Сегодня мир является свидетелем исключительной роли религиозного фактора в мире. Одна из причин этого видится в объективных процессах складывания нового миропорядка, последствия которого вынуждают ученых исследовать вопросы политизации религии, использования ее ценностей, атрибутов и символов в чисто политических целях. Трагические события последних лет, происходящие в удаленных друг от друга уголках земного шара, но связанные использованием религии в качестве своеобразного знамени протеста и политических амбиций, всё больше показывают нерасчлененность политических и религиозных понятий в современном мире. Поэтому, на наш взгляд, приоритетной задачей политики Российского государства в сфере свободы совести является выработка оптимальной модели, основанной на разумном балансе учета современных изменений роли религиозного фактора в политике и конструктивного российского опыта мирного сосуществования конфессий.

Исторический опыт показывает, что в ХХ в. в России последовательно сменились три модели государственной конфессиональной политики. Для монархической России было характерно клерикальное (конфессиональное) православно-христианское государство. В Российской империи существовала четырехуровневая правовая градация вероисповеданий, каждое из которых занимало в ней определенное место и наделялось соответствующим объемом прав или лишалось их. Такая политика определялась, прежде всего, идеологическими соображениями и национально-политическими факторами. На вершине конфессиональной иерархической структуры располагалась православная церковь, занимавшая исключительное положение в общественно-политической системе Российского государства, служившая идеологической опорой его внутренней и внешней политики. Ступенью ниже находились «признанные терпимыми» исповедания и их приверженцы – католики, протестанты (лютеране и реформаты), иудеи, мусульмане, буддисты [Вероисповедная политика… 2005: 21]. Среди прочих специфических черт вероисповедной политики государства в дореволюционной России можно выделить: вмешательство во внутреннюю жизнь других конфессий; стремление к ограничению «иностранных» и «иноверных» религий строго национальными рамками; непризнание права личности на религиозное самоопределение и т.д.

Что касается изменения религиозного мировоззрения, то в России оно было тесно связано с процессом европеизации и имело циклический характер. По мнению Ю.Ю. Синелиной, процесс секуляризации начинался в среде высшего общества, а затем охватывал все образованное общество. Постепенно в этот процесс вступали новые слои общества. Автор выделяет три больших цикла секуляризации. Первый – в высших слоях общества (с реформ Петра I); второй – в среде разночинцев, средних классов общества, новой интеллигенции (с 1861 г.); третий – в среде рабочих и крестьян (примерно с 1905 г.) [Синелина 2004: 161].

Для буржуазного периода российской истории характерно проведение реформ, обеспечивших религиозную свободу. Именно Февральская революция положила начало строительству в России светского государства, главным принципом которого стало отделение церкви от государства. Постановлением от 14 июля 1917 г. было признано не только право перехода из одного вероисповедания в другое, но и вневероисповедное состояние; пользование гражданскими и политическими правами не ставилось больше в зависимость от принадлежности к вероисповеданию, никто не мог теперь преследоваться и ограничиваться в каких бы то ни было правах за убеждения в делах веры [Вероисповедная политика…2005: 38]. Однако Временное правительство оставило в неприкосновенности царские законы, определявшие отношения между государством и конфессиональными институтами – православной церковью, другими христианскими и нехристианскими организациями, в то время как политически активной частью общества, многими представителями инославных и иноверных религиозных организаций настойчиво выдвигались требования отделения церкви от государства и школы от церкви, правового равенства религий, введения гражданской метрикации и т.д.

Таким образом, вероисповедные реформы начала ХХ в. представляли собой существенный шаг в процессе перехода от феодальной к буржуазной модели государственно-конфессиональных отношений. Однако большинство провозглашенных принципов не получили законодательного закрепления, и столь ожидаемая российской прогрессивной общественностью буржуазная модель государственно-конфессиональных отношений так и не успела сложиться. После Октябрьской революции 1917 г. народы России были поставлены перед фактом радикального изменения места религии в их жизни.

Советская эпоха (1917–1991) сформировала свою, «советскую», модель государственно-конфессиональных отношений. Для нее характерны правовой запрет на религиозные убеждения, на деятельность религиозных объединений и всемерная поддержка государством одного мировоззренческого выбора – атеистического. Несмотря на то что в Конституции декларировалась светскость, предполагающая нейтральное отношение к религии, отделение религиозных объединений от государства, закреплялось право граждан на свободу совести, фактически политика государства была направлена на искоренение существующих на его территории исконных верований и недопущение появления новых религиозных групп и движений. В то же время, несмотря на сохранение своей сущностной основы, государственная религиозная политика в СССР претерпевала серьезные модификации, а гонения на верующих в годы советской власти имели волнообразный характер.

С середины 80-х годов XX в. в нашей стране идет процесс формирования новой модели государственно-конфессиональных отношений в рамках светского типа государства. Отметим, что в рамках светского государства выделяются две основные модели политики, или формы государства: отделительная и кооперационная. В отделительной модели, или внеконфессиональном (аконфессиональном) государстве, ведущим принципом является принцип равноудаленности всех (традиционных и новых) религиозных объединений от государства. Никакой церкви не отдается предпочтение, осуществляется принцип невмешательства во внутренние дела как религиозной организации, так и государства.

Кооперационная модель, или форма «культурного сотрудничества», предполагает отношения приоритетного государственного партнерства, сотрудничества по ряду важнейших вопросов в жизни общества с традиционными, наиболее распространенными конфессиями. Подавляющее большинство светских государств избрали две указанные модели государственно-конфессиональных отношений. К какой из этих моделей относится новая модель государственно-конфессиональных отношений в нашей стране?