Рука.

Правая, чтоб ее, рука.

Гребаная правая рука.

Да не может быть такого, чтоб сегодня к вечеру она уже была у меня.

Несмотря на низкую гравитацию у меня тряслись колени. Избавившись от криво сидевшего из-за мешавших волос шлема и выйдя через шлюз вслед за Фениксом, я огляделся по сторонам.

Круглая комната, яркий свет, изогнутые бежевые стены, искусственная гравитация и безвкусный воздух — привычные ощущения хрупкой крохотной космической станции.

Орфей не понравился мне тем же, чем не нравилась Академия.

Я не чувствовал себя в безопасности. Может, моя Искра бунтовала против пристальных взглядов звезд, отделенных от меня только тонким корпусом станции, может, старые страхи вернулись, чтоб одолеть меня заново. Я знал только одно - здесь неуютно.

Но здесь мне дадут новую руку. Не время впадать в панику!

Нас встретили двое солдат и низенькая пухлая женщина в архаичном белом халате поверх голубого медицинского комбеза.

- Сан Сергеич, все готово. Ребята собрались для обсуждения деталей операции, ждут вас в пятом зале,- отчиталась она перед Сашей, помогая надеть такой же халат прямо на мятую толстовку.

- Бегу уже, - ответил он серьезным тоном, при этом путаясь в рукавах. - Подопытного готовьте. Через час чтоб уже в первый блок привезли!

После этих слов Саша испарился в одном из коридоров, выходящих из круглой комнаты. Женщина в халате подошла ко мне, очевидно пытаясь ласково улыбаться, но я видел какой-то хищный оскал.

Они все реально маньяки! Мне не понравилось, что вместо «пациента» меня называют «подопытным». Я же у них не первый на такую операцию? Нет же?

Феникс подтолкнул меня в спину, серьезный и какой-то слишком взрослый, иначе, не так, как с военными в маске официальности.

- Будем считать, я исправляю свои ошибки, - сказал он тихо. - Наконец могу дать тебе то, что должен был ещё кучу лет назад… но не мог. Рад, что хотя бы на этот подарок ты согласился без споров, Ящер.

- Тебе надо больше спать, - раздраженно сказал я. - Говоришь совершенно непонятно.

- Топай давай уже, - он похлопал меня по плечу. - Мне нужно ещё решить несколько вопросов. Увидимся, когда в себя придешь.

Женщина в халате повела меня в очередной коридор, Феникс остался стоять рядом с солдатами. Ноги не слушались, в горле стоял комок, пульс пытался разогнаться до сверхсветовой. Я стиснул зубы и сосредоточился на цели.

Спустя множество неприятных приготовлений, голышом лежа под простынкой на жесткой кушетке, я разглядывал потолок и пытался поймать то болезненное ощущение, что возвращалось после каждой мучительной физкультуры. Может, именно для этого я столько лет издевался над собой в симуляции? Если закрыть глаза, я могу представить, что правая рука на месте. Я могу сжать кулак, я могу согнуть локоть…

Я не могу. Нет отклика. Никаких сигналов.

Паника затопила сознание до краев. Ничего не получится. У меня никогда не будет правой руки. Что-то без сомнений пойдет не так, как задумано. Если мое тело не вспомнит, каково управлять правой рукой, то это все равно, что пытаться поставить мне крылья. Люди не летают, не так ли?

Крылья…

Огненные крылья бешеной жар-птицы. Интересно, реальны ли они? Может ли Феникс не просто видеть излучение Кузнецова, но и управлять им, превращая в иные типы излучений? В волны видимого спектра, в тепло?

Я отвлекся от панических мыслей и по пути в операционную думал о крыльях. А потом, засыпая, снова почти видел в опускающейся на меня ледяной густой темноте желтые всполохи теплого огня.

Вечность пролетела мгновением. Наркоз действовал, сознание блуждало в потемках. Открыв глаза, второй раз за день я увидел над собой нахально улыбающуюся рожу Феникса, но на этот раз был крайне рад её видеть.

- Смотри, я опять выполняю свои обещания, - сказал он. - Не шевелись пока что.

Я моргнул пару раз, чтоб показать, что услышал. Тело будто затекло, онемело целиком, конечности отзывались слабо, издалека.

Сильнее всего ныло правое плечо, как после сотни километров с сумкой на тонком ремне. Ломота уходила через лопатку на спину, тянула за трапецию и широчайшую мышцу, колола иголками в шею и грудь.

А потом уходила вниз, где раньше не было ничего. Как симуляция наоборот. Не искусственный сигнал снаружи, подкрепленный обманом зрения, а биение электричества изнутри.

Это что? Прямо настоящая… рука?

- Эй, спокойно, не напрягайся давай, - тут же забеспокоился Феникс. - Говорю же, не шевелись, мало ли, вдруг отвалится чего. Сейчас Сашка придет, осмотрит тебя и скажет, что дальше можно делать. Воды дать?

Он протянул стакан с длинной трубочкой. В горле было сухо и ужасно противно, потому я не стал отказываться.

Саша прибежал через пару минут моей неподвижности. Он плюхнулся на мою кровать, радостный, в мятом расстегнутом халате поверх все той же толстовки, с каким-то устройством в руках и полными карманами разных непонятных штуковин.

- Все прошло идеально, как я и задумывал, - выпалил он. - Никаких отклонений! Я гений! Бог! Судя по всем показателям, наркоз ты перенес отлично, а не как некоторые товарищи на букву «П»… Чувствуешь что-нибудь?

- Болит… немного, - осторожно ответил я. - Плечо, спина и шея.

- Ого, а вот обезболивающее справляется хуже, - почти не удивился Саша. - Странные вы, ребятки, все четверо. Зато эксперименты на вас ставить - просто загляденье. Смотри, какая прекрасная штука вышла!

Он отогнул угол одеяла с правой стороны. Я посмотрел вниз.

Тусклый матовый блеск светлого, почти как наши комбезы, металла. Сплав молочно-белого галактиония с серебристым титаном. Все детали точно как с картинок в Сашином компе.

Рука.

- За счет уменьшения затрат материала в кисти, мы сохранили изначальную массу, но увеличили прочность в основных подвижных элементах, - похвастался Саша. - Интересное решение. Ты до сих пор уверен, что дальше хочешь жить с четырьмя пальцами? Не передумал сейчас, как увидел?

- Да хрен с ними, с пальцами, я дальше буду жить с двумя руками, - свой голос слышался чужим, хриплым, странным.

Но, конечно, менее странным, чем новая конечность.

- Протез, понятное дело, не съемный, - продолжил рассказывать Саша, поднявшись с моей койки и принимаясь цеплять на меня тут и там крохотные датчики из своих карманов. - Будем техосмотр тебе проводить раз в пару месяцев, если жалоб не будет, ну и по требованию, если поломаешь… Правда, пока я не представляю, как ты сможешь его испортить. Он не ржавеет и не окисляется в обычных условиях. Попадешь в необычные — проверим. Благодаря титану он очень твердый, ничем не поцарапаешь, а благодаря галактионию достаточно пластичный, так что и на излом прочности хватает. Углеродные вставки в нужных местах, это мое личное изобретение, изолирует снаружи стыки кожи с металлом.

Саша говорил с такой гордостью, что даже самодовольство Феникса терялось на ее фоне. Мои страхи уходили под напором его уверенности в своем творении. Продолжая цеплять бесконечные датчики, Саша громко рассказывал дальше:

- Конечно, ничто не совершенно! Первое время – никакой нагрузки. Даже саму руку будешь носить на креплениях, иначе станешь кривым и страшным! Нужно дать нервам соединиться с галактионием, да зажить всему остальному. Вообще, в идеале тебе бы пару месяцев на Орфее поваляться, сегодня я бы тебя даже в туалет не отпускал, но, что поделать, наш великодушный адмирал решил над тобой капитально поиздеваться!

Я не моргая разглядывал руку всё то время, пока Саша говорил.

Это круче, чем я мог ожидать.

Настоящая.

Правая рука.

Саша прилепил последний датчик на мой висок и запустил устройство в руках.

- Ладно, попробуй пошевелить пальцами, - сказал он, следя за цифрами на экране.

Я честно попробовал. Изо всех сил попробовал. Даже сжал в кулак левую руку так, что заболела ладонь.

Металлические пальцы правой не шевелились. Я закусил губу, стараясь не выдать своего разочарования.