Удар коленом под ребра и в нос – и на одного нападающего меньше. Теперь стреляют реже – боятся попасть в своих же – Нио успешно прикрывается ими как щитами.

Но перевес есть. Миллрэт впечатывает очередного мужчину в стену, но получает крутящий удар ногой в бок. Рестриктер напрыгивает на него сверху и опрокидывает спиной на ступени, ударяет пистолетом по лицу, но Нио перехватывает его руку, подбирается и перебрасывает мужчину через себя. А после морщится – принял на себя чужой вес, хотя сам лежит на рёбрах лестницы. На отвратительный хруст я даже не поворачиваюсь – страшусь увидеть свёрнутую шею.

Я плотно прижимаюсь к стене. Удивительно, но в этой кутерьме мне пока удаётся оставаться незамеченной. Однако невидимость временная. Слышу резкий окрик, и нога съезжает со ступеньки. Это спасает мне жизнь – в дюймах от плеча проскальзывает вспышка, за спиной трескается стекло, и дождь осколков осыпает голову.

Пользуюсь моментом и вцепляюсь в запястье нападающего. Свободной рукой он пытается снять мои руки, но я толкаю мужчину к стене и ударяю его кисть о перекладины лестницы. С каким упоением слушаю шипение боли! Повторяю ещё раз и с силой.

Есть! Пистолет выпадает из пальцев и катится вниз, ударяясь о ступени.

Но насладиться маленькой победой не успеваю – получаю удар в грудь, отлетаю спиной на перила и дальше – до следующей площадки. Больно стукаюсь коленом и чуть не разбиваю лоб о каменный пол. Перед глазами всё прыгает. Рестриктер бежит ко мне, безоружный, но по-прежнему опасный. Чёрт, куда делся пистолет? Ведь сюда катился. Я не уверена, что выстрелю, но угрожать-то смогу.

– Встать! – а над головой уже гремит выстуженный злой голос.

Но он сам не даёт мне исполнить приказ: я только приподнимаюсь на руках, как он пинает меня под ребра, и я кулём качусь по ступенькам. Удар на зависть точный – внутри будто что-то разрывается. Если не встану, меня продолжат избивать. Цепляюсь за перила и поднимаюсь. Боль хохочет внутри, как только распрямляю спину.

Мужчина щурится на меня. Жёсткий взгляд. За его спиной, на верхней площадке, вырастают ещё двое патрульных, но ближе не подходят – зачем? Напарник и сам справится, а потом ещё награду получит, что голыми руками взял испуганную девчонку.

Смотрю ему в лицо, но в памяти оно не сохраняется. Как-то ничего особенного: глаза мелкие, нос ровный, рот аккуратный, сам не худой и не толстый. Плохо, неужели я не запомню человека, который отправит меня на смерть? Вот сейчас он треснет меня по голове, а очнусь я уже на хирургическом столе с распоротым животом. Если очнусь.

Рестриктер подтягивает рукава форменного пиджака, сжимает ладони в кулаки и сбегает по ступенькам ко мне, а я ещё борюсь со спазмом в груди.

Пячусь от него, и вдруг злость ударяет в голову неожиданным приливом сил. Упираюсь в перила, переношу вес на руки и резко выбрасываю ноги вперёд. Вкладываю всю мощь, что есть. Удар в грудь выбивает из мужчины воздух и откидывает его в окно. Оно с треском лопается, и человек падает вниз вместе с брызгами стекла.

Мне бы замереть в шоке оттого, что сделала. Или оттого, что на меня направлено сразу два ствола. Не знаю что это: инстинкт, адреналин, аффект, безумие, но внутри просыпается кто-то, и это точно не я. Потому что Элия Зарм не кинулась бы на вооруженных рестриктеров. А новое существо – кинулось. И действует на редкость умело.

Под моим коленом разбивается нос, под кулаком хрустит кость, локти вонзаются в рёбра. Я дерусь как никогда в жизни. Нет, не яростно и жестоко, просто я никогда раньше не дралась. А сейчас расправляюсь с двумя крупными мужчинами, как с тощими уличными хулиганами. Теперь костяшки сводит болью, но мне некогда себя жалеть. Спешу к Нио, не думая, как именно смогу помочь. Он не справляется: его взяли числом, уже заносят пистолеты. Круг смыкается теснее. Убьют ведь, если не вмешаюсь. Но что я могу сделать?

Мы попались. Это конец. Сколько можно бегать? Исход был заранее предрешён.

На меня оборачиваются двое. Я медленно поднимаю руки, но объявления об аресте не жду. Только выстрела в грудь. Но через секунду происходит что-то невероятное.

Это начинается странным ощущением на коже. Наэлектризованные волоски встают дыбом, на голову давит некая сила. Что-то сверху резко и мощно ударяет в место, где стоит Нио, окружённый рестриктерами. Крыша над головами лопается стеклом, мне в лицо летит шторм осколков. Едва успеваю закрыться, как невидимая сила сбрасывает меня с лестницы и волочит вниз. Пытаюсь зацепиться, но руки скользят по камню.

Начинаю паниковать – как остановиться? Буду считать телом ступени, пока не сверну шею. Чтобы сменить траекторию, дёргаюсь в сторону, к перилам. Не с первого раза, но хватаюсь за нижнюю перекладину. Рёбра лестницы больно впиваются.

Всё затихает. Во внезапной тишине слышу только, как кровь шумит в ушах да стекло сыплется с покореженных металлических панелей. Замечаю, что кисти в неглубоких царапинах, а с кончиков пальцев срываются красные капли – ободрала о шершавые ступени с кристаллами, когда пыталась затормозить. У меня нет сил подтянуться, если разожму руки – снова покачусь. И тут слышу сверху торопливые шаги.

Удар выбросил меня в правое крыло. Рестриктеров размазало по стенкам. Они теперь в отключке. Но кто-то мог остаться в сознании.

Как там Миллрэт? И что мне делать? Пока мучаюсь вопросами, на ступеньках появляется фигура. Испуганно вскидываю голову, но тут же вздыхаю с облегчением.

– Элия! Держись! – мужчина срывается ко мне.

Я счастлива слышать его голос! Расслабляю руки, и Нио помогает мне сесть. У него на скуле – кровоподтек от удара пистолетом, губа разбита, порез пересекает бровь, в кудрях застряли крошки стекла. Мало того, он бледен, из носа идёт кровь. Но беспокоится обо мне:

– Ты в порядке? – он осторожно, за запястья, разворачивает мои кровоточащие кисти. – Не так серьёзно, обработаем, когда уберёмся отсюда.

– Ладно, – ноги ещё слушаются плохо, поэтому Нио поднимает меня. Стараюсь не касаться его ладонями, чтобы не испачкать. – А ты не ранен? Почему кровь не останавливается? Рестриктеры так сильно ударили?

– Нет, – мужчина вытирает рукой кровоточащий нос и закидывает голову назад. – Это последствия силовой волны, пущенной Сиреной.

– Силовой волны? Как это? – поднимаю голову, но дирижабль тих и безжизнен.

Оборачиваюсь на разрушенный переход: завитки металла панелей – всё, что осталось от стеклянной крыши, которая лежит сейчас осколками под ногами, стены зияют дырами, на ступенях трещины и сколы – вот что натворила разрушительная волна. Но почему машина направила её в эпицентр драки? Для чего? Помочь нам или погубить?

– Это сделал я, – Нио говорит тихо, ловит мой непонимающий взгляд.

– А так можно? Я не знала, – изумлённо выдыхаю.

– Я расскажу, но… позже, ладно? – он будто сам сбит с толку. – Сейчас надо уйти в спокойное место, пока рестриктеры не очнулись, – его рука взлетает к виску. Пальцы мелко дрожат. Мне вдруг кажется, что он сейчас упадет, как тогда, после больницы, и я пугаюсь.

– Ладно, идём, – киваю.

Голова ещё кружится, и Миллрэт поддерживает меня до конца лестницы, хотя сам морщится от боли, стоит разогнуть спину. Кровь у него из носа, наконец, останавливается.

Выходим из переулка на улицу. Она живая: шумная, дышащая. Слишком много жизни на нас двоих. Разноцветные огни бликуют перед глазами, сливаясь в линии и тут же разделяясь обратно в точки: фиолетовые, зелёные и синие вывески, красные сигнальные огни автомобилей, желтый свет фонарей и молочно-белый рассеянный сверху, от Сирены. Стук сердца высвобождается через уши, растворяясь в шуме машин и людском гомоне.

Мой шок огромен, чтобы отвлекаться на обстановку. Выдергиваю отдельные элементы: светящиеся колеса велосипеда, металлическая труба протеза ноги прохожего, мигающие вывески реклам прямо перед глазами. Голова снова кружится.

Ветер сильный. Воздух горячими массами прокатывается по коже, раздувает юбку, бросает волосы на лицо, липнет к рукам. Мы просто идём вперёд, чтобы успокоиться. Час назад я перестала соображать, что происходит. Хотя нет, уже больше суток.