— Хочешь, чтобы я тебя прямо тут выебал? — спросил Брок, срываясь на хриплый стон, когда не дал Баки встать на колени, потянув того за волосы, заставляя смотреть на себя. — Как-нибудь обязательно, но не сегодня.
Вытирались они наскоро, только чтобы сразу не намочить кровать, в которую Брок толкнул Баки, и та жалобно заскрипела, принимая на себя тяжесть модифицированного тела.
Баки поверхностно, часто дыша устроился по центру кровати, по-блядки раскинув ноги и согнув их в коленях, открываясь для Брока. Он не чувствовал ни капельки стеснения или страха перед тем, что сейчас будет. Он давно ждал этого, хотел, да и бояться он давно разучился.
Брок ласкал его, целуя, облизывая, потирался колом стоящим членом, оставляя на бедрах следы смазки, и Баки плавился, таял во всем этом, задыхаясь. По телу словно проходили электрические разряды, посылая в мозг удовольствие, Баки казалось, что весь он — оголенный нерв, который купают в нем. А потом Брок спустился ниже, достав предварительно баллон со смазкой, вобрал в рот член Баки, от чего того выгнуло дугой. Баки длинно, громко застонал, с силой вцепляясь в волосы Брока, чуть надавливая на затылок, потому что контролировать свои действия не было никаких сил, почувствовал, как головка упирается в глотку, а Брок тяжело дышит, но не пытается отстраниться, погладил его, пытаясь убрать руки, но Брок сам остановил его движение, жестом прося оставить все, как есть. И Баки оставил, перебирая пальцами волосы, чувствуя, как губы плотно обхватывают его член, скользят по нему, а потом почувствовал пальцы Брока, намазанные чем-то прохладным, сначала за яйцами, а потом ниже. Брок обводил пальцами вход, не пытаясь пока проникнуть внутрь, но Баки уже хотел этого, поэтому сам двинулся, попытавшись насадиться на пальцы, Брок несильно хлопнул его ладонью по бедру, призывая не своевольничать, и продолжил нежно, аккуратно гладить, размазывая прохладную смазку по входу, мягко надавливая на сжатые мышцы, но не проникая.
Баки отчаянно метался, то комкая простыни, то снова хватая Брока за волосы, изгибался от ласк, а потом обхватил себя под колени, поднимая ноги, давая Броку лучший доступ, и сразу почувствовал, как тот выпустил изо рта его член и коснулся языком входа. Баки задушено задохнулся от новых неожиданных ощущений, подавшись вперед, чувствуя, как язык Брока проникает в него, как его пальцы сжимают бедра. Брок вылизывал Баки, пока тот гнулся и стонал, а потом проник в него пальцем, аккуратно вводя его. Баки замер, пытаясь понять ощущения, но единственным ощущением было то, что это странно. Брок двинул в нем пальцем, проникая глубже и задел что-то внутри, от чего Баки чуть не закричал, так неожиданно и ярко удовольствие пронзило его от кончиков волос до пальцев на ногах. А Брок продолжал обводить мышцы языком, немного щекотно, но так приятно, что его палец уже не ощущался, как что-то инородное и не очень комфортное. Баки чувствовал, как Брок гладит его внутри, и от этого по телу разливалось тепло, расслабляя, купая в удовольствии.
Баки почувствовал, как Брок проникает в него уже двумя пальцами, и постарался расслабиться, давая ему возможность сделать это почти без усилий. Брок поцеловал его в бедро и лизнул член, а потом снова обвел кончиком языка тугие мышцы.
Он растягивал Баки под себя медленно, долго, и тот тихо выл и скулил, прося о большем, сам уже насаживаясь на три пальца, чувствуя, что долго не выдержит, особенно, если Брок еще будет так шикарно сосать, но тот выпустил член изо рта в очередной раз и вынул пальцы из Баки, от чего тот протестующе застонал, пытаясь снова на них насадиться, открыл зажмуренные до этого глаза, просяще глядя на Брока, не зная, как оформить мысль в слова.
Брок размазал смазку по своему члену и, устроившись на Баки приставил головку к растянутому, но все равно узкому входу, проникая только головкой.
Баки зашипел от странных ощущений, вцепился в Брока, прикусывая губу. Больно не было, было даже не неприятно, а именно странно. Баки пытался найти в этом ощущении что-то приятное, но не получалось, он даже успел подумать, как же больно было Броку, если ему сейчас так, когда тот поцеловал его во влажный висок.
— Ш-ш-ш, потерпи чуть-чуть, — попросил Брок срывающимся шепотом, входя все глубже, от чего Баки изгибался, принимая, но все равно не чувствуя ничего приятного.
Ради Брока Баки готов был терпеть сколько угодно, раз тот хотел его так, и это было не чувство вины и желание искупления, это было желание доставить своему партнеру удовольствие. Баки царапал короткими ногтями спину Брока, стараясь не шевелиться. Брок целовал его, и Баки отвечал, постепенно проваливаясь, ощущать Брока в себе становилось приятно, потому что это был именно Брок, человек, которого он любил, с которым хотел быть вместе, хотел ощущать его всем собой.
Брок мягко целовал его, гладил, тяжело дыша, стараясь не шевелиться, шептал какие-то нежные глупости, стараясь отвлечь Баки от неприятных ощущений, и тот не заметил, как Брок двинулся в нем на пробу, коротко, аккуратно. Баки получал какое-то мазохистское удовольствие от того, что просто чувствует Брока внутри себя.
— Потерпи, — горячо зашептал Брок Баки на ухо срывающимся шепотом, — потерпи, мой хороший, сейчас…
Баки чувствовал, как не терпится Броку сорваться и начать яростно вбиваться в него, но тот упорно хотел сделать Баки хорошо, хотя ему было бы хорошо уже от того, что Брок получил бы удовольствие.
Брок сел, подтянув его за бедра к себе на колени, и двинулся, сменив угол проникновения. Баки словно пронзило удовольствием насквозь, пальцы на ногах поджались, и он удивленно вскрикнул, распахнув свои невозможные глаза, неверяще-непонимающе уставившись на Брока. Тот снова коротко двинулся, вырывая из горла Баки долгий громкий стон. Баки весь немыслимо изогнулся, отпустив свои ноги, обхватывая ими Брока, побуждая того двигаться. И Брок задвигался короткими, резкими толчками, каждым посылая по телу Баки волны пронзительного удовольствия. Баки приходилось контролировать себя, чтобы не раздавить Брока, не сломать ему ничего, он слепо шарил руками, запрокидывая голову, чувствуя, как мир растворяется, становится неважным, перестает быть, остаются только ощущения, зашкаливающие, невозможные. Баки почувствовал, как Брок обхватил его член ладонью, лаская, и тугая спираль возбуждения чуть не распрямилась в ту же секунду, Баки снова изогнулся, подаваясь на член, желая почувствовать его еще глубже, застонал протяжно, жалобно. Он слышал сбивающееся дыхание Брока, его короткие, хриплые стоны, хотел посмотреть на него, но боялся открыть глаза, словно все то волшебство плотского удовольствия, что сейчас творилось с ним, разрушится. Но он живо представлял себе Брока, его приоткрытые губы, прилипшую ко лбу влажную челку, прикрытые от удовольствия глаза, руки, напряженные, сжимающие его бедра.
Удовольствие накатывало волнами, с каждым толчком становясь все нестерпимее, и Баки уже захлёбывался стонами, слыша, как тяжело дышит Брок, и от этих хриплых стонов-выдохов словно кружилась голова, а возбуждение становилось просто нестерпимым, и Баки закричал, выплескиваясь на живот, сжимаясь на члене Брока, ухнул куда-то в глубину невозможного наслаждения, крупно вздрагивая всем телом, слепо от фейерверка под веками потянулся к Броку, и тот рухнул на него, яростно вбивался в ставшее вдруг ватным, расслабленным тело. Брок прикусил Баки за шею, рыкнул, кончая, и мелко задрожал на нем, зализывая укус. Дыхание обоих было тяжелым, загнанным, Брок лежал на Баки, и тот обнял его руками и ногами, не желая отпускать, желая вплавить в себя, или самому раствориться в Броке. Тот нежно гладил его, целуя в шею, плечо, что-то шептал, тихо-тихо, а Баки не прислушивался, купаясь в невероятном блаженстве.
Брок скатился на кровать, ложась рядом, и Баки тут же забрался к нему под бок, обнимая, чувствуя, как сильная рука прижимает его. Хотелось сказать так много, и, в тоже время, слова были совершенно не важны, важно было здесь и сейчас быть рядом, верить, что его наконец-то пустили в маленький мирок Брока Рамлоу, не просто разрешили остаться на пороге, а подпустили к себе, может быть даже пустили в душу. По крайней мере, Баки очень хотелось верить в это, в то, что он дорог Броку, что Брок смог простить его, довериться ему вновь. Потому что, позволив прикрывать себе спину, он не мог не доверять Баки, и, тем более, не мог не доверять, ложась с ним в одну кровать. Но вот что чувствовал к нему Брок, этого Баки не знал, и не был уверен, что хочет знать сейчас, потому что не верил в то, что Брок так сразу смог воспылать к нему неземной любовью, ведь трахаются и без любви. Баки только надеялся, что это все не сиюминутное, мимолетное, что это надолго, а лучше навсегда.
