По логике вещей Адамс должен был быть генералом. Но — так сложилась неписанная крымская армейская традиция: до полковника дослужиться было сравнительно легко, а вот преодолеть ступень от полковника к генералу — чрезвычайно трудно. Дабы избежать путаницы, предлагали в тридцатые годы ввести звание «бригадный генерал». А то что это такое — батальоном командует полковник, полком — полковник, дивизией — тоже полковник! А генералов всего три, плюс один адмирал! Честное слово, господа, — возражали другие, не вижу в этом ничего плохого. Не хотите же вы брать пример с Франции, где генералов, ей-богу, скоро станет больше, чем солдат! Наше обилие полковников — не худшее бедствие, да и давайте вспомним, как сложилась такая ситуация: во время гражданской войны случаев проявить себя было более чем достаточно, а повышение в звании было едва ли не единственной заменой орденам, которых принципиально не давали на братоубийственной войне. Так что, господа, нам нечего стыдится своих полковников!

Итак, полковник Кронин поехал к полковнику Адамсу. На базу он прибыл как раз вовремя, а именно — в тот момент, когда связь поддерживал полковник Чернок.

Кронин вошел в штабное помещение, движением руки выгнал из кресла одного из дежурных лейтенантов и занял его место.

— Только что был высажен самолетный десант в Саках. На Качу идут вертолеты, — сообщил Чернок. (Дела! — подумал Кронин). Судя по всему, продолжал летчик, главнокомандующий Вооруженными Силами Юга России генерал Павлович уже арестован. Во всяком случае его кабинет молчит, дома его нет.

— Возможно, у меня неполадки со связью, — сделал оговорку Чернок, — попытайтесь вы позвонить генералу. Я пока подержусь на этой частоте.

— Господин полковник, — раздалось приглушенно, — поступили сведения от американцев…

— Сбросьте на маниторы базы, — велел Чернок. — Ваш сын передает вам привет, господин Кронин. Боюсь сглазить, но парень стал отличным специалистом в своем деле. Мы, старперы, все еще воспринимаем компьютеры как некое колдовство, а молодежь пользуется электронным мозгом, как собственным…

— Дай Бог, чтоб не возникло соблазна заменять одно другим… — проворчал Кронин. Сейчас его больше интересовала американская сводка, чем успехи сына, в которых он не сомневался.

Сводка была довольно безрадостной. Красные уже успели блокировать две важнейшие авиабазы. Две эскадры находились у крымских берегов, и уж наверняка не за тем, чтоб провести военно-морской парад.

Полковник Адамс отодвинул телефон и повернулся к видеоглазу.

— Генерал не отвечает, — сообщил он. — Похоже, ваше высокоблагородие, вы правы. К сожалению.

— Плохо, — даже за шлемом было видно, как изменилось лицо Чернока.

— Саша, — спросил Адамс, — Вы предполагали нечто подобное?

— Предполагал, — кивнул Чернок.

— Они, кажется, обещали постепенное присоединение, — Адамс добыл из кармана портсигар, а из него — сигарету.

— Они ничего не обещали, — отрезал Чернок. — Как временно главнокомандующий, я хотел бы проконтролировать процесс… Считаю лишним напоминать, что если что-нибудь случится, то командование Вооруженными Силами Юга России ляжет на ваши плечи, Дуглас. Ответственность огромна, учитывая… всевозможные случайности. Я еще выйду на связь. Направляюсь на евпаторийское побережье, следите за поступающей информацией. Пока, Даг…

Чернок отключился.

— Предлагаю пройти в мой кабинет, — Адамс перешел на английский, свой — и Кронина — родной язык.

Кабинет командующего Южным Районом Обороны был настолько мал и забит разнообразной аппаратурой, что любой советский командующий округом постыдился бы его занимать. Но два полковника разместились там вполне комфортно.

— Я не пойму, Леон, зачем они все это делают. Выражаясь государственным языком, на кой ляд. Бросать такие силы в страну, добровольно заявившую о своем присоединении — это просто неэкономно. Не говоря уже о возможных осложнениях, — он вызвал на монитор разведданные последних недель. — На Евпаторию, Феодосию и Керчь готовится десант. Силами двух мотострелковых дивизий. Воздушных десантников при поддержке бронетехники высадили в Симфи, точно такая же картина — в Саках и Сары-Булате. Такое впечатление, что у них неправильные представления о наших намерениях…

— Меня гораздо больше удивляет поведение Саши, — заметил Кронин. — Он сильно обеспокоен. Как при Синопе. А Саша не беспокоится по пустякам.

— Колоссальная ответственность, Леон. Одна горячая голова, один случайный выстрел — и готов казус белли. Давай начистоту: наша великая Родина (говоря эти слова Адамс ни в коей мере не имел в виду старушку Британию, а самым искренним образом говорил об СССР) отличается большой любовью к разного рода военным провокациям.

Кронин задумался. Если советские солдаты начнут стрелять в его солдат — должен ли он отдавать приказ открыть ответный огонь? Он не сомневался, что такой приказ понадобится, ибо ни один из форсиз самовольно не поднимет оружия против советского бойца. Отдать такой приказ — и на какую кровь, на какую войну он обречет две стороны, желающие соединится мирно? Но видеть, как падают под пулями его мальчики и не отдать приказ «Огонь!» — способен ли он, Кронин, офицер и джентльмен, присягавший на верность народу Крыма — а значит, и матерям этих мальчиков — способен ли он на такую подлость во имя великой цели, торжества Идеи Общей Судьбы?

А скорее всего, даже не в нем дело. Его может и не быть в этот момент рядом. А младшие офицеры — как они разрешат эту дилемму?

Капитан Замятин… Вот, кто поломает голову, душу и сердце. Один из фантов ИОСа, блестящий офицер — променяет ли он своего друга, скажем, поручика Барлоу, на Идею? Подполковник Ровенский, аполитичный служака? Капитан Карташов? Поручик Шмидт? Капитан Верещагин?

Ему не давало покоя совещание, которое он застал в конференц-зале при спущенных шторах.

Войдя в свой кабинет, он нажал кнопку селектора и приказал дежурному офицеру поднять весь офицерский состав, и пусть зайдут к нему, как только будут готовы.

Когда офицеры собрались, полковник кратко ознакомил их с ситуацией.

— Хочу подчеркнуть, — напоследок с нажимом сказал Кронин, — огромную долю личной ответственности каждого из вас. Подчас избежать боя сложней, чем выиграть его. Ваша задача — проконтактировать с советскими войсками тихо и мирно.

— Господин полковник, — как только Кронин замолк, подполковник Ровенский поднял палец, — у вас есть основания предполагать, что это будет сложно сделать?

Полковник взвесил свой ответ и нашел его весьма нелегким.

— Господа офицеры, по последним сведениям, поступившим в тактический центр, крымские военнослужащие после сдачи подвергаются изоляции. Правомерно ожидать чего-то подобного и в отношении нас. Пусть для вас не будет неожиданностью, если к вам станут относится как к военнопленным. Со всеми вытекающими отсюда последствиями. Я понимаю, в какую фикцию превращается в таком случае присяга и не настаиваю на безусловном ее исполнении. Иными словами, тот, кто хочет, может уйти из батальона. Дезертирством это считать я не буду.

Пауза застывшая после этих слов, хрустнула сухим голосом поручика Шмидта:

— Вы оскорбляете нас, ваше высокоблагородие.

— Прошу прощения, — произнес Кронин. — Значит никто из вас не отказывается от интернирования?

— Мы — офицеры форсиз, — подытожил подполковник Ставраки. — И останемся ими до тех пор, пока Крымская Армия существует. Давайте считать эту тему закрытой.

—Alright, — согласился Кронин. — Тогда приказ на сегодня: собрать личный состав и разъяснить им все, что я разъяснил вам здесь. И, как бы вам это ни было противно, господин майор, повторить прозвучавшее здесь предложение. После чего приступить к обычным дневным обязанностям. То же самое разъяснить второй роте, когда она вернется из тактического центра для отдыха.

Дальше все пошло своим порядком. Офицеры собрали унтеров, те солдат, в двух словах была обрисована общая картина и встречена нижними чинами с некоторым недоумением: ясное дело, советские коллеги должны будут на время поместить их в специальные учебно-тренировочные центры, чтобы дать возможность овладеть хотя бы самыми примитивными навыками солдат СССР. Опять же, заменить форму, переформировать, может быть… И какой дурак в такой ситуации будет сопротивляться?