Илари ойкнул, только сейчас заметив, что они оба намокли под дождём.
— Давай бегом! — крикнул Астер, схватив Илари за руку и увлекая за собой к посёлку.
***
Праздник удался. Дождь прекратился незадолго до полудня, и к вечеру уже можно было выносить столы на улицу. Каждая хозяйка принесла чего-нибудь на стол, так что вскоре все столы ломились от простых, но сытных яств. Музыканты тоже нашлись, и вскоре Илари утянули в хоровод танцующих, где он впервые после переезда начал радостно смеяться, весело подпрыгивая со всеми под звуки скрипки, бубна и духовой флейты. Астер же, уловив момент, когда рядом с Орлисом и Фростом никого не было, присел рядом с ними.
— Илари не знает ничего о своём отце, и это очень тяготит его, — Астер почти шептал, не желая, чтобы их подслушали: всё же это была не его тайна. — Можете что-нибудь рассказать о нём? Возможно, я смогу его найти, всё-таки кое-какие связи у меня есть.
— Мы и сами не знаем, кто он, — так же тихо ответил Орлис с молчаливого согласия Фроста. — У нас с Фростом долго не было детей, и наш малыш Эри стал для нас настоящим благословением и истинным подарком богов, а потом родился и Зорин, но он был альфой, так что воспитывали его не только в любви, но и в строгости. По традиции, в первый день лета в столице, в королевском дворце, проводился «бал цветов», на котором должны присутствовать все омеги, достигшие восемнадцати лет. В народе его называли «балом женихов», поскольку большая часть омег после него получала предложение руки и сердца. Мы тоже поехали на этот бал, оставив Зорина дома с воспитателем — возраст не позволял возить его по балам, из-за чего у нас с ним произошла первая ссора. Возможно, именно в этот момент он затаил обиду на брата и на нас. Кто знает.
Орлис немного помолчал, заново переживая случившееся, а потом продолжил рассказ:
— Поначалу на балу всё было нормально. Эри, наш сын, танцевал и веселился, он был таким хорошеньким, что за приглашением на танец даже очередь выстраивалась. В какой-то момент он пропал из нашего поля зрения, но ни я, ни Фрост не встревожились. Куда мог деться омега из королевского дворца? Разве что в парк вышел, чтобы немного отдохнуть. Воспитывался Эри не как изнеженный омежка, он вполне мог дать отпор, если бы такая необходимость возникла, так что мы не сразу отправились на его розыски, а только когда прошло почти два часа после его исчезновения. В королевском парке был лабиринт из зелёных кустов, к нему мы и направились, решив, что Эри мог заблудиться. Он действительно нашёлся возле самого лабиринта: одежда его была в некотором беспорядке, волосы распущены, но, главное, от него пахло начавшейся течкой. На вопрос: «Что произошло?» — он ответил, что встретил своего истинного, но они никогда не смогут быть вместе, а сейчас нам нужно немедленно покинуть столицу.
Орлис тяжело вздохнул, прерывая рассказ, и Фрост тут же взял его ладони в свои, подбадривая.
— Всю дорогу Эри молчал, только иногда плакал, когда думал, что мы его не видим и не слышим. Это разрывало нам сердце, но дома стало только хуже. Эри всё худел и бледнел, а Зорин буквально изводил его злыми шутками, пока Фрост не выпорол его за неуважение к нам и брату. Через два месяца стало понятно, что Эри носит ребёнка. Именно это возродило в нём жажду жизни. Он радовался, что на свет появится частичка его любимого, и таким образом они навсегда останутся вместе. Даже на злые выходки и слова Зорина счастливый Эри не обращал внимания. В результате, опасаясь за жизнь и здоровье Эри, мы отослали Зорина в военную академию, отчего он только ещё больше озлобился на нас. Илари родился в первый день весны восемнадцать лет назад, и Эри его любил больше собственной жизни. Вот и вся история. Он так никогда и не рассказал нам, кто его истинный, одно мы знаем точно: насилия в отношении нашего сына он не совершал. Это была ночь любви. Одна-единственная ночь, но она сделала Эри и нас счастливыми, подарив нам самого замечательного внука.
— Я считаю, что не нужно нам разыскивать отца Илари, — Фрост взял со стола кружку с медовым отваром и чуть пригубил его, смягчая пересохшее горло. — Если Эри так тщательно скрывал его имя, на то были веские причины. Скорее всего, тот альфа был не свободен. К тому же незадолго до этого наш король второй раз заключил супружеский союз, желая наконец обрести наследника после стольких лет бездетного брака, и всевозможные скандалы среди высшей знати совсем не приветствовались. Его второй супруг-омега был из Кории, что расположилась сразу за горами, так что на балу присутствовало много знатных альф из этой страны, дипломаты и родственники: это делает поиски отца Илари практически невозможными.
— Вряд ли он был корийцем, — Астер проследил взглядом за веселящимся Илари. — Корийцы темноволосые и кареглазые, а у Илари волосы золотистые, и глаза синие, и кожа светлая. В нём нет чужой крови. Нет, во мне корийской крови больше, чем в нём. Моя бабка была из Кории, отсюда и темные волосы, хотя оба моих родителя и брат были шатенами.
— И всё равно не нужно бередить старые раны, — попросил Орлис, и Астер согласно кивнул, тем более что Илари бежал к ним, и разговор следовало прекратить.
— Идём танцевать! — хлопнув в ладоши, Илари подскочил к Астеру, схватил его за руку и увлёк в круг танцующих. — Это совсем не сложно и очень весело!
Деревенские танцы действительно оказались несложными и очень весёлыми. Так они и протанцевали до середины ночи при свете костров, и никто не вспомнил о том, что ещё совсем недавно два народа были противниками в затяжной пятилетней войне.
========== Глава 9 ==========
Утро для Илари началось с ломоты во всём теле. Ему было то жарко, то холодно, отчего он постоянно скидывал и натягивал на себя одеяло. Не дождавшись внука, дедушка Орлис постучал в двери отведённой ему комнаты, спрашивая: пойдет ли Илари на завтрак или ещё немного поспит? На что тот охрипшим голосом ответил:
— Я, кажется, простудился вчера под дождем. Сделай, пожалуйста, мне крепкий отвар, чтобы согреться, и я ещё немного посплю.
Услыхав о болезни внука, Орлис тотчас же вошёл в комнату и, подойдя к кровати, положил холодную ладонь на пылающий лоб Илари, при этом странно принюхиваясь.
— Действительно жар, — Орлис постоял немного, странно поглядывая на Илари и о чём-то размышляя. — Ладно, полежи пока, я сделаю отвар. Что-нибудь болит?
— Всё тело ломит, — честно ответил Илари, закутываясь в одеяло поплотнее, — и живот крутит. А ещё тут так пахнет жареным каштаном, что голова кружится и подташнивает. Наверное, переел вчера. Не нужно было наедаться на ночь и так много танцевать.
— Понятно. Значит, нужен отвар от тошноты и мазь, чтобы кровь по мышцам разогнать. Астер с утра убежал командовать строителями, даже не позавтракал, как только он появится, попрошу лекаря вызвать.
— Не надо лекаря, — почти простонал Илари, чувствуя, как всё сильнее начинает болеть живот, и торопясь выпроводить дедушку. Вдруг его сейчас прихватит, а пользоваться горшком при ком-то, пусть и родном, было немного стыдно. — Я полежу, попью твои травки, и всё пройдёт.
— Ладно. Постарайся немного поспать, — Орлис провёл ладонью по щеке Илари, вздохнул и вышел, бормоча что-то о внуке, ставшем совсем большим.
Астер собирался наблюдать за накрывавшими крышу рабочими до конца, вдруг им что-то понадобится, но появление Орлиса с известием о болезни внука смешало все его планы.
— А ты себя нормально чувствуешь? — закончил рассказ Орлис. — Вы же вчера с Илари на пару промокли. Горло не болит? Температуры нет? Ничего странного не ощущаешь?
— Да нет, всё нормально, — Астер прислушался к себе. — Из странного могу только отметить яблочный запах, которого быть не должно. Видимо, кто-то из работников яблоки ел на завтрак.
— Яблоки? — Орлис как-то странно улыбнулся.
— Да, яблоки. Я вообще их с детства люблю, только не спелые, а зелёные, с кислинкой. Папа всегда ругался, когда я по деревьям лазил и незрелые яблоки рвал. Говорил, что от них живот болеть будет, но всё как-то обходилось. Я уже и саженцы новых яблонь заказал, скоро привезут, засадим сад за домом.
