В условиях нарастания мировой политической нестабильности, когда потоки беженцев коренным образом трансформируют устоявшуюся систему Евросоюза, а международный терроризм приобретает все более реальные черты, особое значение для характера международных отношений приобретает модель взаимоотношений России с Евросоюзом и США. Сегодня все отчетливей наблюдается стремление США через укрепление своего политического влияния в Европейском союзе ослабить основные политические, экономические и военные позиции России. Однако успешные военные действия России в Сирии, ведущие к политическому урегулированию кризиса, серьезно изменили отношения в геополитическом треугольнике. Данная тенденция вызывает у экспертного сообщества ряд вопросов, например, какие исторические закономерности влияют на взаимоотношения России, ЕС и США? К каким возможным вариантам изменения существующей модели трехсторонних взаимоотношений приведет процесс политической трансформации ЕС? Какие выгоды и опасности несет для России реализация возможных сценариев развития отношений в геополитическом треугольнике?

В текущей ситуации наиболее полно характеризуют существующие отношения между Россией, Евросоюзом и США слова президента В.В. Путина о том, что Россия отнюдь не стремится к конфронтации с другими странами, в том числе с Евросоюзом, но вынуждена защищать свои национальные интересы1. Также, по мнению американского геополитика З. Бжезинского, единственная возможность для России сохранить свое значение на международной арене и реализовать модернизацию заключается в тесном сотрудничестве с Европой [Бжезинский 2010: 143]. При этом следует учитывать тот факт, что стремление к мировому лидерству как главная внешнеполитическая цель США проводится через такой «инструмент», как Европейский союз.

Ретроспективный взгляд на историю политических отношений России, стран Европы и США во второй половине XX – начале XXI в. свидетельствует о систематической смене периодов разрядки и напряжения в трехсторонних взаимоотношениях. Период относительно дружественных отношений, отмеченных взаимным сотрудничеством в геополитическом треугольнике, впоследствии сменялся волной отчуждения. В том числе можно отметить, что как только руководство США отмечает дрейф позиций большинства европейских стран в сторону России, наступает следующая волна антироссийского противостояния, облеченного в более жесткие или более мягкие формы. Мы предполагаем, что текущий период «сдерживания» России в дальнейшем сменится процессом формирования консенсуса и поиском новых точек трехстороннего сотрудничества.

Значение отношений в геополитическом треугольнике России, европейских стран и США наиболее сильно проявилось с началом Второй мировой войны. В этот период совместная борьба СССР, США и части европейских стран с нацистской Германией заложила, как казалось, прочный фундамент наиболее позитивной и конструктивной модели международных отношений. После окончания войны в подавляющей части европейских стран наметились устойчивые тенденции к сотрудничеству с СССР, росту популярности коммунистической идеи и коммунистических партий в Западной Европе. Политическая элита США не могла допустить этого не столько из-за идеологических разногласий, сколько по причине боязни возможной утраты приобретенного международного влияния.

Так же быстро, как наступило потепление отношений, с началом «холодной войны» пришла волна отчуждения, формальным выражением которой стала Фултонская речь Черчилля (1946). Данный период был подчинен логике блокового противостояния советской и американской систем, вобравших в себя страны разделенной Европы. Моделью отношений служило четкое разделение на соперничающие военные блоки – НАТО и Организацию Варшавского договора (ОВД).

С началом перестройки и последующим распадом СССР и Организации Варшавского договора можно проследить переход трехсторонних отношений к модели сотрудничества, продолжавшегося с некоторыми модификациями по 2007 год. В данный период окончательно сформировался Европейский союз как полноценный актор международных отношений. Нельзя не отметить, что в этот период Россия, пытающая выстроить демократическое государство западного образца, виделась политическим элитам США и Евросоюза как «младший партнер» в системе международных отношений, которому можно легко диктовать условия [Черданцев 2012: 42–44].

С мюнхенской речи президента России В.В. Путина (2007) можно наблюдать реальность зарождения перехода политики ЕС и США в отношении России к модифицированной концепции «сдерживания». Конфликт в Южной Осетии (2008), провоцирование роста «цветных революций» в постсоветских республиках, неудачная попытка «перезагрузки» российско-американских отношений также заложили основу для взаимного недоверия, наиболее резко проявившегося в ходе украинского кризиса. Воссоединение Крыма с Россией в марте 2014 г. стало ключевой и наивысшей точкой в проявлении трехсторонних противоречий, обозначивших переход стратегии США и ЕС к курсу на открытую конфронтацию с Российской Федерацией.

В то же время в связи с успешным урегулированием сирийского кризиса стало очевидно, что Россия не превратилась в региональную державу, как заявлял президент США Б. Обама, ее политика на международной арене напрямую определяет судьбу Европы2. Основными характеристиками российской стратегии в ходе сирийского кризиса стали, во-первых, продуманность решения о начале военно-политической операции в Сирии, позволившее изменить баланс сил в регионе; во-вторых, умение скоординировать действия сирийских и международных вооруженных сил с российскими бомбардировками; в-третьих, высокая динамика взаимодействия с американскими военными и политиками; в-четвертых, масштабное информационное сопровождение военной кампании, определившее беспрецедентную прозрачность российских действий в ходе данного вооруженного конфликта3; в-пятых, оперативность решения о том, что военная операция должна перейти в завершающую фазу4. В целом высокая эффективность российских действий в ходе сирийского кризиса обозначила начало первого этапа перехода к поиску точек сотрудничества между Россией, ЕС и США.

Если говорить о существующей модели взаимоотношений в геополитическом треугольнике, то несомненно, что сейчас Европейский союз переживает один из труднейших периодов в своей истории. В настоящий момент Евросоюз стал добровольным заложником антироссийской политики США. С одной стороны, ЕС испытывает давление со стороны миграционного кризиса, вызванного непродуманными действиями НАТО в ходе «арабской весны». С другой стороны, ЕС является заложником безответственной политики правительства Украины, действующего по указаниям США. В то же время все большая часть государств ЕС не желает мириться с ухудшением отношений с Россией, в том числе потому, что это ставит под угрозу экономические связи и совместные бизнес-проекты. В текущей ситуации от того, смогут ли Россия или США убедить большую часть европейских стран в перспективности именно своего политического курса, будет зависеть форма следующей модели трехсторонних взаимоотношений.