У Джаз была копна африканских кудряшек, искренняя, потрясающая улыбка, веснушки и большие добрые карие глаза. Мы сразу почувствовали родственность душ, тем более что на нас были одинаковые футболки.

— У этой девушки сногсшибательный вкус, — сказала она Тине, — она мне нравится.

Джаз попросила меня располагаться на одной из больших кожаных подушек, разбросанных по всему полу кабинета, а сама плюхнулась на другую. Тина последовала ее примеру. Я заметила, что Джаз была босиком. Эти телевизионщики, похоже, не любят напрягаться на работе.

С чашечкой капуччино в руке я полулежала на подушке, и новая жизнь раскрывала передо мной свои широкие объятия. Джаз даже не стала сообщать мне официально, что я получила работу. Это само собой подразумевалось. Тина, которая, как оказалось, занимала должность главного аналитика, еще ни словом не обмолвилась о самой программе. От меня скрывали подробности, ведь я — журналистка, а что можно доверять работнику прессы? Джаз объяснила, что моя кандидатура одобрена наверху, и она хочет, чтобы я стала ведущей первого выпуска новой передачи. Пилотный выпуск представят нескольким телевизионным каналам и специально подобранным группам зрителей, которые выскажутся «за» или «против». Если понравится программа, а ведущая — нет, меня уберут, а передачу оставят. Если же программа не понравится, зато я вызову их симпатии, «Скорпион ТВ» будет иметь меня в виду и, возможно, пригласит в другой проект, но без гарантий. Джаз не скрывала, что я иду на риск, бросая постоянную работу ради этого шоу, и даже просила как следует подумать перед тем, как принять решение.

Я честно выдержала тридцать секунд, изо всех сил стараясь изобразить раздумье, а затем выпалила «Я согласна!». Передача называлась «Уикенд начинается здесь». Время эфира — пятница, 19.30.

— Народ будет смотреть эту передачу перед тем, как отправиться куда-нибудь поразвлечься, — сказала Джаз. Ее энтузиазм был поистине заразителен.

По структуре программа напоминала глянцевый журнал, именно поэтому они искали на роль ведущего человека с журналистским опытом. Программа рассчитана на девушек и молодых людей восемнадцати — двадцати четырех лет. Продолжительность — сорок пять минут. Туда войдут интервью со звездами, музыка, информация о новинках моды и косметики, а также подборка новостей, отвечающая интересам молодежи, — секс, экстремальный спорт. Моим партнером по передаче будет парень по имени Джек, его переманили из Уэльского отделения Би-би-си.

— Он слишком хорош для того, чтобы, напялив костюм с галстуком, барабанить новости в своем задрипанном Кардиффе, — посмеиваясь, рассказывала Джаз, — тебе он понравится.

На создание пилотного выпуска у нас есть десять дней, потом две недели уйдет на маркетинговый анализ. Если его результаты будут положительными, программе выделят лучшее эфирное время, затем выяснят, сколько человек посмотрело передачу и какова их реакция.

— Если и эта стадия пройдет успешно, — продолжала Джаз, лучезарно улыбаясь, (похоже, она не сомневалась в успехе проекта), значит, мы прошли отбор. И выходим в эфир.

Этот проект был от начала до конца детищем Джасмин. Она отказалась от всех других проектов, сама подобрала команду и полностью посвятила себя работе. Джаз с таким удовольствием и воодушевлением рассказывала о своих замыслах, что я не могла не проникнуться ими, и уже через полчаса меня просто распирало от гордости, что я участвую в столь замечательном проекте.

Но это было только начало.

— Конечно, тебе будут выделять определенную сумму на шмотки. Думаю, потребуется два костюма для каждого выпуска. Потом нужно сделать что-то с твоими волосами, — ее энтузиазм бил через край.

Я не без удовольствия провела рукой по своим волосам и спросила:

— А разве с ними что-то надо делать?

— Придется перекраситься в блондинку, — сухо отрезала Джаз. — Ты что, не в курсе? Раз телеведущая, значит обязательно блондинка. Это закон.

— Понятно, — ответила я.

— Мы постараемся, чтобы ты всегда была на виду. Я достану приглашения на все звездные тусовки в этом месяце. Оденем тебя во что-нибудь короткое, облегающее, поставим рядом с сестрами Аплтон, и твое фото тут же появится в газетах, я знаю, кому надо замолвить словечко. У меня везде есть свои люди. Над фото будет заголовок: «Кто эта девушка?» — продолжала Джасмин, взгляд ее затуманился, словно она рассматривала ту самую газетную полосу.

— На следующей неделе я иду на вечеринку к Люси Ллойд, — рискнула я похвастаться.

— Великолепно! — радостно воскликнула Джаз, захлопав в ладоши и с ликующей улыбкой взглянув на Тину, которая одобрительно кивнула головой. — Это же вечеринка года! Если не ошибаюсь, она назначена на следующую среду. Прекрасно, я шепну про тебя своим людям из прессы, и к твоему приезду тебя будут знать.

Я молила бога, чтобы суперзвезда сдержала слово, чтобы к возвращению в офис приглашение лежало у меня на столе. «Люси Ллойд, миленькая, ну пожалуйста, не подведи», — повторяла я про себя.

— Что же, пора заказывать одежду для вечеринки, — сказала Тина. — Хотя, ты ведь не влезешь в модельный размер?

Я стрельнула глазами в ее сторону и гордо ответила:

— Я девушка здоровая, у меня двенадцатый размер. И потом, думаю, можно найти что-нибудь на Хай-стрит. В «Кэрен Миллен» бывают нормальные платья. Я на днях видела там такое черное…

Джаз прервала меня на полуслове.

— Чепуха, — с насмешкой отрубила она. — Время покупок на Хай-стрит ушло в прошлое, детка. У меня есть связи в «Харви Никс». Не сомневаюсь, они пришлют нам несколько платьев как раз на тебя. Ты что предпочитаешь: Гучи, Прада или Стеллу Маккартни?

Я сопровождала энергичным кивком каждое имя. Самой крутой дизайнерской вещью в моем гардеробе была пара кроссовок «Найки» за сто двадцать фунтов. Если не считать сумки с поддельной биркой «Луис Вуитон», подарка Бекки — она привезла ее из Таиланда.

— Теперь на тебе должна быть только одежда от дизайнеров, — улыбаясь, проворковала Джаз.

— Спасибо, — сказала я, ерзая на подушке от радости, — большое вам спасибо.

— Не за что, радость моя, — ответила Джаз, — это необходимо для работы. Итак, решено. Примеришь платья во вторник, когда начнешь работать.

— Но я не могу сразу на следующей неделе. Мне надо отработать месяц в редакции! — воскликнула я.

— Это мы все уладим, — невозмутимо ответила Джаз, — у тебя кто редактор, Труди Вилер? Я с ней поговорю. Как ей позвонить?

Джаз нацарапала телефонный номер на газете, бросила ее на пол и принялась объяснять, какие именно стрижка и цвет волос нужны для выхода в эфир. Труди она пообещала позвонить на следующий день, а пока потребовала держать все в тайне. Тут я вспомнила, что уже проболталась Натали. Господи, только бы она не растрепала по всему офису. Мы договорились, что Джаз позвонит в пятницу и сообщит окончательную дату моего выхода на работу.

— Вопросы есть?

— Кто предложил мою кандидатуру? — спросила я, сгорая от любопытства.

— Натали Хил, твой непосредственный начальник. Мы с ней, можно сказать, дружим. Ее муж — мой адвокат.

Ну и артистка! Какое Натали изобразила удивление, когда я рассказала о предложении с телевидения. Только на обратном пути, сидя в машине «Скорпион ТВ», я сообразила, что совсем потеряла голову и забыла спросить о деньгах. Я тут же позвонила Фионе, и четыреста миль, разделявших нас, не помешали нам разделить общую радость и дружно пищать от восторга.

Когда я вошла в офис, Нэт сидела за своим столом, и на лице ее сияла улыбка. Я подошла к своему компьютеру: там меня ожидало ее сообщение: «Как дела? Тебя приняли? Ну и кем ты теперь станешь? Новой Денис Ван Оутен или Кэрол Вордерман? Кстати, тебя хотела видеть ведьма. Она считает, что ты пожалела Люси Ллойд. Ей нужно побольше грязи. Впрочем, тебе на это уже наплевать».

Едва я собралась написать ответ, как раздался вопль «Ло-ра!!!». Труди, кто же еще. Пришлось все бросить и бежать к ней в кабинет.