В экономике любой страны есть одна-две приоритетные отрасли, которые вносят наибольший вклад в ВВП, платят основную долю налогов в бюджет, создают значительное число рабочих мест, привлекают большие инвестиции, используют новейшие технологии. Такие отрасли описывал экономист Ф. Перру в модели «полюсов роста». В России к таким полюсам роста относится нефтегазовый сектор: из десяти крупнейших компаний страны пять относятся к этому сектору (Газпром, НК «ЛУКойл», НК «Рос-нефть», Сургутнефтегаз, АК «Транснефть»). Экспорт минеральных продуктов, прежде всего нефти, дизельного топлива, газа, составил в 2015 г. 64% экспортной выручки, а в период 2006– 2015 гг. средний нефтегазовый доход федерального бюджета составлял 46,2%6. Таким образом, нефтегазовый сектор можно рассматривать как бюджетообразующий, доходы от экспорта углеводородов позволяют осуществлять социальные программы, инвестиционные проекты, финансировать ВПК, науку, государственное управление, национальную безопасность, предоставлять трансферты дотационным регионам. Российское общество, государство и политическая элита являются коллективными выгодоприобретателями доходов сырьевой ренты. Как страна-экспортер углеводородов Россия заинтересована в высокой конъюнктуре мировых цен на энергоносители.

Каким образом формируется мировая цена на нефть, кто ее определяет, возможны ли манипуляция и политически ангажированные картели на рынке углеводородов? Автор статьи согласен с экономистами, которые выделяют две группы факторов ценообразования сырьевых товаров в современных условиях. К первой группе относятся фундаментальные факторы – спрос, запасы, технологии, экономические циклы, геополитические риски. Ко второй группе относятся финансовые факторы – инфляция, валютные курсы (особенно курс американского доллара), спрос и предложение на финансовых рынках. Цены на нефть формируются на биржах деривативов (Нью-Йорк, Лондон, Чикаго) без реальной поставки товаров: нефть стала финансовым активом, и ее цена оторвалась от реального спроса и предложения. В 2011 г. открытые позиции на нефтяные фьючерсы в 12 раз превышали объемы добычи нефти. «Инвестиции в товары (деривативы с товарами в качестве базисных активов) – в качестве финансовых – начинают зависеть от курса валют, уровня процентной ставки, спекулятивной конъюнктуры»7. Глобальные инвесторы в поисках прибыли переводят значительные суммы денег между нефтяными фьючерсами, золотом, государственными ценными бумагами, различными валютами, акциями ТНК. Экономисты отмечают, что крупные глобальные инвесторы больше ориентируются на финансовые факторы, а на фундаментальные обращают внимание, когда последние достигают экстремальных значений. Выявлена обратная пропорциональность курса американского доллара и цены΄ на нефть применительно к последним 30–40 годам: чем дороже доллар, тем дешевле нефть и наоборот8.

Следует отметить, что финансовые факторы являются рукотворными. Введение плавающего валютного курса, отказ от государственного регулирования цен, предложение долларов и определение учетной ставки Федеральной резервной системой, развитие рынка деривативов вследствие политики дерегулирования рынков – все это продуманные действия политических и финансовых властей США. Россия не может повлиять на финансовые факторы, поэтому возникает угроза резкого падения нефтяных цен, обусловленная как спекулятивным переходом глобальных инвесторов (в основном англосаксонских) в другие активы, так и целенаправленным сговором крупных игроков. Кстати, монополистический сговор на рынке нефти (вначале англо-американский, затем арабский) фактически определял ее цену с 1945 до середины 1980-х годов, поэтому концепт картелизации на уровне ТНК и государств исторически обоснован. Гипотетически политически ангажированные глобальные игроки и ряд стран – экспортеров нефти могут снизить мировую цену на нефть для оказания давления на российскую политическую элиту, которая выполняет «социальный контракт» с российским обществом посредством перераспределения рентных доходов. Данное предположение не связано с теорией заговора, западноевропейские и восточноевропейские политики и исследователи в середине нулевых годов публично характеризовали деятельность ОАО «Газпром» как угрозу национальной безопасности со стороны энергетической сверхдержавы.

Возможности России заключаются во влиянии на фундаментальные факторы: наряду с Саудовской Аравией и США наша страна является крупнейшим производителем нефти. Создание гипотетического картеля для ограничения объемов добычи нефти в составе России, Венесуэлы, Бразилии, Ирана, Ирака, КНР, Анголы, Казахстана, Азербайджана поставит около 37% мировой добычи под влияние картеля. Это даст возможность договориться о регулировании объемов добычи нефти. Фундаментальным фактором являются геополитические риски, которые включают классические войны, «гибридные войны», санкции, перебои в транспортировке, аварии на нефтедобывающих предприятиях и транспортных системах. Россия может использовать гибридное воздействие на страны Персидского залива (на них приходится более четверти мировой добычи нефти), которые даже более далеки от «либеральных» идеалов «цветных революций», чем страны Северной Африки и Ближнего Востока, подвергшиеся воздействию стратегии «управляемого хаоса». По расчетам автора, принимая максимальные издержки добычи нефти вне США в 30 долл. за баррель, «справедливой» (рыночной) ценой при стабильном спросе и стабильной добыче можно признать цену в диапазоне 50–70 долл. Такая цена не налагает на страны-импортеры бремя спекулятивной переплаты, а страны-экспортеры получают достаточную (не спекулятивную) прибыль. Конечно, конъюнктура мирового рынка изменчива и многофакторна, но именно превращение товара в финансовый актив приводит к аномальному колебанию цены на нефть от 110 до 30 долл. при практически неизменных фундаментальных факторах. Картель стран-экспортеров мог бы рыночными средствами (квотирование добычи) скорректировать «невидимую руку рынка» (глобальные инвесторы).

В заключение можно провести еще одну аналогию. Современный мир, находящийся в процессе глокализации / гибридизации, напоминает производный финансовый инструмент в форме расчетного фьючерса. Продавец и покупатель получают выгоду без реального обмена товара на деньги, а их сделка оказывает существенное воздействие на экономическую, социальную и политическую сферы общества. В этом и заключается сущность гибридных возможностей и угроз.

1. Бодрийяр Ж. 2016. Дух терроризма. Войны в Заливе не было. – М.: РИПОЛ классик, 224 с.

2. Бюллетень о состоянии российского образования. Июнь 2015. – Аналитический центр при Правительстве РФ. 18 с. Доступ: http://ac.gov.ru/files/ publication/a/5474.pdf (Проверено: 17.07.2016.)

3. Герасимов В.В. 2013. Ценность науки в предвидении. – Военно-промышленный курьер. № 8 (476). 27 февр. Доступ: vpk-news.ru/articles/14632 (Проверено: 17.07.2016.)

4. Карякин В.В. 2015. Гибридные войны как фактор возрастания нестабильности в зонах соперничества мировых держав. – Гибридные войны в хаотизирующемся мире ХХI века (под ред. П.А. Цыганкова). – М.: Изд-во МГУ, 384 с.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.