Остается только предполагать, почему Борис Николаевич перестал разделять взгляды своего отца Н.А. Федорова, и перешел на службу к большевикам, ведь личные качества его отца были замечательны, а жизненный путь — поучителен.

В 60-е годы прошлого века Борис Николаевич — уже старый партиец, персональный пенсионер союзного значения. Это давало многие блага, например, право на получение спецпайка в кремлевской столовой, возможность иметь бесплатные дорогостоящие путевки в престижные санатории и места отдыха.

Свою жизнь Борис Николаевич закончил в начале июля 1966 года. Отношения между двойняшками — братом и сестрой — Марией Николаевной после Первой мировой и Гражданской войн так и не сложились. Они практически не общались до конца жизни. Если и общались, то очень холодно и редко. Когда я приезжал после посещения дяди Бори к бабушке, она практически не интересовалась жизнью своего брата в Москве и другими обстоятельствами моей поездки. Если она что — то и спрашивала, то это делалось в официальной холодной манере. Конечно, не о таких взаимоотношениях между детьми мечтал их отец — Николай Александрович Федоров. Однако трагическая судьба России начала двадцатого века невидимой чертой разделила не только семью Федоровых, но и тысячи других не менее достойных российских семей.

Недавно Россия отметила юбилей — столетие обороны крепости Осовец. Эта оборона — одна из самых славных страниц истории Русской армии. В ней приняли участие представители всех народов страны — русские, белорусы, украинцы, поляки, евреи и многие другие. Все они показали образец воинской доблести и героизма. Стоит задаться вопросом, почему же защитники крепости Осовец стояли насмерть, и не только удержали свои позиции, но и в сверхсложных, драматических условиях постоянных обстрелов и бесчеловечной газовой атаки, отбросили врага. Представляется, что ответ на этот вопрос, а также утверждение о том, что наш народ невозможно сломить, лежит в институциональной плоскости, характеризующей глубоко духовный, патриотический и моральный инвариант развития нашего многонационального и многоконфессионального общества.

По свидетельству академика Л.И. Абалкина, в России кумир богатства традиционно включал представления о духовных благах и нематериальных ценностях, а требования справедливости обычно стояли выше норм закона. Таким образом, концепция наживы как самоцели всегда противоречила нравственным представлениям большей части населения России, независимо от того, к какому социальному слою или сословию оно относилось.

Помимо этого, исследователи наиболее часто выделяют следующие черты ментальности россиян:

— спонтанность и общинность /В. Ключевский/;

— задушевность и сердечность /С. Булгаков/;

— соборность и державность /А. Хомяков, С. Уваров/;

— коммунитарность и иррациональность /Н. Бердяев/;

— соборность и религиозность /В. Соловьев/;

— предприимчивость, смышленость, недостаток добросовестности, — малое развитие чувства законности /Дм. Иловайский/;

— небрежность в малых делах и собранность в больших /Ван Сянь Цзюй/;

— аттрактивность / обостренное чувство справедливости /Л. Гумилев/;

— покорность всякой власти /П. Чаадаев/;

— выносливость и смирение /П. Флоренский/.

При выявлении доминирующих ценностей для граждан России, воспользовавшись данными социологических исследований, проведенных в конце прошлого века, можно отметить следующие особенности: только 24 % респондентов выделили в качестве таковой собственность; в то же время 75 % считают доминирующей ценностью надежность; 74 % — Родину и справедливость.

Как правило, респонденты, которые предпочитали в качестве доминирующей ценности собственность, не совпадали с респондентами, отдающими предпочтение надежности и справедливости. Создается впечатление, что в представлении россиян собственность, надежность и справедливость — «вещи несовместные, как гений и злодейство»[83].

В исследованиях ученых по выявлению доминирующих ценностей для западных стран обычно наблюдается тенденция, противоположная российской. В частности, доказывается, что для граждан западных стран более высокую роль играют наличие собственности и материальные ценности. Возможно поэтому, в научных трудах, касающихся национальных ценностных характеристик, обычно противопоставляют западно-европейскую институциональную модель православной модели. В сущности это не совсем верно, поскольку российская культура представляет собой «сплав» славянско-православной и мусульманской, а также заимствование византийской, азиатской и западно-европейской культур. По словам князя Н. Трубецкого «национальная культура гармонична и отдельные ее части не противоречат друг другу».

Для российской модели более характерен системный подход, зачатки которого восходят к Аристотелю и Фоме Аквинскому, что указывает на методологическое родство между российской социально-экономической моделью и нормативными подходами в науке. Именно российские ученые являются авторами пяти систематик природных объектов: Д. Менделеев /система химических элементов/, Е. Федоров /пространственные группы кристаллов/, В. Докучаев /онтогенетическая классификация почв/, Н. Вавилов /закон гомологических рядов в наследственной изменчивости/, П. Сорокин /онтологическая классификация мировых культур/.

Объяснением тому может служить мысль русского теолога С. Булгакова, исследователя православной этики, высказанная в 1964 г. в монографическом издании «Православие…»: «Православие может быть определено с этической стороны как душевное здоровье и равновесие, для которого, при всей трагической серьезности… остается место и для оптимистического, жизнерадостного отношения к жизни…».

Представляет значительный интерес точка зрения П. Флоренского, который попытался связать стремление к католицизму или протестантизму со зрительными и слуховыми психологическими типами. Католичествующие — люди зрительного типа, а протестанствуюшие — люди слухового типа. Православие же есть гармония, гармоническое равновесие того и другого, зрительного и слухового типа.

Исследователи склоняются к тому, что российская социально-экономическая модель включает в качестве базовых ценностей три российских приоритета:

— приоритет духовного над материальным;

— приоритет достатка над богатством;

— приоритет добра над злом (в широком смысле этого слова)[84].

Эти утверждения подтверждаются реальными фактами из хроники Первой мировой войны. Ранее в этой книге рассматривались эпизоды, приведенные из достоверных источников, в которых немецкие военнослужащие жестоко обращались с пленными, партизанами и гражданским населением России и Сербии. Приведем факты противоположного значения, характеризующие доброту и мягкосердечие русских людей по отношению к пленным.

Российский ученый В.В. Бахтин доказал, что несмотря на то, что в Землянском полку проходили службу представители различных губерний, например Саратовской, но большая часть личного состава была призвана из Воронежской губернии. В том числе, были воины из уездного города Землянск[85]. Непосредственно по месту формирования 226-й Землянский полк был сформирован в Калуге. Многие из этих воинов не вернулись домой, были убиты или отравлены немецкими газами в процессе службы на Восточном фронте, при обороне крепости Осовец и в знаменитой «Атаке мертвецов».

Поэтому символично, что пример гуманного обращения русских людей к пленным, приведен российским ученым Мокшиным Г.Н. из летописи фронтового времени в знаковом для русской памяти, но таком обычном уездном городке — Землянске Воронежской губернии[86]. Символичность этого примера определяется той ролью, какую сыграли мобилизованные в этом небольшом уездном городе русские солдаты в героической обороне крепости Осовец и бессмертной атаке 13-й роты Землянского полка. Казалось бы, вследствие гибели и тяжелых увечий своих близких, информации прессы о негуманном обращении с людьми в немецком плену, сердца наших сограждан неимоверно должны были ожесточиться. Это неминуемо должно было привести к жестокому обращению с пленными, распределяемыми в то время по всей территории страны, в том числе, и по уездным городам.