— Ну… что? — шепотом спросила Ирма.

Том ласково коснулся ее руки и усадил рядом.

— Лет десять-двенадцать.

— Он столько времени будет так…

— Нет, ему будет столько лет. Случится это… думаю, пары недель ему хватит, — Милорд окончательно пришел в себя и разговорился: — Это что-то уникальное, я никогда не видел такого! Их действительно двое, и второй, который, как вы говорите, Эшу — сильнейший маг.

— Сильнее Дамблдора?! — выдохнул Флитвик.

— Да. И он… он растворяется, он жертвует собой, чтобы… чтобы стать таким, каким он сам себя считает. А Альбус… Он там, в глубине, и тоже начинает растворяться, но… Даже представить не могу, как эти двое договорились! И еще они тратят свою магию, чтобы стать тем, кем они оба хотят. Ребенком. На это уходит масса сил.

— Он потеряет магию?

— Он станет сквибом?

— Нет, останется магом. Не такой силы, как был, но… очень необычным. Это… плата. За слияние. За то, что они не хотят расстаться, — Милорд пожал плечами. — Я так понял, но не знаю, насколько это правда.

— А ты бы перегрыз себе ногу, попав в капкан? — Дамблдор внезапно открыл глаза, и по одному его острому взгляду все поняли, что вот он — директор. И замерли, схватившись за свои палочки.

«Вернулся», — подумала половина присутствующих.

«Всплыл», — подумала другая половина.

Он приподнялся, опираясь на подушки, и продолжил, обращаясь к Тому: — Я в капкане. Вы толкнули меня туда, но… этот капкан я… я сам его сделал. И я нашел другой выход из него. Мы нашли. Пусть выйду и… не я.

«Директор в своем репертуаре, — подумал Флитвик. — С какого уха начать сматывать?»

— Старый враг… — Дамблдор смотрел Тому в глаза, — ты тоже уже не тот, кем был, я это видел. Когда ты гулял в моем разуме, я был в твоем. Это не ты. Не Том Реддл. Милорд, ты не почувствовал, — он довольно усмехнулся, но было видно, как ему трудно говорить. — У тебя оказался другой путь. Я… рад. Войны не будет. Ты же и не допустишь. Хозя-а-ин.

— А вы, коллеги, — он повернулся к остальным. — Не ожидал, не ожидал… Не верил своему альтер эго до последнего. А ведь он помог мне сохранить себя после подселения Отца Жозефа…

После этих слов профессора беззвучно ахнули.

— Он тогда выложился, едва не потратил все силы, но помог. Том, ты это тоже видел? Нет? Возьмешь воспоминания, посмотрите, каким я был… молодым идиотом. Там… много полезного. Мне осталось немного, еще пара минут, и все. Я все забуду, а значит — исчезну, но получу свой второй шанс, — он снова хитро улыбнулся. — А вы… вы сами себя накажете. Придется вам побегать без меня… Впрочем, вы что-нибудь придумаете. Будьте… — его голос прервался, а присутствующие напряглись, готовые закрыться щитами от проклятия. — Будьте осторожны с гоблинами.

Он откинулся на подушки и замер.

— Альбус, — всхлипнула МакГонагалл и закусила губу.

Голубой глаз приоткрылся и подмигнул женщине.

— Гоблины? — переспросил Том, но ответа не получил.

— Ну что, уважаемые… Остались мы без директора. Какие будут предложения?

— Кто будет его воспитывать?

— Где он будет жить?

— А кого мы предъявим Визенгамоту? Попечителям? Детям, в конце концов?!

— Думаете, оборотка еще актуальна?

— Нет, все откроется, раньше или позже. Да и кто бы мог его изображать, чтобы ни у кого не возникло сомнений? Одно дело показаться издали, сказать пару слов…

— Да бросьте, тут как раз просто. Наденьте его мантию, возьмите в руки леденцы, кормите всех подряд и вытворяйте что душе угодно!

— Вы уверены, что вашей душе так близки порывы директора — каким он был?

— А… нет, что вы…

— И согласитесь так жить?

— Упаси Мерлин.

— Нам остается только подать все так, будто он проводил эксперимент… И тот завершился удачно.

— Слишком удачно.

— По омоложению?

— Думаете, поверят?

— При его-то эксцентричности, почему бы и нет?

— Надо бы денек-другой показать им директора в состоянии… не совсем вменяемом.

— Для чего?

— Чтобы дальнейшее было ожидаемым. Ведь, несмотря на все его странности, мы всегда воспринимали его как нечто незыблемое…

— Пожалуй, вы правы, Минерва. Скажите… Вам Шляпа, случайно, Слизерин не предлагала?

— Пф!

— Он не сможет встать. На перестройку тела уходят все силы. Десять дней постельного режима или две недели, около того…

— Кто будет директором?

Коллеги, молодые и взрослые, молча смотрели друг на друга.

— А если… Блэк? — робко предложила Сивилла, и не ней тут же скрестились удивленные взгляды.

— Сириус Блэк?! А что… — Флитвик усмехнулся. — Омоложение налицо, по крайней мере, хе-хе, духовное.

— После дня с Сириусом Блэком в качестве директора Хогвартс может больше ничего не бояться… ему уже ничто не повредит.

— Может, его самого спросить для начала?

— Ну… я попробую. Такого приключения у меня еще не было! — заулыбался Сириус. Он, определенно, считал данную ему оценку лестной.

— Только ты не сможешь об этом рассказать — никому и никогда, — отметил Принц.

— А в мемуарах написать?

— А Обливиэйт? — ласково спросил милорд Певерелл.

Сириуса передернуло.

— Мастер Слизнорт, — позвал Северус, — можно нескромный вопрос? У вас, случайно, не завалялся флакон-другой Феликс Фелицис?

Тот расплылся в улыбке:

— Друг мой, вы настоящий зельевар, раз сразу вспомнили… Это прекрасная мысль. Но это такое дорогое и редкое зелье… — он замялся. — Я не беден, но было бы неплохо…

— Мы восполним его стоимость.

— Я тоже внесу свою лепту.

— И я… И я… Это же для всех важно!

У них действительно все прошло гладко. Спектакль, разыгранный Сириусом, достойно вошел в анналы истории Хогвартса, но, к счастью, все уцелело. Только горгулья возле кабинета директора обзавелась золотистой лысиной и гриффиндорским галстуком. Впрочем, галстук через некоторое время преподаватели сумели снять.

Юный Альбус, ставший за пару недель действительно подростком лет десяти-одиннадцати, хлопот доставлял немало, разгребали результаты его веселья всем педагогическим составом, но вскоре Минерве пришла в голову отличная мысль «познакомить» его с последним оставшимся родственником. Она повела его на прогулку в Хогсмид, где «совершенно случайно» зашла на задний двор «Кабаньей головы».

Мальчик был в восторге от козликов… Он радостно начал играть с малышами, а старшие животные взирали на это с одобрительно-философским видом. Родственник не заставил себя долго ждать: Аберфорт Дамблдор с треском распахнул черную дверь и вылетел со сковородкой наперевес в одной руке и палочкой в другой…

— Дедушка! — бросился ему на шею мальчик.

Аберфорт уронил сковородку на ногу, автоматически… обнимая «внука», тут же выпустил его и запрыгал на одной ноге.

— Тебе больно? Я полечу! Я умею!

И ведь полечил… к великому изумлению пострадавшего.

— И незачем так орать, — попеняла ему Минерва. — Здравствуйте, Аберфорт. Я вам тут, извините, родственника привела. Воспитывайте вашего брата… Я верю, теперь у вас все получится.

Том Реддл, то есть милорд Певерелл в отсутствие Дамблдора довольно быстро продвинулся в «рейтинге доверия», который начал составлять для всех известных в магическом мире личностей Люциус Малфой, новый владелец «Ежедневного Пророка». Милорд весьма плодотворно общался с министром магии, бывал на заседаниях, куда приглашать его стали все чаще и чаще благодаря ценнейшим сведениям, которыми он иногда делился.

Он же предложил гуманизировать самую страшную казнь — заменить «поцелуй» дементора множественным Обливиэйтом. А еще добравшись, наконец, до наследства Слизерина, учредил два фонда для талантливых молодых волшебников: учащихся и начинающих ученых. После чего мог не просто надеяться, а четко знать: министром ему — быть. Но он не торопился.

В замке Слизерин летом была почти завершена реставрация, и для того, чтобы первыми получить доступ в замок, члены Визенгамота после долгих совещаний решили пригласить в состав «этого, несомненно, достойного волшебника».