- Ну, - начал парень, сев напротив девушки на кровать. – что ты тут делаешь? – он смотрел на нее.

- Говорю же – волновалась за тебя, - негромко проговорила Вирджиния. Парень слабо улыбнулся. – Как ты? Что тогда случилось?

- Что случилось? Мм… То, чего я и боялся – она опять начала вредить мне, – протянул он. Слегка кашлянул. Девушка непонимающе скривилась. - Песня. Я говорил, что она ничего хорошего не приносит, если петь ее, играть, или даже просто название произнести. Ну, или попытаться, как это сделала Кейт, – он пожал плечами и опустил взгляд. – Именно в тот день, ни в какой другой, у меня опять кровь пошла.

- Неужели, все, что делала Кейт, не помогло? - он закачал головой. - Тогда зачем ты… - начала Вирджиния, вздрогнув от короткого ответа парня – одно из опасений уже оказалось правдой.

- Чтобы ей было спокойнее, – он снова слабо улыбнулся. – Не хотел, чтобы она опять так переживала…

- Мне почему не сказал? Малкому?

- По той же причине.

- Но ты… Ты был таким… Таким… - растерянная девушка не могла подобрать слов.

- Да, я был таким. Старался не замечать боль, ведь мне было так хорошо весь последний месяц. Болезнь совсем мне мозги затуманила, так что я уже не помнил, когда я был в последний раз так счастлив. Ну, вот, счастье вернулось ко мне, хоть и ненадолго, – голос парня еще больше хрип. Себастьян снова откашлялся. От этого болезненного кашля у Вирджинии защемило в груди, она закусила губу, с жалостью смотря на парня. Он увидел это. Усмехнулся. – Вот поэтому я и пытался не думать о боли. Мне не нужно сочувствие, жалость, сопереживание. Мне от них только хуже. Да и вам не лучше. Ты только нервы себе испортишь, если постоянно будешь думать о том, каково мне.

- Я не могу не думать об этом. Ты мой друг, я просто не могу игнорировать тот факт, что тебе плохо.

- Хм… - он отвел взгляд и поиграл серьгой, в очередной раз улыбнувшись. – Я скучал по тебе всю неделю, – голос был все таким же тихим и охрипшим. Девушку передернуло от этих слов. Она глубоко и шумно вздохнула. – А ты выглядишь прекрасно. Как и всегда.

- Я пришла сюда не за комплиментами, Себастьян, – выдавила из себя она, стараясь сохранять спокойствие в голосе, хотя девушку слегка потряхивало – он просто играет сейчас на ее чувствах, сам того не понимая.

- Почему я не могу сказать что-нибудь приятное красивой девушке? Только из-за того, что я болен? Это несправедливо, мне кажется. Жизнь ведь не остановилась от этого. Значит, нужно жить дальше. Или хотя бы пытаться.

- Так это выходит… Ты не веришь в свое выздоровление? – продолжила Вирджиния, стараясь не думать о том, как же было приятно услышать от этого парня, от любимого человека, комплимент. Сейчас главное, что он болен, нужно ему помочь.

- Хм… - он медленно протянул к ней руку ладонью кверху. – Дай мне свою руку, – Вирджиния неуверенно протянула ему руку, положила на его ладонь. Он аккуратно сжал ее. – У тебя приятная кожа, - задумчиво произнес он, оглядывая женскую кисть. Затем он склонился к девушке и приложил ее руку к своей шее. – Чувствуешь? – под пальцами она почувствовала вибрацию от слов. Кожа у Себастьяна была теплой и гладкой.

- Что я должна почувствовать? – она не шевелила рукой, боясь причинить парню боль.

- Вот, – он сам надавил ее рукой на какой-то комок в горле. Затем плавно перетащил ее руку в другую часть. Там тоже чувствовалось воспаление. – И вот, – потянул в другую сторону. Девушка ощутила то же самое под своими пальцами. – И здесь, – вибрация от голоса. – Это сама опухоль и воспаленные лимфоузлы, – он отпустил ее руку. Вирджиния тут же отстранилась. – И они растут. Мне сложнее дышать и говорить. Меня бы спасло мое хобби, но о какой группе может идти речь, если я даже разговаривать не могу нормально? – он смотрел на нее, совсем не ожидая ответа на свой вопрос. Вирджиния потупила взгляд. – Я стал терять в весе. Хоть и стараюсь есть, а толку нет.

- Это ужасно. Господи… - закачав головой, девушка закрыла лицо руками. Сердце сжалось от боли. Вирджиния была окончательно напугана и растеряна. Неужели, он умрет? Болезнь так быстро развивается?

- Да ладно, перестань, – тихо хмыкнул он. – У меня еще есть шанс. Только в любом случае мне придется забыть о своем увлечении.

- Почему? – она подняла на него глаза. Парень пожал плечами.

- Связки сильно пострадают, так что распевать я уже не смогу. Только если играть остается. Ну а если меня не вылечат – особо некому будет всем этим заниматься.

- Не говори так. Ты должен поправиться.

- А смысл? – Себастьян вновь устало улыбнулся. Кашлянул. – Уже всем стало ясно, что я неудачник.

- Ты? Неудачник? - не поняла его девушка. – Серьезно? – она недоверчиво скривилась. Парня это позабавило, он улыбнулся шире, наблюдая за ее реакцией. Поиграл серьгой. – Ты шутишь… Все, что мне Кейт рассказала… Да ты же самый удачливый во всей школе был, по ее рассказам. Если ты такое вытворял, а всегда выходил сухим из воды. И ты говоришь, что ты неудачник?

- Хм… Избежать разборок от дружка очередной девицы – это удача? – задумчиво протянул он. Кашлянул и вздохнул. – А заболеть раком второй раз – что это? Неужто, великое везенье? Тогда да – я самый везучий человек на свете, – рассуждал парень. – Тут стоит заметить, что у человека не может быть все идеально, но не до такого же, чтоб смертельно болеть только из-за того, что меня не избил «защитник обманутой бедняжки». Как думаешь? – вопросительный взгляд смотрел на девушку. Она молчала, не зная, что сказать. Опустила глаза. – Знаешь, в чем разница между мной, Кейт и Малкомом?

- В чем?

- Мы все – неудачники, но я это сам понял, а им это навязали.

- Что? – Вирджиния посмотрела на Себастьяна, ничего не понимая. Снова скривилась в недоумении. – Все? А они тут причем?

- Ну, Кейт подсела на антидепрессанты не от хорошей жизни. Во всем виноват Джордж.

- Джордж? Ее отчим? – не поняла девушка. Себастьян кивнул. Кашлянул и с легким хрипом вздохнул.

- Ей было одиннадцать лет, когда ее родители развелись. Двенадцать, когда мама снова вышла замуж. Джордж сразу невзлюбил Кейт. Он работает программистом в крупной компании. Один из ведущих сотрудников. Ясное дело, что он хорошо зарабатывает и кичится этим. Он сам по себе высокомерный… Да ладно, если бы он просто считал себя таким молодцом, который зарабатывает – он, в принципе, считает, что его профессия – одна из самых лучших. Мм… Кхэм… - он кашлянул. – Нет, это, конечно, хорошо, что человек так любит свое дело, но… Пф… Он все время говорил, что истинные профессии бывают только у тех, кто занимается чем-то техническим. Ну, на крайний случай, физический труд. Людей же гуманитарного склада ума он считает самыми тупыми и, в принципе, ненужными обществу. Для него они – хлам, можно так сказать. Биомасса для переработки. Ну, и Кейт он такой считает. В математике она, может, еще хоть что-то понимает, но физика для нее – темный лес. Просто мрак. Не может ее понять. Ей больше нравится искусство, к тому же, она – девушка. То есть, ей и не особо нужно знать физику, но Джордж считает по-другому, – Себастьян замолчал и вздохнул, закусил губу. – Он говорит, что Кейт тупая, что она бездарность, а ее удел – быть поломойкой в забегаловке. Вечно попрекает ее, каждое ее действие комментирует, а Кейт… Она же очень чувствительная и ранимая. Она все воспринимает близко к сердцу, хотя я ей сто раз говорил, чтобы она перестала уже слушать этого придурка, но нет, – парень пожал плечами. – Он продолжал над ней издеваться, говорил ей такие ужасные вещи, что она прибегала ко мне вся в слезах. Удивительно, что он ее в детдом не сдал.

- Почему она не ушла к отцу жить?

- Его то ли родительских прав лишили, то ли запретили ему видеться с дочерью.

- Почему?

- Наверно, из-за его образа жизни. Он в молодости был хиппи, а потом в буддизм ударился основательно. Йога, медитация. Еще он художник, у него своя мастерская, ученики есть. Он даже преподавал, насколько я знаю.