Между тем Россия, начав вестернизироваться при Петре I, продолжила этот процесс по многим вопросам и после Октябрьской революции 1917 г. В этом же направлении идут и современные модернизационные процессы в стране. Вопрос в том, приближают ли эти процессы Россию к Западу?! При этом не менее важен и другой вопрос: стоит ли России, как это происходит сейчас, стремиться к Западу?! Какой Запад имеется при этом в виду?! Тот Запад, который столь сильно зависим от США, что не может принимать самостоятельные решения?! Или Запад, давший миру греческую философию, христианство и римское право?! Достаточно таким образом поставить вопрос, чтобы понять принципиальную сложность всей проблематики, несводимость Европы к тем или иным важным, но частным характеристикам, поскольку та же Европа стала «родиной» двух мировых войн, фашизма, не говоря уже о других негативных процессах, происходящих в современном мире, корни которых уходят в Европу. Таким образом, поставленные вопросы показывают неоднозначность всей ситуации, «непонятность» очевидных с точки зрения нерефлексирующего разума проблем, связанных с противоречивыми оценками устремлений западников и славянофилов. Понять смысл самого вопроса «Россия и Европа», значит понять историю и смысл не только действий Петра I, но и всей последующей истории как России, так и самой Европы, которая не столь однозначно позитивна, как представляется на первый взгляд. Только историко-проблемный подход дает возможность понять истоки тех трудностей, которые возникают в процессе взаимодействия России и Европы.

Сегодня не только Россия, но и Европа переживает один из самых сложных периодов своего развития. И при этом речь идет в первую очередь о несамостоятельности самой Европы, ее внутренней раздробленности, когда по основополагающим вопросам позиции стран, которые входят в Европу, расходятся. При этом под несамостоятельностью понимается зависимость политики таких ведущих стран Европы, как Германия, Великобритания, Польша, и ряда других стран от политики США.

Все это делает проблему российской идентичности все более сложной. В целом «умножение» идентичностей – одна из примет начала нового тысячелетия. Глобализация привела не только к сближению наций и государств, но и актуализации вопроса идентичности «Я», «Мы» и т.д.

Можно предположить, что за этим стоит боязнь человека, наций, культуры «потерять» себя в интенсивно глобализирующемся мире. В подобной ситуации заново осмысливаются особенности различных трактовок миропонимания, места человека, народа, наций, государства в систематически усложняющемся мире.

Особенно остро эти вопросы обсуждаются в России, которая со времен Петра I на каждом повороте истории актуализирует вопрос «Россия и Запад», что явно или неявно предполагает обсуждение и другого аспекта проблема, а именно: «Россия и Восток». При этом ситуация осложняется еще тем обстоятельством, что в России «встречаются» не только «Запад и Восток», но и такие мировые религии, как христианство, ислам и иудаизм. Именно в России наибольшее внимание уделяется тому общему, что содержат мировые религии. В свое время С. Аверинцев, подчеркивая общие идейные корни ислама и христианства, отмечал, что ислам является «вторичной вариацией на темы библейского монотеизма и христианского универсализма»22. Эта мысль не нова. Она встречается и у классика европейской исторической науки А. Тойнби: «Если посмотреть на все человечество с высоты птичьего полета, то различия в мусульманской или христианской вариации греко-иудейского образа жизни будут незаметны невооруженному глазу. Они практически незначительны по сравнению с тем общим, что присуще и мусульманским, и христианским представителям греко-иудейской культуры. Когда мы сопоставляем мусульманско-христианский образ жизни в целом с индусским или дальневосточным, различия внутри нашей мусульманско-христианской семьи – между православным и западным христианством или между христианством и исламом – практически исчезают из виду»23. Акцентирование внимания на общих смысловых инвариантах мировых религий имеет важное значение для выработки единого подхода к усиливающим свое влияние не только к глобальным проблемам, но и противостоянию создания однополярного мира во главе с США. Многие проблемы, с которыми сталкивается современный мир, – следствие этой политики США. В современном мире множатся проблемы из-за стремления западной цивилизации придать своим ценностям универсальный характер любой ценой. Это обстоятельство отметил классик цивилизационного подхода к истории А. Тойнби: «Западная цивилизация имеет своей целью не больше и не меньше, как включение всего человечества в единое общество и контроль над всем, что есть на земле, в воздухе и на воде и к чему можно приложить для пользы дела современную технологию»24. Английский историк имел в виду в первую очередь западную цивилизацию, представленную европейскими странами. Теперь эстафету от западноевропейских стран приняли США, которые ради достижения своих целей не останавливаются ни перед чем, что показала война в Ираке, начатая США вопреки решению Совета Безопасности ООН. Вот почему различные подходы к проблеме идентичности, основанные на доминировании исчерпавших свои эвристические возможности ценностей, не могут быть продуктивными. И «вестернизация», и американизация исчерпали свои цивилизационные ресурсы. Человечество нуждается в новых ценностях, учитывающих интересы не только технологически развитых стран мира, ставших источниками современных глобальных вызовов, но и всего человечества. Для этого необходимо использовать ценности не только науки и технологии, но и мировых религий. Именно в рамках мировых религий выходят на первый план проблемы справедливости, сострадания, нравственности и т.д., столь нужные современному обществу, функционирующему по правилам рынка. Правила рынка становятся всеобщими императивами, которые определяют характер взаимоотношений не только в сфере экономики, но и во взаимоотношениях людей. Достаточно в этой связи сослаться на авторитет Дж. Сороса: «Капиталистическая система во главу угла ставит конкуренцию и измеряет успех деньгами. Деньги подменяют собой реальные ценности, а рынки захватывают господствующие позиции в чуждых им сферах. В праве и медицине, политике, образовании, науке, искусствах, даже в отношениях между людьми – достижения или качества, которые должны рассматриваться в качестве самоцели, переводятся в денежное измерение; о них судят по количеству денег, которые они приносят, а не их реальным достоинствам»25. Глобализация в ее нынешней форме придает этой ситуации общепланетарный характер, поскольку, как отметил известный французский экономист, лауреат Нобелевской премии М. Алле, «в действительности глобалистская экономика, которую представляют нам в качестве панацеи, знает один-единственный критерий – “деньги”. У нее есть лишь один культ – “деньги”. Лишенная каких-либо этических соображений, она может лишь сама разрушать себя»26. Правым в этой связи оказывается А. Швейцер, который в известной работе «Благоговение перед жизнью» справедливо отмечал: «Роковым для нашей культуры является то, что ее материальная сторона развилась намного сильнее, чем духовная»27. Между тем «духовное – это то, что отличает человека, это то, что присуще ему одному»28. В. Франкл, прошедший Освенцим, знает, что такое бездуховный человек, то, к чему могут привести его действия.

Все это свидетельствует о необходимости новой модели цивилизационного развития, сочетающей истину и добродетель, материальное и духовное.

1. Алле М. Глобализация: Разрушение условий занятости и экономического роста. Эмпирическая очевидность. – М., 2003.