девушек Выручай-комнаты, обсуждало последнюю новость: Лили, Нарцисса и Сивилла были не то чтобы удивлены (каждая — своему)… Но им очень хотелось бы хоть немного приоткрыть для себя будущее. Ведь самое интересное — что изо всего этого получится? Лорд заявил о себе, значит, затишье кончилось. Что-то будет потом?
Но беспокойство было скрыто за обычным девчачьим разговором:
— Мэри, Роза, да что там, чуть ли не все наши девчонки вздыхают, как оказалось, по Темному Лорду… Как это наши гриффиндорки только переживут?
— Неужели это в самом деле — Темный Лорд?
— Забавно, что его не хочется называть другими именами.
— А их много? Ты все знаешь?
— Том Марволо Реддл, лорд Гонт, лорд Певерелл.
— Мэри МакКинон говорит, он ей приснился…
— Везет…
— Да что ты говоришь? Серьезно?
— Если бы я не была давно сговорена, — немного свысока начала Нарцисса, — я бы даже не задумывалась. Лорд. Самый сильный из волшебников, скорее всего. С великим будущим. И потрясающим наследством. Да еще и внешность не подкачала. Где еще такого найдешь?
— Но он… опасный…
— Я тебя умоляю, Эванс, когда это останавливало девушек? Скорей уж, наоборот.
— Но почему?
— Подрастешь — поймешь.
— Ему будет плохо… Много врагов, опасно. Много зла… Или злобы… — Сивилла закрыла глаза, словно сдерживая слезы. — Я не вижу дальше, не могу…
— Думаешь, стоит предупредить? — напряглась Лили, поглаживая предсказательницу по спине.
— Даже не вопрос.
— Но о чем? Никакой конкретики…
— Ох ты ж… А ты права… Подождем.
Ежедневный Пророк в те дни произвел фурор во многих умах. Хозяин даже дал распоряжение напечатать дополнительный тираж, который разошелся, как горячие пирожки.
Так, наконец, дошла статья и до знаменитого на всю Англию мастера-артефактора узкой специализации.
«Гонт?! Кто посмел? — старик Олливандер выронил чашку и тут же автоматически собрал ее из осколков и поставил на место. — Я был уверен, что еще отец расквитался с проклятым родом… Надо активировать кое-что…»
А потом стоит найти, кто же это мог быть.
Палочка выбирает волшебника… Многие, если не все, слышали эту фразу, но отчего-то немногие понимают, что у любой медали есть обратная сторона. Палочка не только выбирает того, с кем ей будет удобно. Она может его контролировать — так, как удобно ей. Не потому ли английские маги, взрослея, ни разу не задумывались о том, чтобы сменить свой главный рабочий инструмент? А ведь личность со временем изменяется значительно, порой так и вообще кардинально.
Не потому ли многие действия и поступки магов гораздо больше похожи на детские, чем на взрослые? Не потому ли взрослые маги на самом деле совсем недалеко ушли от детей?
Старый маг скользящим паучьим шагом метнулся в потайной кабинет, где хранились семейные записи. Тонкие, чуточку узловатые гибкие пальцы быстро перебирали свитки, подсвеченные пыльным лучом предзакатного солнца, по-шпионски проникшим в щель между ставнями.
— А, вот тут…
Старик призвал омут памяти и после того, как в течение получаса сбрасывал туда нити воспоминаний, неспешно погрузился в них, часто отвлекаясь, выныривая и делая записи на старом листе.
— Что ты тут пишешь? — спросил у Блэка Северус, насмотревшись, как тот морщит лоб над пергаментом. — В кои-то веки решил сам задание сделать? И кого из бедных профессоров ты намерен осчастливить?
Принцу давно хотелось поразмяться, а Блэк был, пожалуй, одним из лучших спарринг-партнеров. Однако результат получился совершенно неожиданным.
Вместо того чтобы вскочить на ноги и замахнуться, Блэк закатил глаза, мечтательно откинул голову, словно подставляя горло, и глубоко, с удовольствием выдохнул:
— Я куплю его на Рождество…
— Кого купишь? — Северус присел одновременно от неожиданности и заинтересованности.
— Мопе-е-ед…
— И будешь рассекать по коридорам и лестницам Хога? Особенно по лестницам?..
Сириус хохотнул, но мечтательно ответил:
— Просто буду рассекать. Какая разница. Сидеть на нем буду.
— В классе, ага… Зачем? Тоже на плакат захотелось? Внимания мало?
— Принц, ты совсем ничего не понимаешь? Ты же… ты же ездил с милордом!
— И?
— И что, не хочешь так — сам? На своем?
— Да как-то не задумывался… Хотя это же почти как лететь.
— Во-от! — поднял указующий перст приятель. — Наконец-то ты понял.
— Да, а вы знаете, кому на самом деле внимания мало? — встряла в беседу Лили. — Есть тут у нас один шестикурсник.
— И что это за… особь? Чем она может привлечь наше достойное внимание?
— Принц… Ну ты и выражаешься.
— Ну так и тебе, Поттер, ничто не мешает, разве нет? Словарный запас у тебя, вроде, в порядке.
— Так вам интересно или я пошла? — надула губки Лили, собираясь уйти от насмешников.
— Извини, Лилс, нам правда интересно, что такого мог отмочить этот старшекурсник, что ты о нем заговорила?
— И, да, кто это вообще? Мы-то ваших не очень хорошо пока знаем, особенно старших.
— Ну ладно, — девочка сменила гнев на милость. — Слушайте, я вчера у нас возле кабинета декана застала Гилдероя Локхарта. Ну, знаете, напыщенный такой, светло-рыжий парень?
— А, кудрявый еще, понял, о ком ты… И что?
— Я бы мимо прошла, но он начал… как бы это сказать… Видели, как голуби надуваются?
— Рисовался перед тобой?! Старшекурсник?
— Сама в шоке. Потому, наверное, и сразу не ушла, притормозила. А он все про себя, какой он замечательный и умный и какую идею он сейчас декану подаст. А потом пришел Флитвик и они в кабинет ушли.
— А ты услышала, совершенно случайно.
— А я услышала, и вовсе не случайно, потому что разозлилась! Они желают создать школьный информационный бюллетень…
— Это еще что?
— Газета, что ли?
