Пресли вытирает слезы с глаз и наконец-то со всей ясностью смотрит на меня.

– Прошло несколько недель, и я, наконец, раскрыла некоторые из моих глубоких, темных страхов, которые подавлялись. То, что в моего парня стреляли, затронуло что-то во мне, что-то настолько глубокое и угнетающее, о существовании которого я даже не догадывалась. Теперь я понимаю, что сказать, что я пыталась, недостаточно. Я наконец-то поняла, что мне необходимо верить во что-то большее, – ее глаза оглядывают зал, останавливаясь на случайных людях. – Поэтому сегодня, я стою здесь перед вами – матерями, отцами, бабушками и дедушками, женами, мужьями, братьями, сестрами, девушками, парнями, друзьями, даже детьми... Мы все уцелевшие. Возможно, вы никого не потеряли, но мы все равно уцелевшие.

«Черт меня дери! Черт меня дери! Черт меня дери!» Почему я этого не увидел? Как я мог быть таким слепым и глупым? Ей было больно, она постоянно рисковала. То, что меня подстрелили, стало ящиком Пандоры ее страхов. Я отчаянно смотрю на Пресли, желая, чтобы она посмотрела в мою сторону. Она продолжает говорить, ее голос срывается и разбивает мое сердце.

– Я не принижаю заслуги тех, кто служит в настоящее время или служил в прошлом, но для тех из нас, кто находятся на роли второго плана, есть программы и люди, которые помогут разделить ваши тревоги и нести свое бремя. Поверьте мне, с ними стоит поговорить. Я прошла через собственный вид ада, но в процессе я многому научилась.

Дженна встает и проходит к задней части зала, останавливаясь рядом с Максом.

– И так на этом я собираюсь закончить. Иногда вам требуется потерять почти все, чтобы осознать свою хрупкость. Мой совет, опирайтесь на людей, позвольте узнать о ваших страхах и ищите возможность решить ваши проблемы, которая может принести вам счастье. Во чтобы то ни стало, вы можете найти силы подниматься по утрам с обновленным чувством принадлежности и понимания. Для меня выявление ран и страхов было нечто глубоко прекрасным. Я не особо сильна, но с каждым днем я становлюсь сильнее. Каждый заслуживает это чувство.

Пресли слегка улыбается и отступает, чтобы Дженна вернулась на сцену. Мой адреналин начинает выплескиваться в необходимости добраться до нее. Морпех сопровождавший ее раньше, предлагает Пресли свою руку, и я наконец-то прихожу в движение.

– Чертово дерьмо. Она больше не проведет ни один день в аду без меня, – бормочу я, вставая на ноги и спеша к боковой двери. Крепкая хватка на плече останавливает меня и, обернувшись, я вижу Джеффа с огнем в глазах.

– Не испорть все, или клянусь Богом, ты пожалеешь, что вообще когда-то встретился с ней. Моя девочка уязвима и ранена. Я дам тебе один единственный шанс. Если она закончит вечер в слезах, ты закончишь его в больнице.

Его взгляд напряженный, но то, что он имел в виду, проникает мне под кожу.

– Джефф, я позабочусь о ней. Вы больше никогда не будете тем, кто ждет за закрытой дверью, без меня рядом с ней. Если она позволит мне вернуться, я больше никогда не позволю ей оставить меня.

Кажется, он принял это и отпускает мою руку, когда стихают аплодисменты, адресованные Пресли, и Дженна начинает говорить.

Я маневрирую между столами, пригнув голову, стараясь не привлекать к себе внимание. Моя цель – боковая сцена.

Но когда я подхожу ближе, Макс единственный, кто ждет меня. Он смотрит на меня с разочарованием.

– Тебе потребовалось слишком много времени.

– Где она?

– Она ушла, но к счастью для тебя, у меня есть план. Даже ты не можешь его испортить.

Я произношу короткую молитву и позволяю ему провести меня через кухню и к лифтам для обслуживающего персонала. У него тележка со всем, о чем я только мог пожелать.

– Я должен был бы подраться с тобой, черт возьми. Я больше часа искал ее.

– Получил по заслугам. Ты был мудаком.

– Знаю, но где твоя преданность?

– Если бы она изменила, я был бы на твоей стороне. Она солгала бы, украла, обманула, я был бы на твоей стороне. Но она раскрыла тебе душу, и ты позволил ей уйти. Я не собирался оставлять ее одну, пока ты приходишь в себя.

– Я ценю это, – я киваю ему и толкаю тележку вперед. – Какой номер?

– 1128.

– Иронично. Это сегодняшняя дата.

– Это не странно. Она попросила определенный номер.

У меня нет времени осмыслить значение его слов, когда я беру протянутые им ключи от номера и качу тележку вниз по коридору. Моя главная цель – добраться до Пресли.

Глава 33

Пресли

Все закончилось. Я с облегчением вздыхаю и ложусь поперек кровати, слишком истощенная, чтобы избавиться от туфель на моих ноющих ногах. Дверь щелкает, и я предполагаю, что Эйс вернулся с ведерком льда.

– Спасибо еще раз, Эйс. Налей себе что-нибудь выпить, – я даже не переворачиваюсь, чтобы посмотреть на него, а просто закрываю глаза и пытаюсь вспомнить, что конкретно я сегодня сказала. Вся речь видится мне размытой. Единственное, что я помню, это выражение лица Финна, когда я единственный раз позволила себе посмотреть на него.

– Что еще за Эйс, черт его дери?

От звука его голоса, я вскакиваю и одновременно кричу, мой пульс начинает бешено биться.

– Финн?

– Кого-то ждешь? Кого-то, чье имя Эйс? – мускул на его челюсти дергается, пока он смотрит на меня.

– Да, он должен принести мне немного льда. У меня болят ноги.

Его взгляд скользит вниз по моим ногам, а затем обратно, останавливаясь на моем лице. Он выходит из-за тележки и идет прямо ко мне.

Я стою, застывшая на месте, пока он внезапно не оказывается передо мной. Жар и напряженность его взгляда посылают холодок вниз по моей спине. Его обычно кристально голубые глаза, стали темно синими и искрятся эмоциями.

Одна рука Финна хватает меня за бедро, пока вторая скользит по моему плечу, вверх по моей шеи и обхватывает мой затылок, заставляя поддаться вперед. Он проводит большим пальцем по линии моей челюсти и приподнимает мое лицо к своему.

Озадаченность затихает в моем мозгу от его акта близости.

– Ч-ч-что ты делаешь? – заикаясь, говорю я.

– Это дерьмо сегодня закончится. Прости, что чуть раньше был мудаком. Нет никаких оправданий моему поведению. Я виню в этом чувство самосохранения. Увидеть тебя сегодня в тысячу раз больнее ранения пули. Когда ты прикоснулась к моим губам своими и ушла, я прочувствовал конец сложившейся ситуации. Я пошел за тобой, но слишком поздно. Мое сердце и разум находились в жестком сражении, чтобы найти тебя и вернуть в ту уборную, чтобы я смог сказать тебе, что ты самое прекрасное, что есть в моей жизни. И никак по-другому. Упустить такой момент и позволить тебе уйти, было самой большой ошибкой в моей жизни. Когда сегодня ты вошла в ту комнату, меня захлестнули эмоции, которых я никогда раньше не испытывал. Если бы я смог достучаться до тебя, не делая из себя мудака, я был бы рядом с тобой. Мне физически пришлось заставить себя сидеть на своем месте. Твоя история заставила рухнуть последние остатки моей сдержанности. Больше никакой гордости, никакой жалости, все закончилось.

– Ты прощаешь меня? – мой голос дрожит.

– Прощаю тебя? Это я тот, кто должен просить о прощении. Ты пыталась достучаться до меня, а я игнорировал тебя. Я никогда не прощу себя. Я не выбросил твои письма и не стер сообщения. Было слишком тяжело смотреть на них, но я знал, что однажды мне придется сделать это. Так что я солгал тебе. Прямо здесь и сейчас, я говорю тебе, что люблю тебя так, как ты и не представляешь. Мое сердце навсегда принадлежит тебе. Скажи, что прощаешь меня.

Из меня вырывается мучительный крик, и я обхватываю его за плечи, дрожа, пока рыдаю от счастья и облегчения.

– Конечно, ты…

Мне не удается закончить свое предложение, потому что его рот обрушивается на мой, его язык проскальзывает между моих губ. Я хнычу от вторжения, затем встречаю его толчок за толчком. Моя грудь сотрясается, пока я продолжаю плакать, изливая в этот поцелуй, сдерживаемые эти несколько недель разочарование и сердечную боль.