Юуки жалела, что физически было невозможно почувствовать его оргазм. Она представила, как его сперма разливается внутри неё, и чуть было не кончила снова от одной этой мысли. Потом подумала, как это пошло, и… не испытала стыдливости.
Канаме опустился на её грудь, и кожу Юуки коснулись влажные от пота волосы чистокровного. Он тяжело дышал, но в каждом шумном выдохе не было напряжения. Юуки пальцами ласкала его локоны, шею и спину и вновь ощутила нежный прилив материнской заботы.
— Ты сказал, что хотел бы сделать для меня что-то обычное и очень человеческое?
Канаме, уткнувшись в молочно-светлую грудь Юуки, едва слышно отозвался на её вопрос.
— Я знаю, что ты обсуждал с ректором создание нового Ночного класса. Поставь меня туда президентом.
Куран сделал усилие над собой, чтобы привстать и посмотреть Юуки в глаза. Она выглядела серьёзно настроенной.
— Почему ты думаешь о подобном в такие откровенные моменты?
— Это… просто в голову пришло! — попыталась оправдаться чистокровная, но тут же продолжила: — Я хочу быть тебе опорой, хочу помогать тебе. Если я буду той королевой, которая может только лишь сидеть на троне, то…
— …ты будешь не ты, — закончил за неё Куран. Ему не совсем нравилась эта мысль, ведь он будет бесконечно переживать за неё и думать, как она там справляется. Но в конце концов, Канаме сможет наблюдать за Юуки с помощью теневых клонов, что будут охранять её. А практика на таком благородном поприще, как управление классом вампиров, будет полезна для её дальнейшей деятельности королевы.
— Ты права. Это отличная идея, Юуки.
Она же, довольная собой, прижала Канаме к себе крепче. Счастье, что чистокровная испытывала в этот момент, было столь ошеломительным, что она вновь почувствовала прилив сил и принялась целовать и ласкать возлюбленного, кажется, ещё усерднее, чем до этого.
— Давай повторим… только по-новому.
Юуки Куран была счастлива следовать за своим Королём. Она была готова пойти на край земли, чтобы помочь ему облегчить нелёгкое бремя правителя. Хотела стать достойной его Королевы. И Канаме не сомневался, что у неё получится.
Комментарий к Phase XI. Dusk
Привет, народ!
Впервые в жизни обращаюсь к читателям с просьбой. :) Есть ли среди вас те, кто обалденно говорит по-английски? Дело вот в чём: мы с ребятами на тумблере собираемся устроить неделю, посвящённую Канаме и Юуки, в июле - с 16-го по 22-е число, иными словами, юуме-неделю (yumeweek). У меня возникла идея к этой неделе опубликовать фанфик Insomniac на английском. Сама с этим языком проблем не испытываю и спокойно бы перевела сама, но беда в том, что катастрофическая нехватка свободного времени тупо не позволит мне это сделать. Поэтому, пожалуйста, если есть среди англоговорящих читателей те, кто будет рад помочь, я жду вас с радостью в личке! Во время процесса перевода я также буду подключаться и чем-то помогать, просто сама всему процессу полностью не смогу уделить время. Заранее спасибо огроменное!
========== Phase XII. Infinity ==========
Что такое любовь?
Говорят, тот, кто может точно описать любовь, на самом деле никогда не любил по-настоящему. Потому что любовь — это нечто необъяснимое.
Любовь к одному человеку часто принимает разные формы и вызывает бесконечный спектр эмоций. Любовь приносит радость и боль, любовь может погубить и спасти. Но свыше всех двояких смыслов, любовь делает то, что ставит её на пьедестал над другими эмоциями: любовь даёт жизнь.
Юуки Куран впервые в жизни волновалась так сильно. Она никого не впускала в свою комнату, даже Луку, которая должна была подготовить её к выходу к алтарю. Но чистокровная желала сделать всё сама. Она отказалась от чрезмерно дорогих украшений и пышного платья, остановившись на нежном образе юной девушки, который так нравился Канаме. Белые струящиеся ткани юбки, тонкий золотистый пояс, изящный венок с крошечными, но сверкающими цветами из камней — всё это делало Юуки невообразимо милой и женственной. Канаме падёт на колени прямо на глазах у всех.
Однако сколько бы Юуки ни волновалась, сама церемония промчалась перед её глазами как ветер в летний зной — было приятно, но слишком мало. Она глаз не могла отвести от Канаме, который выглядел ещё лучше чем обычно в тёмном свадебном костюме, хотя ей всегда казалось, что лучше просто некуда, он и без того был для неё совершенством. Но он мягко улыбался, затаив мрак в своих глазах, который тонко намекал: вся эта церемония — для тебя, но после — ты будешь полностью моя.
Поздравления сыпались со всех сторон, лица гостей слились, но Юуки успела заметить одно — уставшее, но с одобрением улыбавшееся лицо Луки Соэн. Аристократка смирилась, ей больше не было смысла бороться. Опустив глаза на своё обручальное кольцо, Юуки пожелала ей найти такую же сильную и взаимную любовь, которую Куран испытывает сама.
Теперь она королева. Правительница Ночного мира и супруга сильнейшего чистокровного на земле. Даже сама мысль об этом была уже слишком тяжёлой и ответственной, что уж говорить об исполнении обязанностей. Но она справится. Сжимая ладонь Канаме в своей, Юуки набиралась уверенности, как будто, прикасаясь к нему, она могла черпать его силу через его кожу. Вполне вероятно, так оно и было.
Юуки поняла, как сильно была напряжена, когда за Канаме закрылась дверь в их спальню. Звук затвора словно сбросил с её шеи огромный камень, и чистокровная королева даже выдохнула, осторожно снимая с головы венок. Она обернулась, чтобы посмотреть на Канаме — он смотрел на неё тоже, медленно расстёгивая золотистые пуговицы на полудлинном пиджаке.
— Канаме, — тихо, как будто боялась, что кто-то услышит шёпот, предназначавшийся только её законному мужу. Король кивнул, не отводя от неё глаз. — Ты счастлив?
Куран помедлил, прежде чем ответить.
— В данный момент… или вообще?
— В данный момент… и вообще.
Милая улыбка на лице его жены заставила Канаме усмехнуться. Эта хрупкая птичка, эта нежная принцесса, эта властная соблазнительница (тогда, когда она хотела ею быть) — его, только его и ничья больше. Её доброе сердце, её волевой взгляд, её заботливые руки и жизнерадостная улыбка принадлежали ему. И видят боги, если вдруг по его вине что-то из этого исчезнет, он покончит с собой.
— Само твоё существование для меня — счастье, — ответил Канаме, касаясь щеки Юуки. Нежность её кожи вызывала трепет в его теле. — Сейчас, сегодня, завтра и целую вечность я буду счастлив рядом с тобой.
— И я, — Юуки обняла его крепко, словно хотела слить своё тело с его воедино. — Я тоже счастлива. Я счастлива, что сделала правильный выбор.
Канаме удивлённо посмотрел на свою жену. Её слова заставили его сердце вздрогнуть — он не ожидал услышать подобное от Юуки. Но знать, что его возлюбленная считает правильным выбрать именно его и любить только его, было бесценным и до сумасшествия приятным.
— Скажи мне, Юуки. Где теперь твоё сердце?
Кончики губ чистокровной дрогнули, и она положила ладонь на грудь своему королю — туда, откуда слышался ровный и красивый стук.
— Здесь.
Прежде чем он успел ответить, Юуки накрыла губы Канаме своим поцелуем и принялась расстёгивать пуговицы его свадебного пиджака. Он попытался усмехнуться, но был слишком занят поцелуем. Королева спешила раздеть его, дотянуться до его тёплой кожи, услышать бег крови по шелковистым венам и принять его в себя.
Канаме потянулся к замку на платье Юуки, но она остановила его. Положила ладони на его плечи и осторожным движением посадила на постель. Поймав вопросительный взгляд мужа, Юуки лишь шире улыбнулась и расстегнула платье сама. Лёгкие струи белоснежной ткани упали на пол, переливаясь в лучах луны. Юуки сняла бретельки, разъединила крючки на застёжке и оголила свою грудь. Канаме медленно выдохнул — ему нравилось, что он видел перед собой.
Королева не спешила, но всё же была уже почти раздетой, медленно снимая бельё и чулки. Ей нравилось быть обнажённой перед Канаме — он не пожирал её голое тело глазами, но любил её взглядом. Когда из всей одежды на ней остался только лунный свет, Юуки подошла к королю и начала раздевать его. Канаме не мешал ей, лишь подчинялся движениям жены и нежно смотрел на неё, обжигая кожу чистокровной горящим взглядом. Когда его наряд присоединился к её на полу, Юуки почувствовала дрожь во всём теле. Разве можно любить так сильно? Разве можно терять голову раз за разом только потому, что видишь его перед собой?
