После долгих сомнений мы с Террой все-таки опустили щиты. Она взяла пистолет, я разрешил стыковку. Когда кишка перехода уткнулась в люк и подтвердилась герметичность, Ларссон выглянул из нее первым, поднимая руки в понятном каждому жесте.

Дылда выбрался следом за ним, тоже мигом попав под прицел.

- Мы безоружны. Хотим поговорить, - попросил Ларссон.

В невесомости он двигался даже хуже Лолы. Размашистые, широкие движения не помогали, только делали его смешным и нелепым.

Правда, я смеяться, кажется, разучился.

- Джейк, мой разговор будет касаться тебя, - сказал Ларссон, кое-как зафиксировав себя напротив меня.

Я скрестил руки на груди, как смог. Протез оставался деревянным и косым.

- Ну, говорите, сэр. Я вас слушаю, но не обещаю ответов.

Ларссон не осторожничал.

- Мой сын сделал это? Петер… Феникс остановил вспышку?

- Да.

- Он погиб?

- Да.

- А искра…

Я отвернулся.

- Понятно, - проговорил тихо Ларссон. - Что случилось с президентом Кузнецовым?

- Сгорел вместе со станцией, - мой тон должен был пугать, но ничего не выходило.

Свен Ларссон кивнул.

- Думаю, нам придется пойти друг другу навстречу. Всплыли кое-какие данные, скрываемые Орфеем. Ваша милая Ронг Ли любезно продала их мне за очень круглую сумму.

- Что за данные? - нехотя спросил я.

- Причины галактиониевого безумия и шизофрении у людей, - ответил Ларссон. - Орфей далеко продвинулся в изучении. Мы ошибались. Кузнецов и тот Док водили нас за нос. Прямой связи с вашими Искрами нет.

- Отлично, - радоваться я пока что не мог. - И что вы хотите от меня?

- Компромиса, - пояснил Ларссон. - Сейчас начнется хаос. Представьте себе — погибли разом президент и адмирал. Кого обвинят? Или Лунный Союз или… меня. Особенно после утреннего происшествия на Кассандре. Предлагаю вам выступить с публичным заявлением о моей непричастности к случившемуся. В ответ я прекращу любые попытки мешать вашей жизни. И еще кое-что…

- Не жирно ли? - оборвал я.

Ларссон потер покрасневшие глаза.

- Кое-что для вас. Сейчас до власти попробуют дорваться всевозможные шакалы. Для президента вы молоды, но для адмирала… Как показал мой сын на своем примере, ничего невозможного нет. Я помогу с продвижением. Займите пост. Он бы этого хотел.

Я покрепче стиснул зубы.

Не забывать о дыхании.

- Думаете, я дурак? То, чего он бы хотел, оставим ему. Я делаю только то, чего хочу сам. Даже если это приводит к ошибкам, даже если толкает меня в тупики и добавляет проблем. Да, мистер Ларссон, я стану адмиралом, но не через ваши подачки и не так.

- Вы слишком самонадеянны, - качал он головой. - Есть люди, которые выскажутся против, если я не надавлю. Многие влиятельные личности хотят прекратить военную диктатуру в стране и избавиться от адмирала, и только я считаю, что огромная территория нуждается в жесткой руке у власти.

- Мы не в королей и королев играем, - отрезал я. - Феникс мне по наследству свой трон и корону не передал. Он добивался адмиральского звания целых две жизни — думаю, мне хватит одной. Спасибо за предложение.

Терра бросила взгляд на приборы. Радар мигнул и запищал предупреждением.

- Неопознанный корабль в двадцати минутах от нас, Ящер. Думаю, это Патрик. Каковы наши дальнейшие действия? Жду приказа.

- Сперва, выгоним этих… помощников. Затем встретимся с полковником. Я расскажу ему все сам. Нужно будет решить кучу вопросов. Узнать, как Док и Саша командовали нашими солдатами и Джерри? С чем действительно связано гиперпространственное безумие? Могут ли люди жить без искр? Ведь у тебя же выходит. А после… после придется постараться. Феникс так долго строил Содружество, что бросить его я не смогу. К тому же, наши цели вполне совпадают. Ты сказала, сейчас нам остался только поиск? Нет. У меня есть другая задача.

Своими силами, своей дорогой, своими ошибками, я достигну того, о чем мечтал с детства, без разницы, сколько у меня рук, без разницы, будет ли кто помогать. Пойду дальше по карьере офицера. И стану адмиралом в мире без войн.

========== Эпилог ==========

Все кончается темнотой.

На Аристее ночь, но адмиралу не спится. В каюте темно, светится один старомодный экран компа над письменным столом. Медленно плывут по космосу за окнами фиолетовая и зеленая планеты, будто в вечные догонялки играют. На зимних каникулах станция погружена в тишину и покой, ни студентов, ни преподавателей не остается. Только грустят на сменах дежурные учителя и охрана.

Окружающий адмирала мир не заканчивается Аристеем.

Давно стихли споры за территории. Вернулись на Землю насильно выгнанные оттуда Верхние Города. Второй десяток пошел некогда новым заводам на Гекубе.

Раскинувшись по планетам и спутникам, широко шагает по Вселенной человечество, осваивая все новые и новые системы, расселяясь по неизведанным и прекрасным мирам. Не забытая людьми Земля и суровый Марс, целый выводок личных лун у каждой из восьми планет. В сорока световых от Земли — вторая, ставшая родной система. Вращающиеся вокруг красного карлика зеленая Эвридика и пятнисто-лиловая Кассандра. Бесчисленные спутники на их орбитах — Аристей лишь один из почти что сотни.

Крутится над Кассандрой раздутый пузырями-ангарами Гелен, рядом хрупкий ажурный Парис — замена погибшему Орфею. Летают по мирному космосу шатлы, осваивают дальний космос быстрые корабли с храбрецами-пилотами, раз за разом ныряющими в гиперпрыжки.

А время беспощадно движется вперед. Стоит на пороге новый сто пятьдесят девятый год от создания Содружества. Завтрашний Сочельник оглядывается через плечо, ожидая. Адмирал недолюбливает Рождество, но ничего с ним поделать не может.

Это не тот враг, с которым можно сразиться. Его не одолеть ударом титанового кулака, не выстрелить в висок, выплескивая наружу содержимое черепушки. Не засудить, не привлечь по закону. Даже не приказать исчезнуть, каким бы высоким пост не был.

Страхи и дурацкие, на холодный пот прошибающие ассоциации не уходят, сколько с ними не борись. Но едва опускаешь руки, как становится только хуже.

Адмирал держится — не только руками, одной из которых давно светит техосмотр на Парисе у Ронг. Зубами, силой воли, неиссякаемой злостью. Отбрасывает суеверия, плюет на предрассудки, прислушивается к одной только логике и здравому смыслу.

Символизм ничтожен. Тот, кто видел мир изнутри и снаружи, не может бояться такой ерунды.

В полночь за сутки до Рождества в двери его каюты стучат. На праздники станция пустеет, остаются только свои. Кто за дверями прекрасно известно, нет необходимости спрашивать.

Так же, как у вошедшего нет нужды в разрешениях. Длинная ломкая тень в слабом свете Кассандры и Эвридики. Адмирал не оборачивается.

Томас Гарсия садится на край стола. Под розовато-зелеными бликами он контрастно бледен и неизменно насмешлив. Форменный комбез и теплая кофта поверх, так, чтобы не было видно погон и семиугольника с вышитым волком на груди. В узких ладонях возникает ручка — пишущий черной пастой кусочек пластика. Сувенир из далекого адмиральского детства, хозяйски схваченный с его письменного стола. Томми вертит ручку с ловкостью фокусника, в такт словам туда-сюда гоняя в хрупких пальцах пианиста.

- У меня новости, да, прямо ночью. Знаешь от кого? От Нади Штерн.

- Она же давно уже вышла на пенсию, - удивляться нет сил.

Даже относительно мирная Ойкумена тяготит количеством проблем и забот. Годовой отчет перед президентом о работе министерства обороны, итоги работы напрямую подопечного адмиралу Аристея, планы на будущий год. Распределение бюджета между войсками, споры с министерством внутренних дел — вечно Дылда ставит ему палки в колеса, будто детство забыть не может.

На этом дела не кончаются. Дальше — контракты с «Венера Энерджи» на поставки галактиония флоту. Учения, поптыки сгладить конфликты со Свободными Новыми Странами, вновь обострившийся вопрос дележки Пояса Астероидов в связи с оттоком населения обратно в Солнечную Систему. Если и этого кажется мало, то нельзя забывать, на весну планируются выборы в Планетарный Совет.