— Я могу решать за себя сам, — озвучил Баки самое очевидное различие.
— Да ты и тогда мог, — усмехнулся Брок, явно намекая.
Баки казалось, что Брок, как и он сам, хочет обсудить то, что произошло тогда, три года назад в безликом кабинете базы Гидры, но то ли боится, то ли стесняется, то ли еще что-то, хотя Брок Рамлоу и стеснение в одном предложении у Баки не складывались.
— Я мало что мог. Ты для меня был царь, бог и отец родной в одном флаконе, — Баки отпил кофе и перевел тему. — Я правда не хотел делать тебе больно. Просто… Брок, я не могу без тебя. Ты как помешательство, как наркотик. Ты мне снишься. Я так о тебе и узнал из его воспоминаний, а когда вспомнил, то больше не смог забыть.
О том, что ему тоже снятся кошмары о том дне, Баки говорить не стал.
Баки грустно улыбнулся, глядя на Брока, тот в задумчивости барабанил пальцами по столешнице, забыв про свой кофе. Он, похоже, не собирался выговаривать Баки ничего едкого, просто задумчиво смотрел на него, словно нашел в нем что-то новое, или осознал, что перед ним действительно живой человек, а не зомбированный Агент.
— Охуеть, бля, откровение, — наконец выдал Брок, но без должного сарказма. — А ты упертый. Зимний тоже был упертым.
— Знаешь, это сложно объяснить, но я и Зимний как бы одна личность, — решил все же пояснить Баки, потому что, говоря об Агенте, как о каком-то подселенце или шизофреническом бреде, он чувствовал себя странно.
— Ага, особенно Зимний охуеть какая личность, — нервно хохотнул Брок. — Убийца, при этом, как дите малое. Ты сам-то много о себе помнишь?
— Не особо. Воспоминания приходят, но обрывками, — ответил Баки, доедая шоколадку. — Но, мне кажется, что я вспоминаю только то, что было важно для меня. Остального либо просто нет, либо оно как в тумане. Обнуления, знаешь ли, не способствуют…
Брок буквально на мгновение отвел глаза, но этим сказал Баки гораздо больше, чем мог бы и тысячей слов. Сейчас, когда Баки знал, что такое нежность, он хотел прижать к себе Брока, закрыть собой, отсекая одно на двоих прошлое, чтобы начать заново.
— Да уж, не способствуют, — согласился Брок. — Ладно, у меня дела, жратву найдешь в холодильнике, с микроволновкой разберешься. И спать ляг.
Брок выдавал указания привычно, словно и не было этих трех лет, а Баки до сих пор был беспомощным в мирной жизни Агентом, и это согревало.
— Я могу остаться? — глупо моргнул Баки, не веря в собственное счастье остаться одному в доме Брока с его разрешения, а не прокравшись тайком, как вор. Он сможет побродить, вдыхая его запах, посмотреть на Брока, если так можно выразиться, изнутри. Только сейчас Баки понял, что, вообще-то, толком ничего о командире и не знает, но и Брок тоже его не знал.
— Нет, блядь, проваливай босиком и в моих штанах, — Брок забрал у него пустую чашку из-под кофе, поставил в посудомойку и буднично добавил: — Сунешься в оружейку — ноги отстрелю.
— А ты надолго? — спросил Баки, потому что хотел иметь хоть какое-то представление о том, сколько ему тут сидеть в одиночестве.
— В душе не ебу. Надоест ждать, можешь проваливать, — все так же беззлобно ответил Брок. — И позвони своей няньке, кто бы это ни был.
Похоже, Брок знал Баки лучше, чем тот предполагал, потому что сам Баки совершенно забыл про Стива, который, должно быть, сейчас не находил себе места, пытаясь ему дозвониться. А телефон лежал в кармане джинсов в так и не запущенной машинке. Баки сорвался с места, вытряхнул из нее свои джинсы и вытащил телефон. Подумав, вытащил еще деньги и ключи от дома. Покрутил в руках прямоугольник телефона, глянул на пять пропущенных вызовов и решил, что стоит позвонить сейчас, пока Стив не начал его искать с применением тяжелой артиллерии.
— Алло, Баки, ты где? — тут же ответил Стив взволнованным голосом.
— Привет. Я у друга, — попытался как можно туманнее ответить Баки, понимая, что друзей у него быть не может, кроме Стива. Но объяснять всю ситуацию у него пока не было ни желания, ни сил, ни особого понимания самой ситуации в целом.
— Баки, у какого друга? — медленно раздельно спросил Стив, и Баки прямо наяву увидел, как тот прищуривается.
— У старого, — неуверенно ответил Баки, понимая, что только распалил фантазию Стива, но врать Стиву он не мог. — Ладно, я пойду. Стиви, я через пару дней вернусь, все хорошо. Пока.
И положил трубку до того, как Стив бы задал еще массу, в общем-то, правильных вопросов, ответов на которые у Баки пока что не было.
Брок вошел в приоткрытую дверь, когда Баки уже закончил разговор и просто стоял, и размышлял о том, что должен поговорить со Стивом нормально, объяснить ему, что происходит, что, в конечном итоге, с ним творится, и куда он пропадает. Но Баки был не готов к такому разговору, уверенный, что Стив захочет пристрелить Брока, как только узнает, что тот был хэндлером Баки.
— Иди спать, — распорядился Брок.
Баки ничего не оставалось, как выполнить приказ, и не только потому, что он привык подчиняться Броку, не потому, что был уверен, что Брок всегда прав. Сейчас, когда он снова был рядом, Баки ощущал это очень ярко — желание подчиняться командиру. Он и не предполагал, как глубоко это въелось, но был уверен, что, если бы тут был любой другой его хэндлер, он вряд ли бы захотел подчиняться его приказам. А Брок… Брок не то, чтобы приказывал, он направлял жесткой рукой, умело вертя Агентом, а теперь и Баки.
Баки лежал в кровати и думал, что не уснет, прислушиваясь к тому, как Брок собирается. Гремит оружием, шуршит чем-то, а потом тихо и незаметно провалился в царство Морфея.
Баки снился Брок. Вернее, командир, который выдавал какой-то хитрый, просто нереальный инструктаж. А потом они ходили по совершенно пустой базе, где из всех колонок были слышны звуки не то избиения, не то изнасилования, и Баки от них продирало по позвоночнику. Он проснулся в холодном поту, озираясь по сторонам, и не сразу понял, где он. Но, поняв, расслабился, разваливаясь на кровати и пялясь в потолок. Баки не представлял, сколько у него было времени на одинокое времяпрепровождение в доме Брока, но предполагал, что, действительно пара дней, по тому, как Брок гремел оружием.
Баки принял душ, нашел свои вещи развешанными и пошел бродить по дому. На кухне он заглянул в каждый шкафчик скорее ради интереса, чем действительно что-то искал, и очень удивился, найдя шкафчик, одна из полок которого была полностью завалена шоколадками, которые Брок давал Зимнему. Баки глянул на дату нескольких из них, и понял, что Брок купил их не так давно, хотя у шоколада был большой срок годности, это были шоколадки не трехлетней давности, а значит он все равно покупал их, несмотря на то, что не ел и скармливать их было некому. Взяв одну, предполагая, что Брок не расстроится, Баки развернул ее и, откусывая сразу от плитки, пошел дальше. Гостиная была довольно безлика, но уютна. Над камином висел дробовик с гравировкой, которую Баки не стал читать, потому что оружие пришлось бы снять, а этого сделать Баки не рискнул. В гостевой спальне не было вообще ничего интересного, а в ванной наверху стоял его любимый гель для душа без запаха. Баки ему очень удивился, думал, что, может быть, Брок сам им пользуется, но нет, бутылка стояла так, что ясно было, что ею тут не пользуются. В спальне Брока, куда его не приглашали, но и не запрещали ходить обнаружился идеальный порядок, большая кровать была заправлена по-армейски ровно, никакой разбросанной одежды, а над изголовьем была пришпилена кнопкой фотография, на которой Брок, держа Зимнего за перевязь и, глядя на него снизу вверх, отчитывал его. Дырявая память услужливо подкинула воспоминание, как Зимний флегматично выслушивал отборную ругань командира, который только что ядом не плевался, потому что Агент то ли не понял командира, то ли предпочел сделать вид, что не понял, но умудрился чуть не провалить всю операцию. Тогда эту замечательную картину сфотографировал Роллинз, и Брок, забыв про Зимнего перекинулся на него, идиота. А теперь это, возможно, единственное фото красовалось у Брока над кроватью.
