В небольшую деревеньку, расположенную вдали от шумных городов, въехал путник. Уставшая лошадка медленно брела, неся на спине не менее уставшего всадника. Утоптанная колёсами телег дорога повела приезжего вглубь деревеньки. На лошадке той сидел юноша: высокий, крепкого телосложения, с острым взглядом серых глаз и упрямо поджатыми губами. Он ехал и осматривался. Местные жители выходили из своих домов, да перешёптывались вслед незнакомцу. Никто не решался задавать вопросы, предоставив это право старосте деревни.

—  Эй, ты кто такой будешь? — спросил бородатый мужчина, отодвигая в сторону большой круг подсолнуха, что чёрными семечками клонился к земле. Спросил и положил по-хозяйски локти на низенький, плетёный заборчик, ожидая ответ.

—  Я ведьмак! — гордо выкрикнул юноша, останавливая уставшую лошадь. Низенькая старая кляча нервно переступала с ноги на ногу и то и дело вскидывала голову, словно пытаясь сбросить уздцы. Да и человек на спине ей явно поднадоел за столь дальний путь.

—  Ох, бабы-ведьмы перевелись что ль? — буркнул под нос деревенский житель и крикнул уже пришлому: — Давно ль в дороге, ведьмак?

—  Вторые сутки уже, — тяжко вздохнул: только сейчас накатила усталость. Захотелось слезть, наконец, с лошади и прилечь куда-нибудь - да хоть на лавку, что возле забора стоит. Только не пристало ведьмаку так вести себя - уважать да бояться не станут. Приосанился, голову выше поднял, словно и не скакал по дорогам пыльным, а спал всю ночь на перине мягкой.

—  Неужто из города прислали? — взмахнула руками круглолицая женщина, вышедшая из дома, скрытого от глаз обсыпными яблонями да высокими цветами с красными бутонами. Оставила на крыльце корзинку, забывая, что шла по делам в курятник, и поспешила к забору. Нечасто в их деревню ведьмаки заезжают, а тут сам признался, что науке ведьмовской обучен. Сейчас все кому не лень пойдут к нему за снадобьями: кто от ряби, кто от чиха, а кто за зельем, что служит якобы для привлечения мужского глазу - много девок в селе незамужних.

Мужик, стоявший до того около забора, взглянул на женщину, подошедшую к нему, затем окинул взглядом нового человека, видимо, оценивая как конкурента в делах любовных, и властным жестом придвинул женщину к себе. Та хихикнула и прижалась к мужу. Тот довольно огладил бороду ладонью и ущипнул супружницу за полный зад.

—  Да. я саму ведическую школу окончил, — ведьмак проигнорировал столь показные нежности и продолжил: — Вот. к вам по распределению приехал. — полез в сумку за свитком, скреплённым красным сургучом с оттиском ворона. Достать не успел - был остановлен голосом собеседника.

—  Давно пора было бы прислать. Прежний-то давненько сгинул в лесу, — довольно сказал и кивнул в сторону своего дома, — Добро, ведьмак, заходи ко мне, обговорим твоё проживание в моей деревне — я староста местный.

Хозяйка дома споро накрыла на стол: поставила блюдо с круглой отварной картошкой, присыпанной укропом и смазанной маслицем, крынку молока, чашу творога, огурцы пупырчатые прямо на скатерть белоснежную выложила, да вытащила из-под лавки начатую бутыль с мутной жидкостью.

«Самогон», — подумал гость.

—  Давай, ведьмак, за встречу и знакомство. Я Никодим, тебя как величать-то будем? — разлил жидкость из бутыли по кружкам.

—  Иваном кличут, по батюшке Агафоновичем, — принял наш ведьмак кружку с самогоном и, сделав глоток воздуха, выпил. Поморщился и за огурцом пузатым потянулся.

—  Добро. Ваня, — проигнорировал намёк на отчество староста да разлил по второй, — Давненько ведьмака не было у нас. Хоть бы ведьму какую прислали. Нет. бабы наши против были бы поначалу. Ведьма - она же тоже баба, как правило, незамужняя, а в деревне и так с мужиками тяжело, так потом бы всё равно смирились - полезны ведьмовские знания в деревне отдалённой. Сами еле справляемся: в соседнее село за снадобьями ездим. Накладно то: денег тот ведьмак дерёт с нас втридорога. А тут свой, ох и повалят к тебе сейчас бабы наши за снадобьями разными, — то ли пожалел Ваню, то ли порадовался за него - не понять.

—  А куда старый-то ведьмак сгинул? Помер? — положил Ваня в тарелку картофель рассыпчатый — проголодался ведьмак. В дороге лишь хлеб да мясо вяленое ел, на другую пищу денег у него не было.

—  Да шут его знает куда делся-то, — пожал плечами Никодим, — был-был и пропал. Вроде в лесу сгинул. Зверь у нас тут лютый: и волки, и кабаны, а. может, и медведь задрал ведьмака того. Не знаю - врать не стану. Ходил он в лес часто, травки да коренья собирал, капканы на зверя расставлял. Когда пошли искать его, столько дичи в силках его нашли - тьма - давно, видать, сгинул. Мы же только спустя неделю спохватились: а так нет его и нет. мало ли чем он занимается. Искали-искали, но даже следов не нашли. Отправляли письмо в город с просьбой или пропавшего разыскать или нового назначить: да только нет никому дела до нас, жителей глухомани? Вот уже почитай годков двадцать без ведьмака и живём, — помолчал Никодим, видимо, вспоминая пропавшего ведьмака, чарочку огонь-воды опрокинул в себя, только не понятно, за здравие выпил или наоборот за упокой сгинувшего, вздохнул тяжело да продолжил: — Он в домике, что на лесной опушке стоит, жил, аккурат на самом конце деревни. Да и ты там располагайся: крепкая изба, из дуба выложена. Ни ветра, ни морозы не тронули: всё как есть стоит, да и внутри всё на местах - будто вышел хозяин ненадолго. Но ты не думай, мы не лазили, лишь в оконце смотрели. Так что занимай, твой теперь это дом.

—  Да вы хоть бумагу гляньте, — снова полез Иван за свитком в суму, что рядом на лавке лежала. Помимо письма рекомендательного там ещё разные травки, что от обучения остались, да листы с записями лежали.

—  Да на кой мне твой свиток сдался? Обустраивайся, ведьмак. Никто в доме том жить не может - боятся.

—  А вы не боитесь со мной разговаривать? — спросил заинтересованно. Обычные люди опасаются вот так запросто с ведьмаками беседы вести.

—  А чего мне бояться-то? Я с предыдущим ведьмаком знаком был. Э-эх, хороший мужик был. да сгинул - Алёшей величали. Помогал всегда: и от болезни лечил и скотине, если надобно что... ну там опороситься свинья какая не может, да и хворь часто бывала, да и бабам местным в помощи не отказывал, — крепкий самогон был у старосты, самый лучший в деревне - уже после двух чарок язык у Никодима заплетаться стал, — Ты же школу кончил?

—  Да, — в третий раз полез Ваня за свитком. Достал и положил возле себя, чтобы в следующий раз уж точно отдать его старосте.

—  Ну вот и хорошо. Те, кто школу ведическую кончили, навредить же не могут? — внимательно посмотрел на Ивана, а сам дыхание затаил - хоть и храбрится, а боязно всё же с ведьмаком сидеть за одним столом, неизвестно что на уме у него. Выпускники ведической школы брали на себя клятву нерушимую помогать людям, а не вредить, взамен разрешили им жить в деревнях, да ворожбой заниматься.

—  Нет. нам знания дают как силу использовать во благо, а не во вред. Те. что во вред - это самоучки, да староверы: они зло несут, да препятствия на жизненном пути чинят - мало таких осталось. Удобнее по лицензии ведической школы работать да блага получать заслуженные, чем презрение и гонения. Так что я только пользу приношу.

Стоило Никодиму потянуться за бутылём, Ваня незаметно руку в суму свою сунул, вытащил пучок травы крупнолистной, засушенной, да в рот положил - не хотел захмелеть от самогона хозяйского, ему ещё дом прежнего ведьмака осматривать - свежая голова нужна.

—  Ну и ладно. Так тому и быть... Деревня у нас тихая, народ спокойный... только это... у нас тут озеро недалеко есть... в чаще лесной. Так ты к нему не ходи, поостерегись, — наклонился, приближая своё раскрасневшееся от самогона лицо к собеседнику. Иван тоже подался вперёд, вслушиваясь в слова — интересно, что такого невиданного есть в этой дальней деревушке.