Тощий бородач раскрыл дверь в комнату медсестры, потирая грубые руки, облаченные в засученную смесь тряпок и помоев, отдаленно напоминающих футболку, после чего щелкнул переключателем, зажегшим одинокую потрескивающую лампочку, нависшую прямо над кожаным синеватым креслом стоматолога. Взгляд мимолетно прошелся по белому столу, на котором оказались аккуратно сложены баночки с лекарствами, а инструменты, в чьём числе пила, ножницы и пинцет, находились на тщательно вымытом стальном подносе. В голове стала постепенно умирать надежда спастись, душимая осознанием того, что меня сейчас будут пытать. Худой хулиган вышел в коридор, плотно закрыв дверь - встал на стражу.

Я попыталась расцепить крепкие сомкнувшиеся пальцы Фрика, но он сам бросил меня на кресло, впечатав спиной в не слишком мягкий голубоватый материал. Амбал, побрякивая дешевой бижутерией и лишним весом, подошёл сзади, схватив за руки и вывернув под неестественным углом, после чего, не обращая внимания на душераздирающие крики, завязал их в узел. Плача от боли, я смогла раскрыть глаза и увидеть, что Фрик стоит справа, балансируя коротким ножом с деревянной рукояткой на пальце. Его голос звучал спокойно, но в то же время жёстко, и постоянное употребление самокруток ничуть не повлияло на, казалось бы, приятную и обманчивую тенорную тональность, но в подобной ситуации это пугало лишь сильнее:

“Привет. Как ты?”

Не дождавшись ответа, он провёл лезвием мне по лбу, вырезая прямую линию с плавностью и ужасающим вдохновением опытного художника. Я тихонько заскулила, чувствуя, как холодный металл рассекает кожу и слегка уходит вглубь, будто специально задерживаясь в определенных местах, чтобы посмаковать удовольствие, растущее прямо пропорционально страданиям, растянутым на вечность. За пеленой боли до мозга достучалась мысль - Фрик видел клеймо…

“Забавно. Впрочем, этого стоило ожидать от той самодовольной девки, внезапно и беспричинно поникшей, как крыса.”

Парень отодвинул клинок от лица, промокнув палец в крови, уже начинавшей стекать со лба и заливать глаза, застревая в ресницах и капая на зрачок. Пытаясь успокоиться глубокими глотками воздуха, я зажмурила глаза, но он насильно открыл моё веко, внимательно изучая и одаривая отвратительным дыханием.

“С твоей стороны очень неприлично скрывать свой дар за чёлкой. Напомню: если зло в сосуде не будет усмирено, настанет Судный день. Хотя, думаю, ты прекрасно это знала, издеваясь над предшественниками?”

Я стыдливо молчала, чувствуя вину за совершенные в прошлом не слишком добросовестные поступки… Но разве можно наказывать за не отличающееся от нормы поведение?..

“Согласись, эта чёлка мешает. Мешала видеть последствия злодеяний, а теперь мешает видеть пытающих тебя людей.”

Фрик наклонил своё лицо вплотную, странно улыбаясь и придвигая лезвие к корням моих волос. Его тусклые и потерянные глаза блеснули золотым цветом, заставив инстинктивно дрожать от страха и отвращения из-за такого казавшегося невозможным сходства с Джастином. Собравшись с духом, я залепила плевок в гадкую рожу, за что мгновенно получила сильную пощечину, отправленную ещё до того, как слюна соединилась с кожей. Голова бессильно запрокинулось набок, несколько скопившихся капель крови слетело на стерильный пол. Чувствуя огонь на правой щеке, я пыталась восстановить дыхание, пока Фрик сердито протирал лицо рукавом куртки.

“Мразь. Хорошо, если не хочешь по-плохому, то я сделаю этот день худшим в твоей жизни. Дж, придержи её голову к креслу. Пожалуйста.”

“Да, босс.”

Гнусаво ответив маньяку, уже забытый мною амбал схватил меня ладонями за виски, чуть ли не до хруста сжимая череп и прижимая к твёрдому материалу. Не совсем понимая, что сейчас будет, я заворожено наблюдала за действиями Фрика, сложившего нож в карман и протянувшего руки к моим волосам.

“Море волнуется раз…”

Он схватил меня за чёлку, мощным порывом оттягивая в сторону. Боль пронзила кожу в тысяче позиций, выдавливая из меня крик и заставив в конвульсиях рваться на кресле. О себе тут же напомнили завязанные в узел руки, изнашиваясь под беспорядочные движения и продолжавшие ломаться в дополнительных местах, впиваясь в мышцы.

“Море волнуется два!..”

Подключив вторую ладонь к пытке, Фрик с хищной улыбкой упивался звуком моих страданий. Его неотвратимая хватка отрывала от кожи целые куски, я чувствовала, как хрипнет горло от бесконечного крика, волосы, растянутые до предела, выдирались клочьями вместе с корнем. Кровавая пелена застелила глаза, сознание стало входить в болевой шок, нарисовавший на пальцах маньяка жёлтые нити… Ладони амбала не позволяли голове сдвинуться даже на миллиметр, удостовериваясь, что я получу стопроцентную порцию расплаты за свои грехи.

“Море волнуется три!”

Фрик упёр ботинок мне в живот, давя на внутренности и приобретая дополнительную точку опоры. Воздух давно вышел из лёгких, новому же мешала смесь крови слёз, стекающих в разбитый нос, а так же нестерпимое давление на дыхательные пути. Рассудок терпел полный крах, боль разрушала сознание по крупицам, цепочки разумного мышления рвались на части, никогда больше не соединясь. Паническая атака начала финальное наступление, схватив горло в тиски и заставив мышцы лица беспомощно сокращаться в попытках выдавить хоть какой-то звук. Заметив наступившее молчание, Фрик поднажал в последний раз, последний взрыв боли пробил предел моего жалкого тела, оставив от моей ранее пышной чёлки большой клок в ладонях. Полным удовлетворения голосом, он, разглядывая содержимое рук, сказал:

“Крепко ты держалась за эти бесполезные отростки. Интересно, а что ещё ты можешь отдать?..”

Я едва могла сдерживать кусочки мыслей воедино, и до меня не сразу дошел смысл его слов. Лоб продолжал гореть огнём, но едва ли он собирался затухать. Оковы на горле слегка спали, позволив живительному воздуху ворваться в измученные лёгкие. Глаза рисковали закатиться за веки, фокус расплывался и едва давал составить картину происходящего. Амбал наконец-то опустил руки, выходя вперёд и с интересом поглядывая на результаты работы босса. Тоже не поняв смысл вопроса Фрика, он, растягивая слова, скорее утвердил, чем переспросил:

“Ты что-то собрался делать?”

“Естественно. Думаю, тебе понравится.”

Казалось, что мне уже будет плевать на всё, что с произойдёт, но тут Фрик продвинулся ближе в очередной раз, и прикусил мою нижнюю губу, заставив свежей крови втечь в рот и слегка отрезвить сознание. Слабым голосом я попыталась пробормотать:

“Н-не н-надо… Умоляю… Я…”

Фрик лишь усмехнулся, но его ответ перебил амбал, на засаленном лице которого промелькнула тревога:

“Думаешь, безопасно проводить такое с этими… Сосудами?”

Маньяк посмотрел на приятеля, как на умственно отсталого, что было недалеко от истины. Я попыталась поднять ватные ноги и перекрестить их, что не прошло незамеченным. Фрик, вновь повернувшись ко мне, расхохотался в голос от подобных жалких попыток сохранить достоинство, после чего, вытерев слезу, пояснил собеседнику:

“Если бы это было на добровольной основе, то нет. Но я не буду её уговаривать. Чем больше страданий мы ей принесём, тем лучше. Возможно, инквизиция меня даже поблагодарит.”

Амбал лишь коротко кивнул и сдвинулся в сторону, начиная изучать содержимое шкафов с медикаментами из активированного угля. Фрик задумчиво потирал подбородок, очевидно, не зная, с чего начать. Я же, не отдавая отчета, пыталась бормотать любые молитвы, но на языке верталась только из моей религии, что дало маньяку ещё одну причину рассмеяться. Но это почти не выиграло мне дополнительного времени. Не знаю, был ли у него план или он импровизировал, но нож снова мелькнул в его руке, разрезая воротник и оголяя кожу. Дрожа от страха и надеясь потерять сознание, чтобы ничего не чувствовать, я продолжала следить за действиями Фрика. Не остановившись на достигнутом, ублюдок вонзил лезвие мне прямо в бедро, провоцируя обессиленный вскрик. Любая оставшаяся сила тут же покинула конечности, позволив ему с легкостью их раздвинуть. Чувство беспомощности захлестнуло душу, мои глаза погасли, сменяя цвет на карие. Пожалуйста, пусть это будет быстро…