Сделай это прямо сейчас, сейчас или никогда!

Никогда не поздно начать жить своей жизнью

Сделай это прямо сейчас, ведь это твоя и моя жизнь!» - Себастьян попытался петь громче, но у него не получалось. Голос только еще больше хрип и дрожал. Кашель прорывался наружу. Парень судорожно вздыхал при каждом слове.

«Не могу больше бежать, не могу больше скрываться…

Не могу больше бежать, не могу больше скрываться…» - он почти шептал эти слова, громко вдыхая и выдыхая воздух. У девушки перехватило дыхания от мысли, что парень себя мучает, делая это.

- «Ну, вот… Надеюсь, тебе понравилось. Еще раз прости. Мм… Я люблю тебя» - он постарался быть как можно более радостным, хотя его умирающий голос говорил об обратном. Запись кончилась.

Вирджиния все еще сидела в постели с красным от слез лицом. Казалось бы, сколько можно плакать? Но почему тогда каждый раз, когда Себастьян делает что-то странное, ей хочется рыдать? Вот и сейчас она была потрясена – зачем он сделал это? Зачем издевался над собственным горлом? Это было приятно, но в, то же время, и так страшно слушать. В каком же ужасном состоянии был парень. Он ведь почти что онемел. Бедный – бедный Себастьян.

А может… Может, он решил разрушить все суеверия? Он считал эту песню убийцей. Вдруг, он теперь стал думать иначе? Может, она придала ему сил? Тогда это было бы просто прекрасно!

Нужно было срочно позвонить парню, все узнать. Вирджиния уже хотела набрать его номер, но тут вспомнила, что только проснулась, а в таком состоянии она ни говорить, ни даже соображать не может адекватно. Нужно было хотя бы умыться.

Быстро встав, девушка, буквально, полетела в ванную. Нельзя было терять ни минуты. Уже в ванной, стоя перед раковиной, она посмотрела на себя в зеркало – глаза горели, губы изогнулись в легкой улыбке. Сама не зная, почему, но девушка была рада. На щеках играл румянец, что было еще страннее – обычно по утрам Вирджиния была похожа на призрак, такой бледной она выглядела. Быстро орудуя зубной щеткой и споласкивая лицо, она продолжала смотреть на себя в зеркало и не переставала улыбаться. Внутри все трепетало. Да, все будет хорошо. Все будет просто великолепно! От этих мыслей девушка даже рассмеялась. Собственный смех придал ей уверенности.

Она вбежала в комнату и бросилась к тумбочке, на которой лежал телефон. Взяв его, девушка начала медленно вальсировать по комнате, набирая нужный номер. Поднесла телефон к уху, стала слушать гудки, не переставая кружить на носках и помогая себе свободной рукой. Настроение было великолепным. Как ни странно, Себастьян не спешил брать трубку. Девушке потребовалось прослушать десять долгих гудков, прежде чем ей ответили.

- Алло, Себастьян? – голосом, полным радости, позвала она, но ей не ответили. – Себастьян? – Вирджиния стала кружиться медленнее, немного смутившись. Она нахмурилась. – Эй?

- Вирджиния? – послышался усталый женский голос. Это была мама Себастьяна. – Это вы?

- Да, миссис Кук, здравствуйте! Скажите, а где Себастьян? – стало немного спокойнее. Девушка продолжала танцевать. Внезапный всхлип в трубке заставил ее остановиться. Все внутри замерло. – Что случилось, миссис Кук? – теперь ее голос не казался радостным, девушка была взволнована.

- Себастьян… - всхлипывала женщина, не в силах сказать ни слова.

- Что? Что с ним? – по телу прошла дрожь. Вирджиния сглотнула и закусила губу. Теперь ни о каких танцах не могло быть и речи, когда ее бил мандраж.

- Себастьян… Он… Умер… - выдохнула его мать.

Услышав это, Вирджиния почувствовала слабость во всем теле. Ноги перестали ее слушаться, девушка села на пол, прижимая телефон к уху. Она почувствовала, как внутри все сжалось от этих трех слов. Кажется, сердце остановилось. К глазам подбирались слезы, а в голове вертелась только одна мысль – «Нет, нет, нет! Это неправда!» Задрожала нижняя губа. За ней рука, держащая телефон. Слезы покатились из глаз. Девушка замотала головой.

- Нет… Это неправда, нет! – заплакала она в голос. В груди как будто что-то разорвалось. Может, это было сердце, еще пару мгновений назад радостно танцующее вместе с хозяйкой? Теперь вся кровь, что была в нем, разлетелась по стенкам грудной клетки и принялась жечь все на своем пути, стекая вниз. За грудью заболело в животе. Как будто его проткнули ледяной глыбой – было горячо и холодно одновременно. Боль казалась невыносимой. Слезы заполонили все собой, Вирджиния ничего не видела, и только продолжала твердить. – Неправда… Неправда…

- Это так, девочка… - проговорила его мать, судорожно вздохнув. – Ему уже несколько дней было плохо… Последние три дня его держали на морфии.

- Что? – ошарашено выдохнула девушка, склоняясь ниже к полу под тяжестью собственного тела. Она гладила палас в надежде, что это поможет. – Но он говорил…

- Он обманывал тебя. Его слишком поздно стали лечить, все было запущено. Опухоль стала злокачественной, она проникла во многие места, куда ее нельзя было пускать. Он угасал на моих глазах все эти дни… Перестал есть, перестал говорить, почти не спал. Он только безмолвно мучился от боли, потому что крики доставляли ему еще больше страданий. Один раз я застукала его, когда он порезал себе руку – боль в горле была так сильна, что он хотел хоть как-то ее заглушить, переключиться на что-то другое… - миссис Кук кое-как находила в себе силы, чтобы говорить. – Его ноги, особенно икры и лодыжки, были разодраны почти в кровь. Он не мог кричать, чтобы облегчить боль, поэтому терзал самого себя. Он был похож на сумасшедшего… Постоянно напуганный, на грани истерики, весь дрожит и постоянно качается… Как же ему было больно… - она снова заплакала. Вирджиния уже лежала на полу, тоже рыдая в голос. Она смотрела на потолок и проклинала весь мир за то, что он уничтожил парня. Этого великолепного парня. Этого прекрасного человека, живого, искреннего. Девушка плакала и не могла успокоиться. Начала задыхаться от собственных слез. – Он был очень слабым, боль забрала у него все силы. Мой мальчик… - больше женщина не могла говорить.

Обе просто рыдали в трубку не в силах что-либо сказать. Теперь все надежды рухнули. Все мечты, все, что было у девушки, теперь исчезло. Она не могла поверить, что Себастьяна больше нет. Это не могло быть правдой. Ее обманывают. Ее разыгрывают.

У Вирджинии началась истерика. Она почти что кричала, что Себастьянжив, заставляя его мать еще больше всхлипывать. Девушка схватилась за голову и крепко ухватила себя за волосы. С силой потянула их. От боли стало легче. Вирджиния перестала задыхаться. На мгновение в ее голове прояснилось – голосовое сообщение в 3.24.

- Во сколько он умер? – прошептала она, продолжая всхлипывать.

- Врачи сказали, что, примерно, в половине пятого. – начала было женщина.

- У нас была половина четвертого, получается… - закончила за нее Вирджиния.

- Да. Боже, ну, за что все это… Знаешь, Джинни, он только когда с тобой говорил, приходил в чувства. Казался спокойным и уравновешенным, но стоило ему положить трубку, как он снова начинал биться в конвульсиях, – продолжая вздыхать, кажется, миссис Кук начала приходить в себя, но голос ее был таким же подавленным и почти безжизненным. – Он еще в самолете мне все рассказал о тебе. Признался, что чувствует. Я тогда была так рада…

- Я тоже была рада, когда узнала… Себастьян… - прошептала Вирджиния, вытирая слезы. Она села, оперлась спиной на свою кровать и обхватила рукой колени. Она постепенно принимала ужасную правду. Внутри все горело от боли, ноги дрожали, пальцы покалывало. – И я любила вашего сына…

- Я говорила ему, а он не верил… - с тоской хмыкнула миссис Кук. Опять судорожно вздохнула. – Что он мог такого натворить, чтобы с ним так обошлись?

- Я… Не знаю… Это несправедливо… Мм… Простите, миссис Кук… Вам сейчас так тяжело, а я вас только обременяю разговорами. Я позвоню вам позже… До свидания.

- До свидания, Вирджиния.

Девушка посмотрела на свой телефон и вздохнула, закусив губу. Себастьян мертв. Хотелось ей этого или нет, но это была правда. Его больше не будет, его не вернуть. Не стало этого чудесного человека, в котором Вирджиния уже почти нашла смысл жизни.