– …Закопать.

– Сжечь.

– А я говорю, закопать. Как ты его незаметно сожжешь, кишья башка?

– А закапывать ты как собрался? Ведь для начала нужно его вытащить наружу…

Я с трудом приоткрыл глаза. Неплохо приложился при падении. Пощупал рукой голову: так и есть, шишка размером с мячик для пинг-понга.

Несостоявшиеся могильщики недовольно посматривали на бесцеремонно оживший труп, а я, в свою очередь, внимательно изучал крепышей. Невысокие, коренастые, плечами похожие на пловцов, вовсе из воды не вылезающих. Длинные спутанные волосы висят грязными комками, а жесткие бороды торчат паклей. Эй, ребята, а не гномы ли вы, случаем?

Прощупываю взглядом сначала одного, потом второго: «Ауран Мохноног (гно), Ребер Большерот (гно)». Что еще за ГМО недоделанные? Чувствую, надо налаживать контакт.

– Всем привет.

Я попытался встать, но Ауран подскочил, забряцав тяжелыми доспехами, и решил по-быстрому побрить мне горло алебардой. Понял, не дурак, выдыхаем и делаем все медленнее.

– Я пришел с миром, посмотрите на меня, ножи в ножнах, лук за спиной.

Ауран недоверчиво посмотрел на своего подельника, вопросительно мотнув головой в мою сторону. Тот кивнул серьезно и выдал:

– Сжечь!

– Эй, вы чего! – Я попятился назад, но проклятый гно быстро засеменил, преследуя убегающую каракатицу. Он уже собрался ткнуть по-настоящему, как чей-то властный голос окликнул преследователя:

– Ауран, прекратить!

Гно вытянулся в струнку, а я выдохнул. Нет, я, конечно, сам не против подраться, особенно когда тебе к горлу приставляют холодную сталь, но пацифистом быть приятнее и эффективнее не только для пищеварения, но и общей целостности организма.

Пошатываясь и еще раз пощупав кровавую рану на голове, я поднялся на ноги, и тут меня скрутило. Как же я забыл, проклятое отравление еще действовало!

Крепкие руки незнакомца подхватили меня и бережно уложили на пол.

– Дай мне листок бережника и бинты.

Кто-то из гно – то ли Ауран, то ли Ребер – засуетился, шурша в сидоре, похожем на мой вещмешок, и извлек оттуда пахнущую горькой полынью траву. Надеюсь, есть это не заставят. У меня вообще очень чувствительный желудок, а в «Верравии» все и так над ним только измываются, желая подсунуть очередную дрянь в обертке местной кухни. Однако на этот раз повезло: представителя местной флоры просто положили на рану, тут же принявшись бинтовать сверху.

Внимание! Бережник творит чудеса. С вас снято отравление.

Внимание! Удар лунным клинком не проходит бесследно. Ваша рана со временем затянется, но урон, наносимый левой рукой, навсегда снизится на 4%.

Нормально так мне прилетело. Спасибо, Дита, осчастливила. Конечно, не такой уж я рукопашник, все больше самострелами балуемся. Но все-таки неприятно, когда такое случается. Что называется, осадочек остался.

– Вы в порядке? – надо мной склонилось миловидное лицо.

Вместо ответа, кряхтя, как старый дед, я поднялся на ноги – и только тут смог разглядеть своего спасителя. Красивый даже по общечеловеческим меркам крепыш с длинными, аккуратно уложенными косами. Да и сам по себе незнакомец выглядел ухоженным: чистая одежда, начищенный нагрудник, блестящие золотые наплечники. Золотые? Глаз предательски заблестел. Я бросил взгляд на некое подобие адъютанта, стоявшего позади. Похож на Аурана и Ребера, точно родной брат, разве что доспех, прикрывавший верхнюю часть руки, серебряный. Хм, а «могильщики» так и вовсе без наплечников.

– Приветствую тебя. Я Эу… Эу Прыг-скок, сотник Его королевского Величества Дриина Крепкорукого.

– Крил, – я протянул руку, начиная привыкать к диковинным именам аборигенов.

– Надеюсь, мои люди не причинили тебе вреда?

– Они собирались ампутировать мне лишние части тела, – я зло глянул на застывшего Аурана, наслаждаясь местью. – Но вы вовремя подоспели.

– Они будут наказаны.

– Госпожа! – подал голос Ребер.

– Молчать, – негромко, но тоном, не терпящим возражений, сказала Эу.

Так это женщина. А я думаю, где же борода, да и руки слишком нежные, опять же; и лицо гораздо симпатичнее, чем у соотечественников. У тех такие морды, словно вытесали их из монолитных кусков мрамора. С таких персонажей только патриотические памятники воинам делать.

– Да, я попал сюда, так сказать, случайно. Если вы покажете мне выход, я не буду злоупотреблять вашим гостеприимством…

– Выход? – Эу повеселела. – Мы многие годы ждали знака от Отца, – она указала ладонью за мою спину. – И вот появился ты. Извини, но до тех пор, пока ты не поговоришь с Его Величеством, боюсь, ты не сможешь покинуть Бампас.

Я осторожно повернулся, боясь увидеть позади обратившегося в камень древнего Создателя, но в подслеповатом отблеске факелов разглядел лишь гигантский трон. Он походил на памятник Линкольну в Вашингтоне, если бы американский президент в какой-то момент вдруг решил уйти погулять. Жуткое и одновременно завораживающее зрелище.

– Что это за место? – с пересохшим горлом спросил я.

– Обитель подгорного народа. Сюда прибыл Отец, после того как создал один из самых могущественных артефактов, – Эу внимательно посмотрела на сжатый в кулаке ключ. – Очутившись глубоко под землей, он сел на скалу – и та превратилась в трон; взял горсть мелких камней – и так появилась наша раса. Мы выстроили дворец в его честь, но как только Отец набрался сил, он ушел. С тех пор мы ждали, когда Создатель или его посланники посетят нас и молвят слово Отца.

Так, получается, я вроде как мессия. Хорошо хоть, спасать никого не надо. Сейчас заявлюсь к их королю и скажу: надо посланнику золота и отряд сопровождения до столицы. На то воля Отца, а я его внебрачный сын от гастролей по Тойрину. А все неплохо складывается!

– Ну, делать нечего. Давай до вашего короля дойдем. За жизнь поговорим…

Конечно, я читал кое-что о гномах, играл в фэнтезийные игрушки, то есть общее представление имел, но представлять обитель маленьких бородатых воинов – это одно, а очутиться в ней – совершенно другое.

Высокие рукотворные своды уходили наверх и скрывались в темноте, хотя сам город довольно неплохо подсвечивался фонарями. Ловко уворачивалась от многочисленных зданий, казалось, воткнутых то тут, то там просто по воле сумасшедшего архитектора, широкая, метра в три, дорога. Возвышались над обычными домиками громадные площади, забитые бородатым, снующим по своим важным делам людом. Складывались в хитрую и обширную паутину неисчислимые веревки с лебедками, подъемниками и крюками. Лениво зевали алым пламенем кузни, отмахиваясь жаром от гномов. Скрипели дверьми и пели пьяным многоголосьем питейные. Молчали уснувшие тревожным сном каменные каланчи пожарной стражи с водовозками у основания башен. А совсем высоко, будто выросший из самой горы, тяжело уселся на гигантском выступе кряжистый дворец.

Мы же находились в самом низу, выползшие, если так можно сказать, на свет из огромной полуподвальной залы. Где-то впереди, во тьме журчала речка, через которую был перекинут невысокий крепкий мост. Разглядеть его толком я не успел. Эу выкинула чудную штуку – только мы вышли к городу, как она вытащила золоченый рог с руническими узорами и так дунула, что своды обители гно тревожно задрожали.

Мгновенно все переменилось: стали захлопываться ставни на окнах, площади опустели, пожарные в каланчах проснулись и сослепу шарили взглядами вокруг, пытаясь выяснить причину всеобщего беспокойства. Зато к нам подбежало еще несколько воинов: один с серебряными наплечниками, остальные без них. Как я понял, это были люди Эу.

Теперь нестройной процессией мы двинулись наверх, к недобро гудящему дворцу. К нему уже со всех сторон стекались невысокие, сплошь закованные в броню бойцы. Их было немного, всего несколько десятков. Что это, какой-нибудь высший совет?