Высота 102
Многим, кто интересовался историей Сталинградской битвы, знакома давно уже опубликованная телеграмма, которую Верховный Главнокомандующий И. В. Сталин 3 сентября 1942 года направил генералу армии Г. К. Жукову:
"Положение со Сталинградом ухудшилось. Противник находится в трех верстах от Сталинграда. Сталинград могут взять сегодня или завтра, если северная группа войск не окажет немедленную помощь. Потребуйте от командующих войсками, стоящими к северу и северо-западу от Сталинграда, немедленно ударить по противнику и прийти на помощь к сталинградцам. Недопустимо никакое промедление..."
В тот день 62-я армия, отбиваясь от наседающего врага, который начал штурмовать внутренний сталинградский обвод, и непрерывно атакуемая с воздуха, прилагала неимоверные усилия, чтобы закрепиться на последнем перед городом и далеко еще не полностью оборудованном рубеже. Тогда я, разумеется, не мог знать об этой телеграмме. Не знал я еще и того, что Г. К. Жуков, только что командовавший Западным фронтом, стал заместителем Верховного Главнокомандующего и находится под Сталинградом.
Текст телеграммы Верховного Главнокомандующего я привожу потому, что вся она была проникнута тревогой за положение, создавшееся именно там, где оборонялись наша армия и соседняя 64-я.
"Противник в трех верстах от Сталинграда" - это было у нас. И под сталинградцами, которым Верховный требовал немедленно прийти на помощь, подразумевались наши части, поредевшие в тяжелых боях и отведенные накануне на внутренний обвод.
О том, что войска, отделенные от нас неприятельским коридором (в телеграмме И. В. Сталина они названы северной группой, но читатель не должен смешивать их с Северной группой Горохова, входившей в нашу армию), продолжают контратаковать противника, стремясь соединиться с нами, в штабе армии было, конечно, известно. Да и вся 62-я армия, хотя она и была разъединена со своими соседями справа, ощущала результаты их боевой активности. Ведь эти их отвлекающие действия пока что не давали Паулюсу бросить на штурм Сталинграда все свои силы.
Впрочем, в полной мере представить то, что делалось тогда нашим командованием для ослабления натиска врага непосредственно на Сталинград, я смог лишь потом.
3 сентября севернее Сталинграда атаковала противника с фланга 1-я гвардейская армия, фактически заново укомплектованная. А тем временем в тот же район - между Ерзовкой и Самофаловкой - выдвигались переданные Сталинградскому фронту из резерва Ставки 24-я армия генерал-майора Д. Т. Козлова и 66-я армия генерал-лейтенанта Р. Я. Малиновского, которые начали наступление 5 сентября. Эта операция была подготовлена в экстренном порядке. Стрелковые дивизии вводились в бой прямо с трудного марша, не дожидаясь подхода артиллерии усиления.
И хотя ликвидировать вражеский коридор и соединиться с нами армиям Сталинградского фронта не удавалось, гитлеровскому командованию пришлось повернуть на север, на прикрытие своего фланга, часть войск, предназначавшихся для штурма города.
Впоследствии я прочел в воспоминаниях Г. К. Жукова запись одного его разговора по прямому проводу с И. В. Сталиным. Когда Жуков доложил, что армии, начавшие наступать, продвинулись незначительно, а на некоторых участках уже остановлены врагом, который имеет перевес в огневых средствах и господствует в воздухе, Верховный Главнокомандующий ответил: "Продолжайте атаки. Ваша главная задача - оттянуть от Сталинграда возможно больше сил противника".
И оттягивали - упорно, самоотверженно, часто ценою тяжелых потерь. А на Среднем Дону сковывал резервы Паулюса плацдарм вокруг города Серафимович, захваченный советскими войсками в конце августа.
Так выигрывалось время, необходимое, чтобы организовать оборону на внутреннем сталинградском обводе, задержать тут врага.
Из сказанного не следует, что 62-я армия получила что-то вроде передышки. Ни одного дня, который можно было бы, не отбивая вражеских атак, целиком посвятить укреплению новых позиций, мы не имели. И хотя атаки наших соседей за коридором сковывали какие-то части противника, на его стороне оставался перевес и в живой силе, и в артиллерии, и в танках. В танках особенно ощутимый. Мы считали тогда, что их у немцев перед фронтом армии до пятисот, и это было довольно близко к истине. А наши два танковых корпуса к началу сентября имели лишь около шестидесяти исправных машин.
Не приходилось также забывать, что 6-я армия Паулюса сомкнулась теперь с 4-й танковой армией Гота, подступившей к Сталинграду с юга и юго-запада. Сомкнулась не так, как гитлеровское командование задумало, - наши войска в клещи не попали, однако у немцев, безусловно, появилось еще больше возможностей быстро сосредоточивать моторизованные части там, где им было нужно.
Стало уже очевидным, что, нанося удары в направлении пригородов Городище и Александровна, враг стремится изолировать наши правофланговые части - группу полковника Горохова. На левом фланге усиливался нажим со стороны противника в направлении Бекетовки, стоящей у самой Волги. Были и другие места, где гитлеровцы могли попытаться рассечь нашу оборону на всю ее глубину.
Чувствовалось, что командарм остро переживает угрозу расчленения армии. День ото дня Антон Иванович мрачнел, да и было от чего. Но держался он все с тем же, словно подчеркнутым, спокойствием, которое бросилось мне в глаза при первой встрече с ним в Карповке.
Числясь заместителем командарма, я фактически начал исполнять и обязанности начальника штаба. Камынина командующий послал в группу Горохова - необходимо было, чтобы кто-то из управления армии на месте оценил обстановку за северной окраиной Сталинграда, познакомился с бригадами, поставленными туда непосредственно командованием фронта.
Разумеется, я предпочел бы побывать на правом фланге сам. Тяжко сидеть на КП, когда ты зрительно не представляешь большой и важный участок переднего края, не знаешь в лицо ни командиров, ни начальников штабов обороняющихся там частей. Но командарм считал, что отлучаться мне не время, и, вероятно, был прав.
Как назло, все чаще подводила связь. Проводную непрестанно выводили из строя бомбежки. То одна, то другая дивизии подолгу не откликались и на вызовы по радио. Направленцы оперативного отдела были постоянно в разъездах - приезжали, докладывали и снова отправлялись в войска. Однако доставленные ими сведения иной раз устаревали раньше, чем мы успевали нанести их на карту.
При всех трудностях со связью 2 сентября, когда мы только что отошли на внутренний обвод, со мною - во второй уже раз, но и в последний до конца Сталинградской обороны - сумел соединиться по ВЧ начальник штаба 64-й армии Иван Андреевич Ласкин.
Разговор шел о стыке между нашими армиями, о том, как его укрепить. Локтевой контакт поддерживался, но сил в том районе было маловато, а особенно - огневых средств. Я обрадовался, услышав от Ласкина, что командарм 64-й генерал М. С. Шумилов решил перебросить туда кое-что с другого своего фланга, где стало полегче. "Вот за это спасибо!" - вырвалось у меня от души.
Вообще к 64-й армии, нашему соседу слева, мы питали самые теплые чувства. Эта армия пережила в августе немало тяжелых дней, особенно в последних числах, когда враг прорвался у станции Абганерово. Однако главный итог августовских боев в ее полосе состоял в том, что она все-таки остановила танковую армию Гота, не дала ей завладеть приволжскими высотами у Красноармейска и ворваться в Сталинград с юга.
К началу боев на внутреннем оборонительном обводе перед фронтом 62-й армии и правым флангом 64-й было выявлено (считая и второй эшелон) до восемнадцати неприятельских дивизий - пехотных, моторизованных, танковых. В их числе на картах разведотдела значилось много старых кадровых немецких дивизий - 71, 94, 295-я и другие. Какую-то долю этих сил еще могли оттянуть своими контрударами наши правые соседи за коридором, какую-то долю сковывала 64-я армия. С остальными предстояло иметь дело нам.
В стрелковых частях 62-й армии насчитывалось 33 тысячи штыков. Наиболее боеспособные, самые полнокровные части находились на правом фланге. В выдвинутых туда трех свежих бригадах (к упоминавшимся уже 124-й и 149-й командование фронта добавило 115-ю отдельную стрелковую бригаду полковника К. М. Андрюсенко) было больше людей, чем в семи-восьми номинальных дивизиях, на которых пока держалась оборона центрального участка внутреннего обвода.
