– Врооой, вали уже, мелкий! Закончил с работой! – злобно прорычал Скуало, оборачиваясь к шатену. Тот испуганно попятился и даже обронил мочалку. – Я хочу помочь, – тихо прошептал Тсуна. – Мне не нужна ничья помощь! – рыкнул юноша, отталкивая мальчика к стене и доставая меч.

Главная ошибка Тсунаеши – не забрал холодное оружие из рук разозленного мечника.

Свет мелькнул, отражаясь от почти зеркальной поверхности меча, последний рассек воздух, но в цель не попал. Мальчик попятился назад, стараясь как можно быстрее убежать или спрятаться, чтобы избежать новой атаки, но не успел…

Грудь прожгла дикая боль, Тсунаеши закричал, кровь стала растекаться по одежде и стекать на пол. Мечник замахнулся еще раз и еще, пока его не остановили. Тсуна плакал, уже сорвал голос и прокусил губу, стараясь хоть как-то отвлечься.

– Ши-ши-ши, убью, я убью тебя за это… – послышался угрожающе-шипящий голос около двери.

Неожиданно в тело мечника вонзилось несколько стилетов, тот упал на пол, видимо Бел знал, как обездвижить человека, не убивая.

Как только Бел нацелил стилет, который он крепко держал в руке, на сердце, послышался дрожащий, осипший голос, и он остановился.

– Не надо, пожалуйста… Бел… – Ши-ши-ши, Еши, ты понимаешь, что еще немного, и он бы убил тебя? Ты готов простить ему даже такое? – удивленно, но с некоторым спокойствием спросил принц. – Я готов умереть за вас, Бел, не важно, что вы сделаете, – тихо прошептал шатен, находясь на грани сознания. Мутные от боли и слез глаза пристально смотрели прямо в душу. – Врой, ты ничего не понимаешь… – попытался вставить свое слово Скуало. – Прости за все, Ску… – Тсуна закрыл глаза, еще пара слезинок скатилось по бледным щекам.

Это стало последней каплей для принца, тот вонзил стилет в здоровую руку капитана Варии и закричал:

– Это ты ничего не понимаешь, чертов ублюдок! Тсунаеши родился без рук и ног, а ты бросаешься на всех из-за потери всего одной руки!

Дождь Варии широко раскрыл глаза и только сейчас заметил, что сквозь порванную им же штанину видно шарнир, а порванный рукав показывает отличный вид на крепление протеза с покрасневшей, местами даже стертой в кровь и испещренной мозолями, кожей.

По ванной раздавался шум льющейся воды. Шатен лежал без сознания, покалеченный другом. Тот поражался с каждой секундой все сильнее, все еще будто слыша тихое, дрожащее шептание японца «все будет хорошо».

Совсем немного времени прошло. Бел встал на ноги и бережно понес раненного шатена в их комнату, прикрыл протезы и позвал Лусса. Тот беспокоился и, как мать-курица, обхаживал японца. Когда он закончил, Бел сказал, что в ванной его ждет раненый Скуало, и Луссурия убежал, крича что-то о «сказать раньше».

Бел кому-то позвонил, и уже вскоре они летели в Намимори. Принц крепко держал друга за руку, позволив ему спать у себя на коленях.

С того самого дня прошла неделя, Бел так и не вернулся, оставаясь с Тсуной в другом особняке Варии. А Скуало мучали кошмары, они были настолько реалистичны, что каждую ночь мечник просыпался в холодном поту. В его сознании до сих пор была ясная картина, где Тсунаеши, сорвавший голос, лежал на полу в той самой злополучной ванной захлебывался слезами и кровью, а сам Ску не останавливался и калечил его…

А воспоминания о просьбе Наны – позаботиться о её единственном сыне, и о их первой встрече, только подогревали растущую ненависть к самому себе. За что он так с тем, кто попытался позаботиться о нем? Мечник знает, что Тсуна готов на многое ради Варии, но простит ли он?..

Луссурия говорил, что Тсунаеши простит, обязательно простит, но Скуало было трудно поверить в такое. Он принес слишком много боли в жизнь маленького друга. А имеет ли он право теперь называть Тсуну другом?

Тогда, в самый первый день их знакомства, маленький мальчик с большими карими глазами – Тсунаеши, сказал, что готов на все ради друга, а Скуало он уже тогда считал своим другом, в отличие от других детей, которых Тсуна сторонился. Почему же он тогда выбрал именно его?.. Ответ на это знал только сам Тсунаеши, а Суперби оставалось только гадать.

Они встретились в дождь на улице, когда забежали под один козырек, закрытого магазина. Разговорились, а Тсуна оказался необычным ребенком, всепонимающим и вообще не раздражал, как это делали другие дети.

Мечник впервые так искренне сожалел о содеянном, а когда Занзас сказал, что они летят в Намимори на конфликт колец, сердце дрогнуло – появилась надежда, что получится извиниться. Нет, прощения он не ждал, но так хотелось увидеть друга снова. Остается надеяться, что Тсуна не убежит при одном лишь его виде…

Комментарий к Непонимание Жду отзывов :З

====== Интересная встреча I ======

– Мукуро-сама, как вы и просили, бьен! – раздалось в комнате, бывшей раньше залом кинотеатра. Блондин, несший спавшего мальчика, скинул свою ношу на пол, и тот поморщился от боли. – Ку-фу-фу, Кен, зачем ты так грубо с гостем? Он мне нужен живым, – насмешливо сказал синеглазый парень с хохолком на голове. – Он воняет машинным маслом! Весь нюх мне отбил, бьен! – Ку-фу-фу, машинным маслом? – недоуменно спросил синеволосый, – можешь идти.

Блондин ушел, надеясь, что вскоре запах выветрится, и он сможет нормально чуять.

Тсунаеши пролежал без сознания около пяти часов, за это время Мукуро успел перетащить его на свой диван, ведь лежа на полу, хрупкий мальчик очень сильно мозолил ему глаза. Успел выяснить, почему на нем перчатки (вместе с этим из-за чего Кен чувствовал запах машинного масла) и вообще начал нервничать, ведь убивать друга наследника Вонголы было пока очень рано, а шатен подавал очень слабые признаки жизни.

– Ку-фу-фу, проснулся, Тсу-кун? – лилейным голосом спросил иллюзионист. – Мама? – тихо спросил Тсуна, еще не разлепив глаза и явно не отойдя ото сна. – Когда это я успел сменить пол и родить ребенка, а? Тсу-кун, – насмешливый голос приблизился.

Тсуна со страхом распахнул глаза, а увидев прямо перед собой лицо красивого юноши, сильно покраснел, думая о том, что они слишком близко.

– К-кто вы и где я? – неуверенно спросил мальчик, пытаясь вжаться в мягкое сиденье дивана. – Ку-фу-фу, меня зовут Рокудо Мукуро, сейчас мы в Кокуе-ленде и ты мой заложник, боишься меня? – спросил юноша. – Не знаю, – тихо ответил мальчик. – Не знаешь? – недоуменно спросил Мукуро, приближаясь еще не пару сантиметров, – а кто знает, Тсу-кун?

Тсуна закрыл глаза и задумался, по истечении минут двух, казавшихся минимум часом, иллюзионист не вытерпел и сказал.

– Не притворяйся спящим и не игнорируй меня. – Мукуро-сан, отпустите, пожалуйста, я ничем не могу вам помочь, у моей мамы денег нет, – не открывая глаз, сказал мальчик, явно переборов гордость. – К-ха-ха-ха, – юноша отклонился назад и стал смеяться в голос, – ты думаешь, что я забрал тебя ради денег? – Я не читаю ваших мыслей, поэтому не знаю. – Ку-фу-фу, как хочешь, так и думай, будешь пытаться сбежать? – спросил юноша. – Если я скажу «да», вы меня на цепь посадите? – скептически спросил мальчик. – Ку-фу-фу, а почему нет? – синеволосый щелкнул пальцами и на шее мальчика появился ошейник с крепкой и длинной цепью, чуть длиннее роста самого Тсуны. – Хи?! – мальчик попытался снять ошейник, но застежки не было, а пальцы не просунешь – того и гляди повредят кожу. – Чикуса, отведи нашего гостя в комнату Кена, можешь пристегнуть к кровати, все равно он на ней не спит, а больным от него пользы не будет.

Чикуса так и сделал, он взял цепь из рук Рокудо и повел, как щенка, мальчика по коридорам. Тсуна не находил слов, чтобы о чем-нибудь спросить, поэтому просто смирился со своей участью, думая, что как только «надзиратель» уйдет, он сможет содрать цепь и убежать.

Но его плану было не суждено сбыться, ведь Кен был в своей комнате и явно не собирался уходить, увлеченный какой-то игрой на приставке.

– Зачем ты ко мне его привел, бьен? – раздраженно спросил Кен, даже не повернувшись к ним. По запаху узнал. – Видимо, сидеть с ним твое наказание, – выдал Чикуса, усадил Тсуну на кровать и ушел.