— Да, но в реальности нас нет. А тропой памяти должен пройти ты, потому что с моей, как бы, все нормально, — Брок воодушевился своей догадкой, и это вселяло надежду и в Баки, который всегда верил своему Командиру.
— И как я этой тропой пройду? — логично поинтересовался он. — Это что, вспомню все, на радость себе любимому? Или, блядь, как по дороге из желтого кирпича?
Брок задумался и закурил найденные в каюте сигареты, Баки отобрал у него пачку и тоже втянул горьковатый дым.
— Про жителя морей и ключи с кругами я вообще молчу, — продолжил он высказывать свое негодование Броку и миру.
— А чем тебе Косатка не житель морей? — вдруг спросил Брок. — Как думаешь, она вообще на берег сходит, или ее корабль — ее дом?
— Ладно, похоже с белым ветром и жителем морей мы разобрались. Ладно, несуществующий без памяти — это я. Остались красные звезды, тропа и кровь с кольцом. Идеи есть? И что за зверь? — Баки обхватил голову руками, поставив локти на стол. — Брок, что из этого надо воспринимать буквально, что — иносказательно?
— Хуезательно, Барнс, — Брок зло раздавил окурок в пепельнице. — Ну нахуй, уже, а? Я уже сам хочу выпить. И где-то в кают-компании я видел бар.
Баки и сам понимал, что больше они особо ничего надумать не смогут, хотя бы потому, что ничего не понимают в реалиях этого мира. И решил, что выпить — хорошая идея, хотя бы Броку, потому что обычным, не волшебным алкоголем он напиться не мог, хотя сейчас очень хотел, потому что вся эта чертовщина уже начинала действовать на нервы.
В кают-компании они обнаружили, что уже обед, и экипаж уже во всю утоляет голод, два пустовавших места явно были для них, потому что кто-то уже собирался уходить, и они были последними, кого сегодня еще не накормили.
— Мужики, садитесь, — позвал их Анатолий, и они, как по команде приняли предложение, хотя до этого как-то глупо застряли в дверях, решая, что им делать. — А то наш кок не любит опоздунов.
Стол ломился от рыбы: жареной, печеной, вареной, маринованной, и вся она была разной. К рыбе прилагались разного рода овощи и куча соусов. Внезапно Баки понял, что очень-очень голоден, да и у Брока при виде еды глаза заблестели.
Баки потянулся к одному из блюд руками, но Брок предусмотрительно шлепнул по ним.
— Манеры, Барнс, — улыбнулся он, потому что обычно так говорил Стив, когда они собирались за совместными ужинами. А Брока всегда умиляла эта привычка Баки, так он выглядел еще человечнее, когда облизывал металлические пальцы.
Баки глянул на него и обиженно засопел, но принялся есть по-человечески, ножом и вилкой, чем развеселил Брока, который устал биться об непонятное дурацкое предсказание.
Когда кают-компания уже почти опустела, к обеду пришла и Злата, уселась по-свойски рядом с Баки и споро налегла на еду, и вот она-то как раз плевала на манеры, уплетая какую-то копченую рыбу.
— Как же эта рыба меня заколебала, — пожаловалась она, доедая третий кусок. — Женька рыбачит и рыбачит, зараза. Любит она рыбалку. В ледяной воде, видите ли, ей нравится купаться. А рыбку ловить — это же охота. Охотница хренова. Что-нибудь надумали? — легко перескочила она с темы на тему.
— Скорее нет, чем да, — посетовал Баки, но Брок его перебил:
— Кое-что надумали, но хуй знает, как это вяжется вообще друг с другом.
— Ладно, ща поедим и пойдем ко мне. Это дело требует долгого и вдумчивого перекура. Пока Женька не проснулась, надо что-нибудь придумать. А то она ведь стребует ответов, — Злата продолжала уплетать за обе щеки, словно не ела год, и Баки ни на грамм ей не верил, что ее не устраивает еда.
Потом они снова собрались у нее в каюте, где она тут же раскурила кальян, предложив и Броку с Баки тоже чего-нибудь покурить или выпить. Баки согласился на косяк, мотивируя это тем, что так ему в голову приходят дельные мысли, хотя даже в молодости не курил траву, а Брок предпочел выпивку, и Злата выставила ему бутылку вчерашнего бордового пойла, но сегодня оно пахло, как хороший виски хрен знает скольки летней давности.
— Ща расслабимся, а потом вы мне выдадите свои соображения, — предложила Злата, выпуская белесый дым, сегодня аромат был полыни и розмарина. Сочетание запахов было странным, но Баки был уверен, что этот дым как-то тоже действует на них, потому что он сразу расслабился, перестал переживать по поводу всего, радуясь этому умиротворению.
И в очередной раз поймал себя на мысли, что это странно, но ему надоело заморачиваться всякими странностями, потому что тут странным было все, абсолютно. Как, наверное, было бы странно Злате в их мире, хотя и здесь технология и магия, похоже, шли рука об руку.
— А в наше мире Один давно спит сном вампира, — вдруг ни с того ни с сего заговорила Злата о скандинавских богах. — Про Тора и Локи я ничего не слышала, но говорят, что старые боги давно ушли из нашего мира, потому что их позабыли. Поэтому уходит и магия. Вернее, она не уходит, но колдовать становится все сложнее с каждым столетием. Мир становится все технологичнее, и это мешает магам, кроме технократов, которые и заполонили все. Они стремятся объединить весь мир под эгидой только их способа колдовства, истребив всех иных существ, которые живут в мире. И только магия вампиров не слабеет, хотя у них свои проблемы. Моя сестра довольно сильной крови, и она действительно могучий воин, ярл, как метко назвал ее Рагнар. Но она далека от людей, исповедуя свою дикую философию зверя. Мне никогда не нравился этот путь, но так она ощущает себя целостной, ей хорошо. А значит, хорошо и мне. Так что я думаю, что тот зверь, о котором говорил Тир, — это она.
Баки слушал мерное журчание речи Златы, понимая, насколько далеки их миры друг от друга. Не в космологическом понятии, а в реалиях, законах и проблемах. Маги, вампиры, оборотни, которых он не видел, но про них говорилось, все это было странно, непонятно, ново и очень интересно. Баки вообще любил все новое, но никогда не вдавался в понимание дебрей мироздания. Ему хватало Тора, божества, который запросто приходил в их мир, пил на совместных вечеринках и вещал о подвигах ратных.
— Так что вы надумали, — вернула она Баки в реальный мир из его непонятных грез.
— Ну, — начал Баки, — белый ветер — это метель, наверное, раз мы на севере.
— Еще есть такое явление, как белый шквал. Это такой шторм на море. Приходит незаметно белесой волной тумана и накрывает с головой так, что мало не покажется, — тут же начала развивать мысль в разные стороны Злата. — Тира не всегда стоит понимать буквально.
— Но он же завоет, — не согласился Баки, — шторма разве воют?
— Тут ты прав, белый шквал не воет. Да мы и не видели его никогда, — призналась она, и продолжила: — С несуществующим все понятно, это ты. Иначе я не знаю, как это понимать. Мысли о красных звездах есть?
— А почему мы идем сначала и в конец? — вдруг спросил Брок, но по нему было видно, что он сам не знает, что это значит. — Блядь, ну что, если надо разгадать конец, а все остальное приложится?
— Про кровь все очень сложно. Тут может быть как буквально чья-то конкретная кровь, так и имется ввиду кого-то конкретной крови. Ну а про кольцо вообще можно гадать до посинения, — подхватила рассуждение Злата. — Может быть, нужно найти кольцо с кровью, или зачарованное кровью, кстати, такое есть в пределах досягаемости, но думаю, оно нам не подойдет, потому что обручальное.
— Вампиры женятся? — удивленно спросил Баки, не представляя себе пару венчающуюся глубокой ночью в церкви.
— Они хоть и мертвые, но все же тоже живые духом, так сказать, — пожала плечами Злата. — Ну, такое, надо сказать, редкость, но случается. Есть тут у нас один моралист и поборник прав человеческих, потащивший свою избранницу под венец.
Баки прыснул, потому что тоже знал одного моралиста и поборника прав, и от этого стало очень смешно. Даже подумалось, что, может, если миры и разные, то похожие личности точно есть. И Стив тоже, Баки был уверен, повел бы под венец свою избранницу, если когда-нибудь такая появится. Или избранника, хотя тут Баки не был уверен на все сто.
