– О, послушайте, ведь это вы, та, которая была тогда на Винегар-Ярд в тот день! – воскликнул он. – Только тогда вы были без очков. Надеюсь, это не из-за той злой бабы. Она не повредила вам глаза?

Прежде чем ответить, девушка несколько секунд растеряно смотрела на него.

– Я близорука, – сказала она наконец. – А без очков я была … э… в прошлый раз, потому что они были сломаны. Мисс Гренвилл оказалась так добра, что починила их. – Девушка вновь ненадолго замолчала, затем продолжила: – Вы, кажется, были там, когда она меня спасла. Ваше лицо сразу показалось мне знакомым, но я не была уверена. Когда я без очков, все вокруг для меня кажется размытым, будто в тумане.

– В таком случае вам следует беречь очки, – одобряюще кивнул Берти. – Вот ведь как интересно, – продолжил он, прямо по поговорке «Помяни черта…». – Я ведь именно о ней думал сейчас. Я видел ее вчера вечером, и она упорно твердила мне о ком-то, только я не могу вспомнить о ком. В голове крутится «Второй Карл», но к чему это, непонятно.

– «Второй Карл»? – девушка посмотрела на него озадаченно.

– Да, не тот, которому отрубили голову, а следующий… Тот, который жил, когда был пожар.

Она еще раз удивленно посмотрела на новознакомца, затем в глазах ее мелькнула догадка.

– А-а, король Карл Второй. Возможно, вы вспомнили о нем, потому что мисс Гренвилл так очаровательна.

– Гав, – подтвердила собака.

Берти, задумавшись, погладил ее по голове.

– Собаку зовут Сьюзен, – сообщила девушка.

Только тут Берти вспомнил о правилах приличия и поспешил представиться. От девушки он, в свою очередь, узнал, что ее зовут мисс Томасина Прайс и что мисс Гренвилл пригласила ее пожить у нее в качестве компаньонки.

Томасина перевела любопытный взгляд на здание за его спиной и нахмурилась.

– Выглядит не слишком гостеприимно, не так ли? – сказала она.

– Менее веселого места мне еще не приходилось видеть, – ответил Берти.

Он подумал, что еще менее весело было внутри этого здания девушке, которой Креншоу сделал ребенка. Берти узнал о ней вчера вечером и, собственно, из-за этого здесь сейчас оказался.

Когда Эйнсвуд ушел, утащив отчаянно сопротивлявшуюся мисс Гренвилл, Берти предожил Креншоу промочить горло в пабе.

– Если на тебя набрасывается женщина, это очень расшатывает нервы, – начал Берти разговор.

Креншоу, нашедший наконец симпатизирующего ему собеседника, рассказал о своих проблемах. Однако Берти, терпеливо все выслушав, вдруг заявил, что факт всегда остается фактом, хочется в него верить или нет. Факт же, по его словам, заключается в том, что есть подозрение, будто Креншоу является отцом незаконнорожденного ребенка. Надо разобраться, а чтобы разобраться, надо увидеть все собственными глазами. Почему бы им не попытаться сделать это?

В результате они отправились этим утром в исправительный дом, где стало ясно: обвинения в адрес Креншоу оказались справедливыми. Креншоу немного повозмущался для приличия, но в конце концов заявил, что позаботится о Мэри и Джимми. Вот так оно все и вышло.

Что бы о нем ни думали, сложить два и два Берти мог. Рядом с ним была компаньонка мисс Гренвилл, которая вчера вечером набросилась на Креншоу из-за Мэри Бартлес, а за спиной находился исправительный дом, где недавно содержалась Мэри.

– Вы здесь, случайно, не для того, чтобы забрать из пересыльного отделения молодую мать и ее ребенка? – спросил Берти. – Тех, из-за которых мисс Гренвилл так взбеленилась вчера вечером? Можете доложить хозяйке, что приехал Креншоу и увез их. Я сам был с ним и могу заверить: они уехали отсюда чуть менее четверти часа назад, все трое. О, Юпитер! А он-то что здесь делает в такое время?

Девушка обернулась, проследив за взглядом Берти.

Там стоял герцог Эйнсвуд собственной персоной, уже проснувшийся, вопреки утверждениям Джейнеса, что это невозможно до середины дня, и пьяный как извозчик. Время появления объясняло Берти, почему его светлость был хмурым, как грозовая туча. Но почему он выбрал его для прогулки, было совершенно непонятно.

За несколько футов от того места, где стояла девушка, Вир увидел черную собаку и мгновенно узнал. Он счел бы за лучшее развернуться и пойти в обратную сторону: черная мастифиха была неизменной спутницей амазонки. Однако животное уставилось на Вира неподвижным взглядом, обнажило зубы и тихо угрожающе заворчала. Ретируйся он, получилось бы, что собака обратила в бегство герцога Эйнсвуда. Еще чего! Он продолжал двигаться вперед, подчеркнуто равнодушно глядя на рычащую собаку. Вир с восхищением отметил наличие мощных мышц, переливающих под ее черной шкурой, и то, что она великовата для существа женского пола.

– Вижу, она отнюдь не из карликовой породы, – сказал он. – Очаровательный экземпляр.

Мастифиха натянула поводок. Берти Трент схватил ее за ошейник.

– Столь же дружелюбна, как ее хозяйка, – прокомментировал Вир. – Между прочим, надо было быть чересчур умным, чтобы оставить ее щенком на попечение девицы, которая совершенно не в состоянии контролировать такую собаку. Впрочем, у мисс Гренвилл все так. Полная безответственность…

– Это мисс Прайс, Эйнсвуд, – перебил его рассуждения Берти. – А это Эйнсвуд, мисс Прайс. А это прекрасное существо, пытающееся вырвать из сустава мою руку, зовут Сьюзен. Прекрасное сегодня выдалось утро, мисс Прайс, не правда ли? Позвольте я найду для вас экипаж, и вы сможете поехать к мисс Гренвилл, чтобы сообщить ей хорошую новость.

Берти потащил продолжающую глухо ворчать мастифиху в сторону дороги. Мисс Прайс поспешно поклонилась и последовала за ним.

Несколько минут спустя девушка и собака благополучно уехали в кэбе.

Вернувшись, Трент вопросительно посмотрел на Вира.

– Не пойти ли нам куда-нибудь еще и поискать другую собаку, если тебе так хочется быть покусанным? – сказал Берти. – Ты выглядишь не слишком цветущим в это утро, Эйнсвуд, позволю себе заметить.

– Благодарю тебя, но о том, как я выгляжу, мне уже поведал Джейнес, – отрезал Вир и направился вниз по улице. – Если бы я не просидел всю ночь в «Крокфорде», ожидая тебя, мне бы не пришлось проглотить дюжину паршивого шампанского и выслушать, как многочисленные болваны величают меня беовульфом.

На самом деле Вир ждал там Креншоу, чтобы завершить дело, начатое амазонкой.

«Заботься о своих ублюдках» – это было тем принципом, который заменил ему и его друзьям заповеди, запрещавшие возжелать жену ближнего своего и изменять своей собственной. Даже Дейн, который не был Мэллори, не терпевший даже упоминание о совести и живший по своим собственным правилам, не бросил на произвол судьбы своего незаконнорожденного отпрыска.

Прочитав записку Мэри, Креншоу должен был выпятить грудь и сказать: «Похоже, я снова стал отцом, черт побери. Благодарю вас за информацию, мисс Гренвилл. Завтра же утром я отправлюсь в исправительный дом и заберу их». Тогда бы мисс Аттила Гренвилл ушла восвояси, виляя своей наглой задницей, и Вир бы вообще не увидел ее. Соответственно, он бы не схлестнулся с ней, а значит, ему бы не пришлось выслушивать саркастические замечания и изо всех сил сдерживать себя на протяжении всего пути до логова этой драконессы.

Однако Креншоу не сделал того, что должен был сделать. Он даже не пришел в «Крокфорд», чтобы поговорить под хорошую выпивку, а потому всех бутылок шампанского, выпитых Виром за ночь, оказалось недостаточно, чтобы залить душившее его раздражение.

И сейчас, после того как Вир промучился от бешенства целую ночь, а голова его разрывалась и шумела, будто внутри ее стреляли из пушек, и он не знал, переживет ли этот ужасный час, именно сейчас мисс Свет Цивилизации узнает, что он приперся в исправительный дом. Вычислить зачем, для нее проблемы не составит. Вполне естественно она решит, что победила. Опять!

– Надо было попросить кого-нибудь из парней сказать тебе, чтобы ты меня не ждал, – сказал извиняющимся тоном Берни Трент. – Но я думал, что ты нашел себе более приятное занятие на ночь и не вернешься.