— Он… чудовище! Он, несомненно, совершит любой отвратительный поступок, Тьерри, чтобы… своего добиться! Не связывайтесь с ним! Я позвоню отцу или… — Пай замолчал и уставился в мониторы.

Бонне положил ладонь на тёплую макушку.

— Скажем, что я твой жених, малыш? Он же не конченный псих!

— Он именно такой и есть! Он меня чуть не изнасиловал сейчас! Он изъяснялся так, словно ему принадлежит весь мир.

Юноша потёр красные следы от стальных пальцев Колмагорова, оставшихся на запястье его правого предплечья. Тьерри присел рядом.

— Я… ты мне тоже очень сильно нравишься, малыш.

— Не надо! — шепнул Престон, поджимая губы. — Мне сейчас не нужны никакие отношения: ни мимолетные, ни глубокие! Я продышаться хочу! Заново научиться верить и любить! — парень едва ли не сорвался в истерику.

Тьерри его порывисто обнял, не предпринимая никаких лишних нежностей, и принялся чуть покачивать, пытаясь успокоить…

В это время в роскошном люксе «Бальзака» полуголый громила стучал пальцем по корпусу ноутбука, не мигая, глядя на бледного собеседника, с которым общался по скайпу:

— Гленн, нарой мне всё про Престона Лимма. Все его личные данные возьмёшь из кадрового архива отеля. От рождения и вплоть до начала первой течки. Мне нужно всё, что пригонит малыша в мою постель. На всю его семью досье, особенно про молодого русского отчима Макеева Святослава. Ох, вишнёвый мой, оставил ты меня без сладкого, глупенький, не захотел сладко-гладко-полюбовно, что ж, будет по-плохому! — Рудольф потёр каменный от желания член. — Чёо-оо-орт, и шлюху не хочу! Мне нужен мой золотой лапонька с серыми грустными глазоньками… Гленн, тебе на всё про всё — сутки! Отбой!

====== Глава 40. ======

От автора. Ведь если бы я знал об этом разговоре, то Макеев бы огрёб по полной программе, получил развод досрочно, и узнал, где раки зимуют.

— Свят! — Пай бросился к отчиму и другу.

Тот обнял за плечи, — такой большой, морозный и надёжный, — и чмокнул в висок. Глаза Свята, обычно такие искрящиеся и лукавые, были теперь слишком серьёзными и даже на мгновение холодными.

Мужчина осмотрел юношу, погладил по щеке, давая понять, что пора успокоиться, и произнёс:

— Спасибо, что ничего не сказал Лерке, он и так уже молоко начал терять; Маська не наедается, особенно по утрам. А аппетита у него совсем нет. Роше заставляет есть супы, каши, пить много воды и чая, а Лер — ни в какую. То не голоден, то удручён.

Пай взял у Макеева тяжёлую зимнюю куртку, рассеянно промазал мимо вешалки, повторил попытку, даже не скрывая отчаянной тоски.

— Илья почему-то не доступен, Свят! Я хотел сначала ему… Но он…

— Ламертин сейчас на спецзадании, и ему не до нас. Совсем. Он и рад бы помочь, солнышко, однако не может!

Пай грустно кивнул, предложил горячий кофе. Свят пил и слушал подробный сбивчиво-смущённый рассказ мальчишки. Потом мужчина вытянул длинные ноги и заложил руки за голову. Во многое из того, что Макеев знал и предполагал, Пая не надо было посвящать. Но парень встал на кон очень непростой партии. Колмагоров оказался крупной фигурой теневого бизнеса, — грамотный расчётливый хищник по прозвищу Лютоволк, которого стоило серьёзно опасаться.

Оставаясь одним из лучших оперативников Центра, Свят сразу же получил ориентировку, что под него и всю его семью тщательно копает «крот». По отслеженному и проанализирванному хаотичному направлению запросов, перехватчики с трудом, но определили местоположение и имя хакера. Им оказался долгое время не появлявшийся в эфире австриец с солидной российской биографией — Гленн Буч. Этот хакер имел самую адски мощную адвокатскую защиту. Почему Лютоволк заинтересовался Макеевым, как отцом мальчишки, было понятно — оба русские, только про Свята что-то раскопать было не так-то просто.

Пай было поднялся, чтобы принести чай, но альфа словил его рукой и настойчиво усадил назад:

— Послушай меня, заечка, только о-о-очень внимательно. Рудольф — опасный и умный мужчина. Для него, чем больше увеличивается сложность сделки, тем сильнее экстаз азарта. Он пожелал тебя, ты воспротивился. Теперь Колмагоров жаждет в десятки раз сильнее! Не похоже, что ты — банальная блажь, он слишком круто запрягает в стремлении тебя заполучить. Понимаешь?

— Мне страшно, Свят! Он сказал, что из-за моего упрямства могут пострадать люди!

— Это самый верный ход, когда надо кого-то запугать и подчинить! — Макеев недобро прищурился и скрипнул зубами, на скулах заходили желваки. — Ты — добрый, честный, солнечный мальчишка, поэтому Рудольф и пытается разбалансировать твоё ощущение ответственности и вины. Что ты сделал, когда угрожали Роуку и Пэтчу? Бросился, очертя голову, в логово врага! Боюсь, сейчас тебе придётся сделать то же самое, малыш, только с моего чёртового благословения!

— Я должен… сам пойти к нему?! Но Рудольф меня… — Пай быстро огладил себя по голове ладонями, словно пытаясь стряхнуть таким образом оцепенение.

— Заечка, ты не понимаешь своей силы! — сильный взрослый человек стремительно сел перед юношей на корточки. — Колмагорову не нужна безвольная поломанная игрушка, он слишком требователен. Ты можешь тихо и грамотно диктовать этому чудовищу свою волю. Сделай это! Только не переигрывай, хотя… ты, в силу своего простодушия и открытости, естественно этого не сделаешь.

— Что от меня требуется? — вдруг твёрдо спросил Пай, Макеев нахмурил брови, решаясь на следующие слова с явным трудом.

— Подчиниться и одновременно приручить. Подсадить Колмагорова на себя ещё сильнее. Пусть он увязнет в тебе, как в меду, и растворится. Рудольф должен почувствовать твою покорность и смирение, но…

— Я не смогу притворяться, Свят! Я его боюсь! — воскликнул Престон.

— Кроме тебя, Престон, с ним не справится никто! — мягко и одновременно по-взрослому, с нажимом сказал Макеев. — Я тебя не оставлю и не позволю сделать с тобой что-то плохое. Мне ж твой второй папенька обе головы открутит и местами поменяет!

Пай наконец выдавил подобие улыбки.

— Мне… я…

— Лицемерить всегда противно и нелегко, если это не стиль твоей жизни. Но ты, солнышко, должен постараться!

— Ру…дольф ничего не сделает всем вам? — осторожно спросил юноша.

— Зубов не хватит. У нашей семьи много защитников. Позаботься пока о себе!

— Странная забота, если учесть, что я должен идти к чудовищу. Он… не человек, а машина какая-то.

— Люди типа Колмагорова очень быстро теряют человечность. Немного потерпи, и не позволяй ему слишком многого. Пусть он лишь нюхает, надкусить не давай!

— У меня вряд ли выйдет! — мальчик непроизвольно погладил проступившие на коже синяки.

Макеев нахмурился. Теперь и он начал сомневаться. Может, стоит сейчас же увезти парня и спрятать в служебной квартире? Но… Но!

— Я буду рядом. Попробуем ненадолго усыпить его бдительность. Если я увижу, что твоих милых чар не хватает, я вмешаюсь и спасу! Веришь мне?

— Да! — без сомнений выдохнул Пай.

Рудольф лениво развалился в постели в кипельно-белых боксёрах и распахнутом халате. С утра «зависал» аккаунт, а гениальный мальчик не торопился на вызов. Рудольфу объяснили, что у Престона экстренная запись к стоматологу, но мужчина мало поверил в это. Сероглазая зая была напугана и начала прятаться от злого волка.

Колмагоров оскалился, словно уже ощутил на губах вкус нежной плоти, и в лёгких — запах золотистой кожи. Пах сам собой налился жаром и отяжелел. Отчёт от Гленна тоже пока не пришёл. Это бесило ещё больше. Заносчивый австриец срывался с привязи всё чаще, просил аванс, увеличивая суммы, а работал всё медленнее. Надо бы найти хакера посноровистее, да попроще! Внезапно сладкий вишнёвый аромат ударил по обонянию, Рудольф резко вскочил, и тут же в дверь номера тихо постучали.

— Входи! — коротко рыкнул альфа.

Используя свой универсальный магнитный ключ, Пай вторгся в логово зверя.

На Престоне были узкие тёмные брюки, белая рубашка и чёрный галстук, как и требовал дресс-код. Такая утончённая строгость откровенно возбуждала желание всё нахрен сорвать! Под ясными глазами юноши пролегли тени усталости, видимо, малыш в последнее время много думал и делал это по ночам.