- К чему ты ведешь?
- Я хочу, чтобы вы оба поняли, что мама вовсе не злая мачеха. Она старалась. И она обидится, что ее старания выкинули на ветер, она захочет понять хотя бы, ради чего... или кого. Ты должна быть как Тьен, ясно? Мама обиделась на Лиль, конечно же, она обиделась! Лиль своим романом просто уничтожила Кима, так и есть. Уничтожила. Но я и Лиль понимаю. И мама понимает, я уверена. Она не стала бы убивать за порушенную репутацию.
- Но Лиль ведь девушка ниоткуда, о какой еще репутации речь, о каком статусе? Она ведь никто. - Нахмурилась Жаннэй, - Я не до конца понимаю.
Она врала: тут не было ничего сложного. Но ей было важно знать, как это понимает Мрыкла - потому что ее воспитание и взгляды многое говорили и о ее матери тоже.
- Она чистая кровь, а плодовитый брак лучше, чем брак выгодный, вот и все. Киму по статусу подошла бы только Фарга, а она психанутая, никто ее не возьмет даже по большой любви, - фыркнула Мрыкла, - все просто.
- Я... услышала.
- Хорошо.
- Так вот, почему ты помогаешь?
Мрыкла отвернулась, открыла дверцы одного из многочисленных шкафчиков, приподнялась на цыпочки, нашаривая что-то далекое. Какое-то время она молчала, делая вид, что полностью поглощена этим занятием.
Наконец она повернулась, сжав в кулаке запыленный тюбик помады.
- Мне этот цвет никогда не шел, - пояснила она, - знаете, когда случилось то, что случилось... Когда... загорелся дом... Моей первой мыслью было... Что это все из-за слухов. И что тут есть моя вина, и все такое... Но... Я не хочу в это верить, это глупо, если хорошенько все обдумать.
- Вот как?
- Ну да. Но еще я поняла одну вещь... что кто угодно первым заподозрит именно... маму. И я хочу, чтобы... Если что-то... Чтобы вы хотя бы выслушали. Дело ведь даже не в законе, мудрая Жаннэй. Если бы кто-либо из Паштов действительно сделал такое, даже будь у вас доказательства, никто не стал бы слушать, потому что традиции куда сильнее законов, и... согласно традициям, Пашты должны были наказать Фанков. Фанки ведь даже не род. Они никто. Но я не хочу, чтобы Ким... или Умарс - Умарс ведь дружен со средним Вааром, - я не хочу, чтобы они считали маму убийцей. Вы мне не слишком-то нравитесь, и мне грустно, что из-за вас Ким, я уверена, уедет, но я все равно сделаю все, чтобы вы с мамой поладили.
- А мне и правда идет, - заметила Жаннэй, глядя в зеркало на отражение бледного лица - Мрыкла на мгновение опустила свой щит надменности и спеси, и теперь казалась совсем еще девчонкой, - красиво. Моя работа - гасить разбушевавшийся конфликт, чтобы не случилось еще большей беды. Я пытаюсь понять, что случилось, не чтобы наказать, а чтобы разгрести последствия. Поэтому... давай вместе приложим все усилия, чтобы я поладила с Яйлой.
- Не сказала бы, что у вас много опыта в том, чтобы налаживать контакты с людьми, - фыркнула Мрыкла.
- Раньше мне не приходилось делать этого самой, - пожала плечами Жаннэй, - извини за руку.
- Ну, ты хотя бы стараешься, - Мрыкла стремительно возвращала свою непрошибаемую уверенность, - это мило, - и прежде, чем Жаннэй успела как-то отреагировать на это заявление, приложила телефон к уху, - Эй, Кортни? Ну где ты там бродишь?..
Слова "ритуал имянаречения" только звучали солидно. На деле это была обычная формальность. Марика, Варика и Чецка получили свои имена, еще когда сидели себе в мамином пузе и еще не освоили даже таких простых штук, как есть ртом и дышать легкими.
Но положено было, когда дети окрепнут, отвезти их в ресторанчик дядь Кееха и не забыть прихватить с собой подарков и для духов, и для жреца.
Из-за того, что Чецка родился слабеньким, и отцу пришлось его донашивать, ритуал для тройняшек проводили куда позже обычного и без особой помпы. Хонга и Айна Ваар решили, что в этот раз другие ветви рода обойдутся без приглашений. В отличие от обиженных родственников, которые, прознав о таком непотребстве, начали названивать с самого утра, Данга с радостью притворился бы ветошью или собственным троюродным братом, лишь бы не тащиться на эту религиозную скукотень, но, увы, как когда-то от собственного имянаречения (на котором младенец-Данга орал благим матом, вывертывался и даже пытался укусить невозмутимого дядь Кееха за нос голыми деснами) так и в этот раз откосить ему не удалось. А когда Данга был чем-то недоволен, он выносил мозг Герке.
А Герка, между прочим, тоже не горел желанием тратить на все это целый день. Он уже разок смотрел, как нарекают Дангу, и ему шоу не особо понравилось. С тех пор он на такое ходил, только если дядь Кеех ему приплачивал.
Младенцы частенько орали, плевались и совершенно не понимали всей торжественности события.
А ведь в этот раз младенцев было целых три! Рекордное число на Геркиной памяти. И, хоть он нежно любил каждого из них, он также не понаслышке был знаком с их пронзительными голосами, в особо неудачные моменты (малыши уже могли трансформироваться, но еще не умели этого контролировать) усиленными горловыми мешками. Если обычные детишки выдавали что-то вроде "уаааа", то тройняшки все вместе звучали как какое-то оручее болото: "уаааа-ква-ква-увааа!"
По Геркиному скромному мнению, никакой ритуал, даже ритуал имянаречения, не должен был стоить окружающим барабанных перепонок.
Но его никто не спрашивал, а на выходе из машины еще и сунули в руки переноску с Марикой - Герка отличал ее от сестры по чубчику, выбивавшемуся из-под чепчика: у нее он был чуть пожиже и потемнее.
Подскочивший к машине Амме, обогнув Герку по широкой дуге (Герка давно заметил, что некоторые младенцев чуть ли не боятся, хотя и не понимал, как можно продолжать бояться младенцев, будучи, как Амме, вынужденным купать их в огромной бадье с травами чуть ли не каждый месяц), и начал помогать Хонге с выгрузкой подарков. Айна же сунула переноску с Варикой в руки среднего сына и как ценнейшее сокровище достала из машины закутанного в сто тысяч одежек Чецку. В отличие от крепких и прожорливых сестер, этот хлюпик удостоился чести прокатиться до бадьи на маминых руках.
Герка вздохнул. На самом деле мама тоже не хотела ехать, она все еще считала, что Чецка недостаточно окреп, но... традиции есть традиции, родственники со стороны Вааров выклевали бы ей все мозги, если бы она только посмела их нарушить, она и так затянула до последнего. Да и какая мать лишит дитятко духа-покровителя, даже если не особо в него верит?
Но ничего, если у кого-нибудь из тройняшек или, всякое бывает, у Данги вдруг прорежется дар звероязыкого, то уже отцу придется выдерживать давление рода Кенли - у тех какая-то своя инициация, в подробности которой Герка посвящен, естественно, не был: для него все кошки мяукали, а собаки гавкали, и все мамины тесты на выявление зачатков этого дара он благополучно провалил сразу после кризиса.
Интересно, какая инициация требуется его дару? Глупости! Герка помотал головой. Зачем придумывать обряд для одного-единственного человека? Тут он вспомнил про Пиита, но двое все еще не казались достаточно весомым числом.
Герка занес сестренку в заблаговременно освобожденный от гостей ресторанчик, и, пока дядь Кеех возился с тяжелыми дверями в конце зала, присел за пустой столик.
Осторожно, чтобы не разбудить, поправил сестренке чубчик.
Совсем маленькая, но такая яркая искорка сияла у нее в области солнечного сплетения, и Герка мог разглядеть ее свечение даже через ее комбинезочик и несколько одеялец. Чецке о таком огоньке только мечтать, его звездочка во лбу вечно мерцала, и только недавно начала разгораться.
Сначала Герка вообще боялся, что Чецка не выживет. К счастью, обошлось.
Хотя Герка все равно старался лишний раз к нему не приближаться: опасался, что как-то навредит, случайно. К сестрам он уже привык, с ними было спокойно, но младший брат казался таким хрупким...
Рядом плюхнулся Данга.
- Бинка сейчас, наверное, "Проклятых в скворечнике" смотрит, - горестно поделился он, - она давно собиралась.
