– У нас есть поддержка от правительства? – изумлённо округляет глаза КиХо.

– Ну, чего ты не понимаешь?! – сердится в ответ СанХён, – Президент сказала о ней, как о патриотке. Президент не может ошибаться!

– Да-а, – задумчиво говорит КиХо, складывая у себя в голове мозаику из кусочков разрозненных событий и кивает, – Это правда.

– Тогда… выходит… что мы… можем… получить… от правительства – помощь? – подумав и раздельно произнося слова, озвучивает вслух свою мысль КиХо, прикидывая при этом в мыслях возможные размеры и виды этой помощи, – Так?

– Именно так! – восклицает СанХён, в чувствах громко хлопая правой ладонью по столу и говорит, – Я сейчас сделаю пару звонков, и если мне там скажут то, что я хочу услышать, а, скорее всего так и будет, то моё агентство, полным составом, присоединится к правительственной компании против детских суицидов!

– Хорошо, что мы официально не объявили, что ЮнМи дебютирует сразу после сунына, – вздыхает КиХо, – Было бы много недовольства. Хотя, слухи, уже распространились…

– Я не сумасшедший, чтобы прилюдно обещать такое, – смотря в экран телефона, говорит СанХён.

– А всем, кто будет возмущаться, – добавляет он, поднимая голову от телефона, на котором уже начал набирать номер, – покажем цифры! Статистику самоубийств. Все СМИ пишут, что столько ещё ни разу не было. Чего они хотят – плясок на костях? Мы им их устроим! На их костях!

КиХо поднимает и опускает брови, признавая «железобетоность» аргумента руководства.

– А как мы будем её контролировать? – печально спрашивает он, смотря на СанХёна энергично продолжившего тыкать в телефон указательным пальцем, – ЮнМи же делает, что хочет… Как с ней работать?

– Посажу на цепь и в клетку, – отвечает на это СанХён, поднося телефон к уху.

– Решу вопрос, – кивая, обещает он удивлённому КиХо и, слыша ответ на другой стороне, восклицает – Алло!

     КиХо вздыхает, как большой, печальный слон.

Время действия: около пяти часов вечера

Место действия: дом мамы ЮнМи. В дом, находясь в взволнованно–приподнятом настроении входят мама и СунОк.

– Юны ещё нет, – говорит мама, открывая дверь и включая в прихожей свет, – директор должен поздравить всех со сдачей экзамена, потом, пока она доедет… не меньше часа у меня есть. Как раз успею приготовить вкусненького. Всё будет прямо с плиты…

– Интересно, на сколько сестра сдаст сунын? – говорит СунОк, входя за мамой, – У неё были такие хорошие результаты в школе, что просто удивительно. Если она получит по 100 баллов за каждый тест, она станет национальной героиней.

– Что ты говоришь! – машет на неё рукою мама, – Я буду счастлива, если она сдаст на минимум для поступления в «SKY»! Мне больше не надо.

– О! – удивляется в этот момент СунОк, увидев на вешалке ветровку ЮнМи в которой она ушла в школу, – Она уже дома?

Мама и СунОк с удивлением переглядываются.

– Она выполнила задания быстрее всех и поэтому ушла раньше? – делает предположение мама, смотря ветровку.

– Как такое может быть? – удивляется её словам СунОк, – Каждый экзамен начинается в определённое время. Сунын сдать раньше – нельзя!

Мама с дочкой опять переглядываются.

– Что-то случилось? – с тревогой спрашивает у дочери мама.

СунОк в ответ пожимает плечами.

– О землетрясении не объявляли… – растерянно говорит она, потом секунды две неподвижно стоит, думая, что делать, и решительно начинает разуваться.

– ЮнМи! ЮнМи! – кричит она, быстро скинув обувь и по коридору устремляясь в дом, – Ты дома? Что случилось? Ты где?!

Мама, тоже торопливо разувшись, бежит за СунОк. После коротких поисков они обнаруживают ЮнМи в гостиной, прикорнувшей на полу, на маленьких подушках. Разбуженная криками, она садится и широко зевает, просыпаясь. Мама и СунОк останавливаются в дверях.

– Почему ты дома? – с испугом спрашивает мама, обшаривая глазами дочь и школьную форму, в которую она одета, – Что случилось?

ЮнМи поднимается на ноги и, не говоря ни слова, начинает делать женский большой поклон «ёчжа-е кхын чоль». Мама и онни, круглыми глазами смотрят на церемониальное действо, выполняющееся обычно при поминальных поклонениях в память о выдающихся исторических личностях: правителях, учёных, военных. Такие поклоны совершают на могилах и в «храмах славы», как правило, прямые потомки выдающихся людей.

– Мама, прости меня, – выполнив положенные движения и оставаясь коленями на полу, говорит ЮнМи, подняв голову и смотря снизу на мать, – я знаю, что ты очень хотела, чтобы я сдала сунын. Прости, но я, не пошла.

– К... кы…кхх.. – издаёт нечленораздельные звуки СунОк, в крайнем изумлении смотря на сестру.

– Как, не пошла? – изумляется мама, – Почему, не пошла?

– Мама, я решила помогать людям и поэтому, не пошла на экзамен, – говорит ЮнМи, наклоняя голову.

Мама, в растерянности пытается понять то, что услышала. Ей на помощь приходит пришедшая раньше в себя, чем она, СунОк.

– Как это может помочь людям? – спрашивает она за маму и тут же кричит на сестру, – Что ты опять натворила, коза?! Это же – сунын!!

ЮнМи поднимает голову и молча смотрит на разозлившуюся онни. Мама выдыхает и садится на пол, как есть, в уличной одежде.

– Мама?! – тут же разворачивается к ней СунОк.

– Как же так? – растеряно произносит мама, – Что же теперь с тобою будет? Я так надеялась… у тебя были такие хорошие оценки… и вот…

– Простите меня, – опять склоняет голову ЮнМи и замирает в этой позе.

– Мама, как ты себя чувствуешь? – присаживается на колени рядом с матерью СунОк и с тревогой смотря ей в лицо, – Голова не кружится?

– Спасибо, СунОк, - отвечает мама, с выражением непонимания и растерянности, – всё нормально…

– Тебе лекарство принести?

– Нет, не надо, всё хорошо. Я просто хочу понять…

– Потом. Давай, я помогу тебе раздеться. Жарко.

СунОк помогает маме снять одежду. ЮнМи, не меняя позы, стоит на коленях.

– ЮнМи, что случилось? – спрашивает мама, поворачиваясь к ней, – Мы ведь с СунОк проводили тебя до школы. Как ты могла не пойти на экзамен?

– Я сбежала, – коротко говорит ЮнМи.

Мама и СунОк очумело переглядываются.

– С сунын? – не понимает СунОк, – Зачем? Испугалась?

– Я решила помочь людям, – отвечает ЮнМи.

– Чем?! – непонимающе восклицает СунОк, – Тем, что освободила кому-то место?!

…..

Вздыхаю про себя, переходя к, пожалуй, самому сложному моменту разговора. Сказать – что не пошёл на экзамен, было сложно, объяснить, чтобыпоняли – ещё сложнее.

 Повторяю, им всё, что сказал президенту СанХёну. В этот раз получается увереннее и лаконичнее. Выслушав меня, мама и СунОк смотрят друг на друга, похоже, в полном обалдении.

Ну да, сейчас это выглядит несколько сомнительной идеей, – думаю я, – а тогда, в школе, меня словно током пронзило – «Вот оно! То, о чём я думал, размышляя о карме! Сунын – это ведь важно для карьеры айдола и если его у меня не будет, то у меня будут проблемы! То есть, я жертвую спокойной жизнью. Все будут ходить за мной и ныть – «сдай, да сдай!». Это как раз то, о чём мне говорил батюшка! Жертвенность. А если ещё при этом удастся удержать хоть одного идиота, или, идиотку, от прыжка с крыши или моста, значит, эти страдания будут не зря!»

– У детей есть родители, – говорю я, – которые любят и ждут их. Желают им добра и счастья. Своих детей, родители хоронят в своём сердце. Не стоят несколько недобранных баллов смерти. Ничего там нет – холодно и темно. Я была там, я знаю.

Мама и онни молчат, смотря на меня. Я тоже молчу.

– Думаешь, у тебя получится? – наконец, после достаточно продолжительного молчания спрашивает меня мама.

– Даже если это будет всего один человек, уже - не зря, – кивнув, отвечаю я.