– Да, конечно, – Азия глянула по сторонам в поисках Эшли, но той не оказалось рядом, – а куда идёт поезд?

– А куда тебе надо?

– В Омикрон.

– Свою остановку ты уже пропустила, – махнул рукой дед.

– Да где там пропустила, не пропустила, – вмешала бабка. – Гляди в окно, видишь арку – это Альков, маяк Омикрона. Идёшь на Видимый Альков и к вечеру будешь в городе.

– Спасибо, – радостно подскочила Азия и вновь уронила пистолет.

– И пушку свою забери, – старик посмотрел на бабку и покачал головой, – ну и молодёжь сейчас пошла.

– А сам-то, каким был, – ухмылялась старушка в ответ.

Видимый Альков

Солнце поднималось выше и жарило всё сильнее, его лучи проникали во все уголки этой проклятой пустыни. С каждой минутой идти становилось тяжелее. Песок попадал в глаза, хрустел на зубах и путался в волосах.

«Лучшая прогулка в моей жизни, – Азия доковыляла до пыльного колодца и рухнула в тень. – Немного отдохну и в путь», – она приложила холодную рукоять пистолета к виску и закрыла глаза, пытаясь думать о чём-то приятном.

Её разбудил громкий, как выстрел, голос.

– Именем Омикрона! Руки над головой! – Азия мгновенно пришла в себя и нехотя поднялась, отряхиваясь от песка.

– Простите, я заблудилась, – она послушно подняла руки, даже не пытаясь спрятать пистолет.

– Оружие на землю! Последнее предупреждение! – всё громче и громче говорил нападавший, и тут раздался выстрел.

Не было времени думать, Азия спряталась за колодцем и прижалась к земле. Бешено колотило сердце.

– Я не причиню вам зла, это какое-то недоразумение, – пыталась договориться она, когда услышала шорох. Азия повернула голову и заметила громилу с арбалетом наперевес. Он спустил курок, и быстрая как молния стрела пронзила её запястье. Боль застряла в горле, а из глаз покатились слёзы. Азия с ужасом посмотрела на свою окровавленную руку, попыталась встать, но громила ударил её живот.

Он поднял с земли окровавленный пистолет, схватил Азию за шиворот и поволок за собой.

– Это недоразумение, глупое недоразумение, – бормотала она, когда он затолкал её в тесную клетку и дёрнул за рычаг. Та взмыла вертикально вверх и повисла на цепях в десятке метров над землёй, поскрипывая и качаясь на ветру.

Азию мутило, перед глазами всё плыло, а солнце нещадно палило, лишая последних сил.

Очнулась она на закате. Боль притупилась, руки затекли так, что она их даже не чувствовала. Клетка дёрнулась и плавно опустилась на песок. К ней подошли двое. Азия не видела их лиц, но слышала голоса. Кто-то бережно поднял её на руки и уложил в мотоциклетную коляску.

– Гляди, что ты наделал, чуть не прикончил девчонку, – бормотал незнакомец.

– Ей повезло, обычно я стреляю в голову, – вторил ему арбалетчик.

Транспорт медленно покатил по песку. Азия с трудом открыла глаза и осмотрелась. Рядом сидел упитанный гвардеец с лычками Омикрона на рукаве.

– Пить, – прошептала она.

– Сейчас, сейчас, – он аккуратно приподнял её голову и поднёс флягу к потрескавшимся губам. Азия сделала пару глотков и посмотрела на него мокрыми от слёз глазами.

– Прошу, не отдавайте меня громиле, – испуганно прошептала она.

– Я что, на садиста похож? – подмигнул ей толстяк

Азия улыбнулась и закрыла глаза.

+++

– Просыпайся, приехали, – разбудил её гвардеец. – Идти сможешь?

Азия кивнула. Он отвёл её в какой-то сарай и усадил в жесткое деревянное кресло с подлокотниками. Включился яркий свет и в комнату вошёл врач в запачканном белом халате. Он приложил пластинку-градусник к её виску и посмотрел на результат.

– Руку, – коротко сказал он, достал серебристый баллончик и опрыскал засохшую рану. Азия почувствовала лёгкое покалывание в онемевшей руке. Врач достал перекись и марлю и стал обрабатывать запястье.

– Не больно? – сухо поинтересовался он.

– Нет, – Азия безразлично наблюдала, как аккуратно, слой за слоем накладывается компресс из стволовых клеток, под действием которых подобные раны стягивались за пару часов.

Скрипнула дверь, и в помещение вошёл следователь в пыльной форме. Он сел напротив и уставился ей прямо в глаза. Врач кивнул ему и вышел.

– Имя? – коротко спросил следователь.

– Азия.

– Фамилия!

– Почему вы разговариваете со мной таким тоном.

– Либо ты отвечаешь на вопросы, либо мы поговорим по-другому, – следователь сверлил её взглядом. – Таких, как ты у меня полторы сотни. В последний раз спрашиваю: фамилия!

– Биара. Азия Биара.

– Родственники есть?

– Вы не представились! С кем я имею честь…

– Здесь я задаю вопросы, и я не буду, как попугай, по два раза их повторять! – он стукнул кулаком по столу.

– Я знаю свои права! Я буду разговаривать только в присутствии адвоката!

– Фильмов насмотрелась, что ли? Так вот, послушай меня: нет у тебя никаких прав. Нет, и никогда не было! Здесь ты никто! Поняла? Не слышу ответа…

– Да.

– Громче!

– Да поняла я уже, хватит на меня давить. Сначала этот мне руку прострелил, а теперь вы на меня орёте! – Азия встала со стула, но кто-то за спиной лёгкой подсечкой усадил её обратно.

– И как ты объяснишь своё ДНК в нашей базе, анкеты-то твоей у нас нет? Куда подевалась анкета?

– Я её в урну бросила.

– Что-что? Ты можешь не в нос говорить, а то я ни черта не слышу!

– Я выбросила её, говорю! Настроения не было заполнять какую-то бумажку.

– А пистолет! Где ты взяла пистолет?

– В поезде подобрала, – Азия слишком поздно поняла, что уже наговорила лишнего. – Всё! Я не собираюсь отвечать на вопросы, пока здесь не будет моего адвоката!

– Будет тебе адвокат! – хмыкнул следователь. – Увести!

– Вы не имеете права меня удерживать, – протестовала Азия, пока её выводили.

Её отвели в соседний барак с метровыми стенами. Конвоир достал связку ключей и открыл железную дверь.

– Проходи, – грубо приказал он. Азия сделала шаг и очутилась в крохотной комнатушке, похожей на клетку.

– Это вообще законно, держать людей в карцере? – возмутилась она, но в ответ услышала лязг закрывающейся двери и поворот ключа в замке.

В камере загорелся свет, Азия не поверила своим глазам. Десяток разрисованных зэков глазели на неё со всех сторон, и ничто, кроме дырявых решётчатых стен не отделяло её от них.

«Это мужская тюрьма», – мелькнуло в голове, и чья-то волосатая рука схватила её за плечо.

– Какая сладенькая, – под одобрительный гогот сокамерников зэк притянул Азию к решётке и облизал её щёку. – Ай! Эта сучка кусается!

Азия вырвалась из его лап, упала на бетонный пол и с отвращением стала вытирать щеку.

– Тебе что, мужики не нравятся? – не на шутку разошёлся он, схватил ведро помоев и окатил её с головы до ног.

– Подмойся! – радостно улюлюкали остальные.

Азия прижалась спиной к двери и заплакала.

– Чего нюни распустила? Что, уже не такая смелая? Может, адвоката позвать?

Один из зэков ухватился за решётку двумя руками, будто собирался её выломать, и стал дико орать.

Мокрая и грязная Азия сидела на полу, мечтая поскорее убраться из этого места.

Открылась дверь, и её выпустили из камеры.

– Признание подпишешь? – поинтересовался офицер.

– Да, – прошептала она.

– Наверное, перед судом тебе нужно помыться.

Её отвели в душевую. Там было темно, с потолка свисали холодные капли. Азия разделась и встала под ледяные струи воды. Хотелось бесконечно жалеть себя и плакать, но слёз уже не осталось.

Она надела свои старые шмотки, выстиранные вакуумной машинкой, и застыла перед зеркалом. Впалые щёки, потухший взгляд. Азия попыталась улыбнуться, но улыбаться совсем не хотелось.

– Идём, – позвал начальник конвоя.

+++

В почти пустом зале суда было тихо, лишь лампы гудели под потолком. От этого звука хотелось спать, глаза слипались сами собой. Судья шептался с секретарём и не обращал внимания на подсудимую.