– Я в СИЗО сидел, – вздохнул Серебряков.
– А за что?
– Да надавал наглецам и хамам по мордасам, а меня обвинили, чуть ли не в убийстве. Там папаша одного из отморозков оказался очень крутым, а я оказывается, именно его сыну нанес адски тяжкие повреждения…
– Подожди… получается что ты находился в боевом режиме?
– Я не знал, как его можно активировать, действовал на автомате.
– Хм… Но раз твоя программа его активировала, значит действительно существовала угроза твоей жизни. В этом и плюс подобного мониторинга. Ты не всегда можешь заметить неожиданную атаку. Поэтому гвардейца не так просто уничтожить. Чаще всего гибель наших братьев происходит из-за полного истощения энергии. Это одна из стандартных тактик метаморфов, севших на хвост носителю доспехов. Истощить его энергетические запасы постоянными атаками, а затем уже спокойно уничтожить. Поэтому, если за тобой начинается подобное преследование – никакого геройства, лучше убежать, как можно подальше. Но этому тебя будут еще учить. Вот… А когда я в шторм вылетел на очередные твои поиски, то найти тебя было уже не так сложно. Да и лишних глаз рядом не оказалось. Хотя, надо признать, ты уже был без сознания и если бы не твоя программа, которая умудрилась скомбинировать несколько боевых режимов, чтобы не дать тебе замерзнуть – то всё могло бы закончиться плачевно.
– Спасибо! – искренне поблагодарил его Дима.
– Сочтемся! Ладно. Ты давай ложись, отдыхай. Нам лететь еще минимум сутки до Селесты.
– Последний вопрос, – замялся Дима. – А как тут, вообще с девушками? Вот эта Ингрид, она с кем-то мутит?
– Ха-ха, ха! – не удержался от заливистого смеха Сергей. – Ну, ты даешь! Видимо давно у тебя не было бабы. Хотя… почему бы и нет, но должен тебя предупредить, что Ингрид не человек.
– Как не человек? А кто же она?
– Это дроид, похожий на человека, но искусственного. Имя Ингрид так и расшифровывается – Интеллектуальный гражданский искусственный дроид.
– Так вот оно что! – хлопнул себя по лбу Димка. – А я-то смотрю, что-то лицо у неё какое-то странное. Вообще без эмоций.
– Да, это служебный вариант искусственного помощника. Но есть и такие, что хрен от человека отличишь. И улыбается и плачет, даже мимика такая естественная, что ошибиться проще простого. Такие «фифы», кстати, чаще всего предлагаются нашему брату – путешественнику – в публичных домах. Их содержать дешевле, чем живого человека. Никогда не болеют, не устают, формы тела – просто идеальные и на любой вкус и цвет. Хоть четыре сиськи! – гоготнул он. – Да и не подцепишь от них никакой заразы – одни плюсы!
– А ты сам-то таких пробовал?
– И не один раз! Даже подумывал себе подобную жену завести. А что? Всегда тебе рада и в сексе просто профи. Можно закачать в неё кулинарную программу – и вот тебе уже личный шеф-повар.
– А как же чувства, любовь, дети?
– Вот на счет детей – ты прав, а чувства… Она любые изобразит, всё от программы зависит.
– Так чего не завел?
– Не знаю, – развел руками Сергей. – Что-то сдерживает, наверное, потому что вроде всё они могут, но вот не ощущается вблизи с тобой реально близкого тебе человека. Который с тобой поделится сокровенным, а ты с ним. Который без слов тебя поймет, хотя на первый взгляд вы совершенно разные. Который пойдет за тобой не по приказу, а по зову сердца. Бездушные они – вот! Поэтому и не завел…
– Понимаю, – вспомнил Юлю Серебряков. – И чего ей ещё надо было? Вроде интересы общие были, и профессии, да и взгляды на жизнь. Ну… в сексе она была чуток зажата, так это со временем бы исправилось, а тут… даже и не позвонила ни разу.
– Ладно, – выкидывая в окошко утилизатора пустую тару, – заметил Половцев. – Разбередил ты мне душу последним своим вопросом. – Давай отдыхай пока. Через три часа ужин. Я тебе моллюска и сок в холодильник положу. Так что если проголодаешься – поднимайся в кают-компанию, там слева есть дверь в столовую – не перепутай. В ней весь экипаж судна питается. У нас всё просто, как на курорте – подходи и накладывай, чего хочется. Отбой в десять по корабельному времени, подъем в семь утра. Завтра начнем с тобой заниматься и учиться тонкостям гвардейского «этикета», – хохотнул он.
Сергей ушел, а Димка прилег на кровать поразмышлять, как круто изменилась его жизнь за последние часы. Всего несколько дней назад он, сидя на «нарах», и не мог предположить, что окажется в космосе, да еще в качестве имперского гвардейца. Он успел мельком заметить, что его никак не шокировало сообщение о космическом корабле, о существовании межзвездной империи, пришельцах-захватчиках, дроидах, многовкусовых моллюсках и т. п. Он воспринимал это как должное. То ли его психика после всех злоключений стала невосприимчивой к подобным обстоятельствам. То ли это одно из свойств «доспехов бога», а возможно, что это и наследственное. Но вот вопрос с поиском отца – так и остался открытым. Два кандидата – Сергей и Толик – отпадают. У Толяна другой регион и он никак не мог быть его отцом, а Половцев оказывается, вообще не занимается такими поисками. Но надо будет у него поинтересоваться, кто тридцать лет назад курировал Черноморское побережье. Ведь судя по описаниям матери у отца были подобные татуировки. Это теперь он сообразил, что татушками здесь и не пахло. Всё проще и в то же время намного сложнее, но факт остается фактом – он потомок такого гвардейца. Да и понять поступок своего отца – стало проще. Во-первых, он воин, и жизнь его полна опасностей. Во-вторых – это возраст, а точнее внешний вид. Ведь моя мама, при встрече с до сих пор молодым отцом, если он конечно еще жив – вряд ли адекватно отреагирует. В-третьих, – отец возможно и хотел бы вернуться, но опять же неизвестно куда его могли направить, да и был ли он потом еще хоть раз на Земле? В четвертых, – а он вообще знал, что у него родился сын? Это же был так… мимолетный роман и всего одна ночь. Может человек приезжал просто подзарядиться, а тут симпатичная девушка. Ну, был у них секс, еще не факт, что от одного раза можно забеременеть. Вон, Сергей рассказывал, что успел оторваться в разных мирах, где возможно и остались его дети. А найти родного отца из более чем, ста двадцати человек, разбросанных на просторах галактики – это практически не реально. – Димка вздохнул. – Так что, мамочка, – мысленно парировал он, – пока поиски отца временно откладываются. – Рот непроизвольно широко зевнул. – Мда, – подумал Серебряков, – а водочка хорошая оказалась. Покемарить что ли перед ужином? Свет, пожалуй, не буду выключать, а то просплю. – И устроившись поудобнее на кровати, Димка сладко и крепко уснул, словно провалившись в темноту.
– Боевая тревога! Боевая тревога! Экипажу занять места согласно боевому расписанию. – Именно от этого искусственного и совершенно роботизированного голоса Димка проснулся у себя в каюте. Он так и не попал на ужин. Протерев заспанные глаза и повернувшись к настенному экрану, он приказал.
– Покажи мне корабельное время. – Часы высветили 3.10 утра. Не успев сообразить о дальнейших действиях, Серебряков услышал громкий стук в дверь каюты. Вскочив с кровати, он отворил двери и увидел взволнованное лицо Половцева.
– Сиди в каюте, – приказал он. – Следи за экраном, там, в случае чего появится необходимая информация…
– А что случилось то? – крикнул Димка убегающему по коридору Сергею.
– Я не в курсе, но, по-моему, на нас напали! Мы только что вынырнули из очередного тоннеля, и сразу же появилось сообщение о боевой тревоге, а за ним и первое попадание по нашему судну.. Наш маршрут никто не знал, будем надеяться, что это не метаморфы, а случайные пираты. – В этот момент корпус судна ощутимо вздрогнул.
– Ого! – на мгновение остановился Половцев. – А это уже наше орудие стреляло. Значит всё серьезнее, чем я думал. Сиди в каюте! – крикнул он, скрываясь за створками лифта.
– Легко сказать сиди в каюте, – обозлился Дима. – Сам же знает, что ждать и догонять – это хуже всего. А тут сиди и жди неизвестно чего. – Он решил, что будет лучше привести себя на всякий случай в порядок. Зайдя в ванную комнату и открыв один из шкафчиков, Димка увидел странное приспособление, похожее на градусник. И если бы не нанесенный рисунок на ручке белоснежных зубов с этим предметом между ними, он не догадался для чего это нужно. Поднеся градусник тонким концом к своим зубам – он почувствовал легкую вибрацию и прохладу, мгновенно наполнившую его рот, будто он прополоскал его мятным настоем. Глядя в висевшее рядом зеркало, он с удивлением обратил внимание, что тот зуб, к которому прикасался прибор, становился значительно светлее своих собратьев.
