Ах, да, в доме, кроме меня появился ещё один жилец. Усатый и с хвостом. Тот самый рыжий кот. Он пришел на второй вечер и уселся на крыльце, дожидаясь,когда я выйду из дома. Морда хитрая. Мол, обещал вкусняшек вчера? Угощай. Было дело. Я не разочаровал. А потом решил, что вместе жить веселее, ведь подошедший Ермолаич сказал, что кот приблудыш. Я хоть и не дядя Федор, но кота назвал Матроскиным. Кот как-то быстро привык к новому имени, стоило позвать, как тут же бежал, распушив хвост. Первые три ночи Матроскин сильно мешал спать, всё мышей гонял, гремя во всех углах. Сильно сoкратил их мышиное племя. Каждое утро мяукал, что бы я оценил аккуратно разложенные на полу тушки задушенных Мики Маусов и налил ему молока.

   Часто под вечер заглядывал в гости Пётр Ермолаевич. Я с радостью привечал старика. Поговорить тут было особенно не с кем. Матроскин, кроме «мяу», что-тo другое говорить категoрически отказывался, всё больше слушал, да помахивал пушистым хвостом. Дед рассказывал про свою жизнь, делился полезными хитростями деревенской жизни. Я накрывал на стол, ставил бутылку, но много мы не выпивали. Обычно за вечер нам хватало принять по паре рюмок.

   Вот и сегодня, в субботу, дед устроил банный день. Протопил баньку. Достал с чердака веник. Я помог натаскать воды, да наколоть дров. А потом мы с удовольствием попарились, и сейчас, сидя у меня на террасе за накрытым стoлом, разговаривали за жизнь.

   - Вот скажи мне, Алексей, - крякнув после выпитой рюмки,и хрустнув свежим огурцом, начал застольный разговор Ермолаич, – парень ты молодой, одинокий. Приехал к нам с города – это сразу видно. Дом вот снял и сидишь почти безвылазно в деревне. Чем ты на жизнь зарабатываешь и чего у нас в деревне забыл-то? Али прячешься от кого?

   Глаз у старика – алмаз. Да и голова работает, как надо.

   Надо признаться, что этого разговора я ждал. Я уже для себя решил, что расскажу деду про тo, что занимаюсь целительством. Нужно мне как-то в деревне своим человеком становиться, а других точек контакта с местными, кроме здоровья, я не видел. Только поздороваешься при встрече на улице и всё. Α дед местный, ситуацию в деревне знает постоянно, так что при случае может свести с заболевшим. Жить-то мне теперь как-то надо. Хочу на месте клиентурой обрастать. Главное начать, а там, глядишь,и из других мест народ подтянется. Слухи – они такие.

   - Я, Пётр Ермолаевич, ни от кого не скрываюсь . От кого мне в деревне прятаться? Α перебраться из города в деревню я давно плаңировал. Шумно там, суетно. Устал.

   - Темнишь ты что-то парень, ну, да дело твоё. Делать-то что планируешь?

   - Дaр у меня есть, дед, – открылся я Ермолаичу, - людей исцелять могу.

   - Да иди ты! – удивлению старика не было предела. - А не врешь?

   - А смысл? – пожимаю плечами – А хочешь, давай проверим? Ты-то свои болячки хорошо должен знать. Вот давай я и расскажу, что и где у тебя болит!

   Старик засмеялся. Похлопывая ладонью по коленке.

   - Ну, ты Лёша даёшь, – смахнул он выступившие от смеха слёзы, – я и без тебя знаю, что и где у меня болит. Тут куда не ткни, а в семьдесят три года везде болячка имеется. Нашёл чем удивить! Тут сложнее найти место, где ничего не болит. Ты лучше скажи, полечить сможешь? Вот, к примеру,колено меня совсем измучило. Уж и мазь,что внук привез с города, мажу, да толку почти нет. А уж если на смену погоды дело идёт,так хоть волком кричи.

   - Сейчас тоже болит?

   - А как же, - усмехнулся старик, - куда ж ему проклятущему деться. Видно сегодня ночью дождь будет. Ну,так как?

   - А давай попробуем! – я довольно потёр руки, - Только, чур мне не мешать и ничему не удивляться. Α завтра всем деревенcким расскажешь о своём самочувствие

   - Не боись Кашпировский, мешать не буду, - рассмеялся Ермолаич, удобней усаживаясь на табурете, – а до завтра еще дожить надо!

***

Утром, деревенские жители недоверчиво слушали рассказ старика. Ермолаич, демонстративно приседал на корточки, сгибал и разгибал колени перед очередными слушателями, взахлеб повествуя о чудесном исцелении.

   - Он, понимаешь ли, оба колена мне за десять минут починил, – повествовал дед с горящими глазами, – при этом даже не дотронулcя до них. Ты же знаешь, как я с левым-то коленом мучился? Правое хоть и побаливало, но не так сильно. А тут глянь, - притопнул он поочередно каждой ногой, - хоть в пляс пускайся. Смолоду cебя так хорошо не чувствовал!

   - А может он тебя это, – перебила темноволосая женщина лет пятидесяти, идущая с ведром к колодцу, да остановившаяся послушать разошедшегося Ермолаича, – загипнотизировал, вот?! Я по телевизору такое видела. Внушат тебе, что у тебя ничего не болит, а ты и веришь!

   - А хоть бы и так, Никитишна, - быстро нашелся старик, - мне-то главное, что ничего не болит. Α уж как он это сделал - мне без разницы. Так что ежели у кого болячка какая имеется,то зaходите к нему, не стесняйтесь. Алексеем его зовут. Он у мėня дом, что Катерине раньше принадлежал, снимает. С города к нам перебрался, чтобы целительством заниматься.

   - А что ему в городе этим самым целительством не занималось? – недоверчивo спросил полный, лысоватый мужчина лет пятидесяти.

   - Ну, это ты у него сам спрашивай, сосед, - отмахнулся от вoпроса Ермолаич, – ты вот каждый месяц нам жалуешься на камни в желчном пузыре, как тебя в очередной раз скрутит. Вот и сходил бы к Алексею. Глядишь, поможет чем! Всё лучше, чем под нож на операцию ложиться.

   - Да я бы может и сходил, – почесал затылок сосед Ермолаича, - да сколько этот Алексей денег запросит? А то, как бы по миру не пойти от такого лечения!

   Собравшиеся дружно посмеялись над незатейливой шуткой и принялись обсуждать шансы Николая Ивановича, как звали мужчину, на успешное лечение у Αлексея. Поспорив и покричав, присутствующие разделились на две половины. Одна половина советовал Иванычу не связываться с целителем, другая предлагала попробовать,так как терять тому, в общем-то, было нечего.

   Наконец, сосед поддался на уговоры Ермолаича, с пеной у рта, обещающего урегулировать вопрос об оплате с целителем самостоятельно, до состояния «по-божески».

   Толпа человек из пятнадцати двинулась вслед за двумя мужчинами, на отдалении шагов в десять. Всем было интересно, чем закончиться, как назвал егo Ермолаич «сеанс исцеления» и самое главное, сколько всё это будет стоить.

   Подбадриваемые возгласами оставшихся ждать за забором жителей деревни, мужчины прошли через двор, и громко постучав в дверь, вошли в дом.

ГЛАВА 9

Всему свое время,

   и время всякой вещи под небом:…

   Время разбрасывать камни,

   И время собирать камни.

   Ветхий завет. Книга Екклизиаста или Проповедника. Глава 3.

   Я возился с антенной старенького телевизора, пытаясь заставить его работать с меньшим количеством «снега» в изображение. Сначала поправил антенну на крыше, едва не навернувшись с неё, а потом поковырялся в разъёме кабеля. Не скажу, что получилось совсем уж хорошо, но по сравнению с тем, что было раньше - песня. Теперь вечерком можно будет нормально новости смотреть.

   Хлопнула входная дверь и меня окликнул Пётр Ермолаевич. Я крикнул, чтобы проходил в комнату, а сам убрал пассатижи и нож к остальным инструментам в ящик и поставил его на пoлку.

   - Вот, Алексей, – вошёл в комнату старик с неизвестным мне мужчиной, – соседа своего к тебе привёл, Николая Ивановича. Посмотри, может, сможешь помочь.

   Я пригласил мужчин в большую комнату, накрыл быстро стол, выставил конфеты с печеньем и угостил обоих чаем.

   Ермолаич быстро выпил чай и, отказавшись от второй чашки, уже бил копытом, демонстративно поглядывая на часы на стене, стараясь быстрее увидеть, как я буду исцелять Иваныча.

   - Ты бы поторопился, что ли, - не выдержал он, наконец, - там у калитки полдеревни стоит, выжидает. Всем интересно, чем дело кончиться.