Бен замолчал, и Аликс поняла, что он больше не хочет углубляться в воспоминания.

– Порой отличаться не так уж плохо, – тихо промолвила она.

– Они бы с тобой не согласились.

Они вошли в отель. Теплый вечер все еще царил в городе, и Аликс с Беном чувствовали себя непривычно расслабленными.

– Даже не верится, что эта поездка завершается, – произнесла Аликс. – Это было неожиданно приятно.

Бен рассмеялся и кивнул:

– Точно. Здесь не пришлось уклоняться от пуль и лезть на баррикады. Но это просто передышка.

Им обоим понравилось задание в Нью-Дели, но все же оно было коротким отпуском, наградой за недели напряжения и риска.

– Верно. Я не готова осесть в одном городе, перебирать бумаги, снимать скучные репортажи. Пусть меня похоронят заживо, если я выберу такую жизнь.

– Ну, это вряд ли. Кто-то же должен выполнять грязную работу. – Бен задумчиво посмотрел на часы, висевшие в холле. – Нам еще рано на покой.

Аликс поблагодарила его за приятный вечер, и они разошлись по своим номерам.

Утром, быстро упаковав вещи, команда отправилась в аэропорт. Они вернулись в Нью-Йорк к вечеру, учитывая разницу во времени. На сей раз Аликс отправилась домой, чтобы разобрать одежду.

– Утром сделаю пару звонков, – сообщила она Бену.

– Насчет Тони Кларка?

Она кивнула и помахала рукой проезжавшему такси, а Бен поехал в Бруклин. Аликс позвонила Фэй, но трубку никто не взял. Наверное, дочь была на учебе или отдыхала с друзьями.

Утром, просмотрев список контактов, Аликс выбрала тех, кто мог помочь ей узнать нужную информацию. Все они были в Вашингтоне, так что достаточно было просто позвонить. Но с одним человеком Аликс планировала встретиться лично. Номер Олимпии Фостер нашелся в Интернете в открытом доступе, что ее удивило. Она набрала цифры. Ей ответил мелодичный женский голос:

– Дженнифер Макферсон.

– Это дом Олимпии Фостер?

Женский голос подтвердил, что так и есть. Аликс попросила назначить ей встречу. Пришлось представиться, что сразу вызвало настороженность помощницы Оливии.

– О чем вы хотите с ней поговорить?

– О ее покойном муже, – тихо ответила Аликс. – Я высоко оцениваю книгу, которую написала о нем Оливия. – Она не стала давать лишнюю информацию и упоминать Тони Кларка. Едва ли это был удачный способ добиться интервью.

Помощница миссис Фостер обещала связаться с ней и сообщить, когда у Олимпии появится свободное время. Голос у нее был не слишком любезным.

Повесив трубку, Аликс поразмышляла над тем, верно ли выстроила диалог. В любом случае оставалось ждать обратной связи от Дженнифер Макферсон. Она сделала несколько звонков в Вашингтон. Странно, но никто из ее собеседников не выразил удивления, когда она стала расспрашивать о Тони Кларке. Увы, ни у кого не было ни единой зацепки, хотя каждый признавал, что вице-президент – личность довольно подозрительная. Что ж, если даже политики сомневались в чистоте помыслов и поступков Тони Кларка, то Феликс, наверное, прав.

Знакомые Аликс обещали «поспрашивать» и перезвонить. Оставалось ждать. Она бросила мяч, и теперь он находился на чужой стороне. Порой на заданные вопросы можно получить неожиданные ответы, а кропотливая работа преподносит кое-какие сюрпризы. Пусть расследование в политической сфере – не репортаж из горячей точки, но ведь и оно может оказаться интересным и увлекательным. И это тоже никак не тянуло на «нормальную» жизнь.

Аликс оставила помощнице Олимпии номер личного мобильного для связи, потому что так с ней было проще связаться. Однако через три дня никто не позвонил, и она стала сомневаться, что встреча состоится. Ей не хотелось быть навязчивой: Олимпия жила затворницей и последнее время совсем не общалась со СМИ. Излишнее давление могло лишь навредить, тем более что помощница миссис Фостер проявила настороженность.

Было ли это удивительно? Аликс была представителем центрального канала, о ней говорили как о настойчивой, даже агрессивной журналистке. Естественно, мисс Дженнифер ей не доверяла.

– Хотела побеседовать со мной о книге? – уточнила Олимпия у помощницы. Она была неглупой и воспитанной женщиной, чутью Дженнифер доверяла, поскольку привыкла на нее опираться. Впрочем, ей было нечего скрывать от прессы.

– Не уверена, что именно о книге. Она лишь сказала, что восхищается вашей работой. Разговор может быть о чем угодно. Возможно, ваша книга – предлог, чтобы добиться встречи.

– О чем еще ей со мной говорить? – Олимпия выглядела озадаченной.

– Речь может идти о любом скандале в политических кругах, который еще не выплыл наружу.

– Я никогда не была замешана в политических скандалах, – заявила Олимпия. – Как и мой покойный муж.

Дженнифер вздохнула. Да, миссис Фостер была умной женщиной, однако в вопросах, касавшихся человеческой морали, была излишне наивна. Дженнифер много лет работала на Олимпию, защищая ее от всех мерзостей политики, которые могли пролиться на голову несчастной вдовы.

Несмотря на предостережения помощницы, Олимпия решила повидаться с Аликс. Ей нужна была возможность поговорить о своей второй книге, посвященной идеям покойного Билла. Новая книга должна меньше опираться на биографию сенатора и политическую деятельность, а скорее излагать его философию, ви́дение правительства в будущем, меняющемся мире. У Олимпии до сих пор не было издателя, поскольку все они хотели сразу увидеть готовый труд. Их опасения были понятны: многие авторы спекулировали на текстах первых книг, стараясь выжать максимум денег из уже раскрытой темы.

Первую книгу Олимпия писала и редактировала в течение трех лет, запершись в своем доме. Теперь она занималась тем же самым, и это сильно беспокоило ее детей. Отшельничество, полагали они, не вернет полноты и радости жизни. Однако вдова была настроена донести послание Билла к миру. Это стало ее священной миссией.

Джош и Дарси, ее дети, считали писательство лишь оправданием, чтобы не возвращаться к обычной жизни. Чем дольше мать оставалась затворницей, тем больше они волновались. Они настаивали на том, чтобы Олимпия больше выходила в свет, встречалась со старыми друзьями, устроилась на работу или даже вернулась к преподаванию. Они постоянно твердили, что отец ушел из жизни уже шесть лет назад, и нелепо использовать книгу как оправдание бесконечного траура. Все было тщетно.

Дженнифер разделяла беспокойство детей Олимпии. Она не считала встречу с журналисткой и беседу о книге или о карьере покойного сенатора хорошей идеей. Миссис Фостер давно пора перелистнуть страницу. Однако она не могла настаивать и лишь иногда высказывала опасения и пожелания.

Выслушав Дженнифер, Олимпия позвонила Аликс. Та только что вышла с закрытого совещания и сидела в своем офисе. Ответив на звонок, она сразу сообразила, с кем говорит: у миссис Фостер был характерный мелодичный голос.

– Мисс Филлипс? Это Олимпия Фостер. Как я поняла, вам понравилась моя книга. Сейчас я работаю над новой. – Пауза. – Конечно, она еще не завершена, и я пока не определилась с издателем. Я закончу ее примерно через год. Не знаю, насколько это вам интересно. Книга чуть более отвлеченная, нежели первая. Она уже не столько о Билле, сколько о его политических идеях, о взглядах на будущее страны. Первая книга была более биографической, поэтому там чистые факты.

Аликс слушала не перебивая. Было ясно, что собеседнице не терпится обсудить свою новую работу.

– Это любопытно, – произнесла она, когда Олимпия замолчала. Аликс чувствовала себя неловко. Жена покойного сенатора позвонила ей лично и сразу перешла к делу. По сути, книга миссис Фостер не слишком интересовала Аликс, но впервые за долгое время она не могла найти нужных слов, чтобы направить беседу в правильное русло. – Может, мы встретимся и пообщаемся? – предложила она почтительным тоном. Говорить о том, что речь пойдет о Тони Кларке, было рано.

Ей требовалась личная встреча. Попасть в дом Олимпии, в это святилище, где поклонялись Биллу Фостеру даже после смерти… Сенатор погиб смертью мученика, что превратило его в политическую икону. Вдова стала символом идеальной жены, даже после его смерти хранящей верность супругу. Для Олимпии Фостер покойный муж стал практически культом.