— Барнс, тихо, — он нежно провел большим пальцем по щеке, заставляя полностью переключить все внимание Баки на себя. — Успокойся и говори.

Баки впился взглядом в желтые глаза Брока, вдохнул, выдохнул, прижался к ладони, а потом уселся на край ванны.

— Я уверен, что бывал тут. Только видел это место с другого ракурса, — Баки вздохнул, отобрал у Брока альбом и ткнул пальцем в рисунок. — Вот этот кусок скалы очень приметный, видишь?

Брок внимательно посмотрел на то место, которое указывал Баки, и действительно скала напоминала идол, выточенный ветрами и волнами.

— И что ты помнишь? — спросил Брок, когда Баки уже достаточно успокоился, чтобы не перескакивать с одного на другое, а спокойно объяснить, что произошло, и вообще, что к чему.

— Я плохо это помню, меня обнуляли, кажется, после каждого раза, когда Пирс таскал меня сюда. Для охраны, — заговорил Баки, стараясь говорить внятно и спокойно, хотя он был очень взволнован, только не мог до конца понять, чем именно. Из его памяти было стерт-то что-то очень важное, без чего его узнавание этого места не имело смысла. — Брок, если я попаду сюда, то вспомню.

— А ты хоть отдаленно представляешь, где это? — спросил у него Брок, явно взволнованный происходящим.

И Баки прекрасно понимал, почему, ведь последнее время ему очень редко приходили какие-то воспоминания, память наконец-то успокоилась, навсегда лишив его некоторых вещей, а что-то отпечаталось в ней с фотографической точностью.

— Нет. Я даже не помню, как мы сюда попадали, словно кто-то специально стирал эти части у меня из памяти более тщательно, чем это делала машина, — Баки растерянно смотрел на Брока, словно искал у него подтверждение того, что это не очередной сон, в котором действительность и выдумка перемешивались в причудливый коктейль.

— Прими душ, и пойдем спросим у капитана, где это, если это место вообще существует, — принял решение Брок, помогая Баки выползти из того раздрая, в который он погружался, когда в памяти вновь всплывали какие-то обрывки воспоминаний.

— Ага, — кивнул тот, включая воду, и Брок оставил его в одиночестве.

Баки ненавидел вспоминать, но никогда никому об этом не говорил, считая это своей единственной слабостью. Он не хотел, чтобы каждый раз, когда он что-то вспоминает, его начинали жалеть, даже если не открыто, то подспудно, оберегая его от этого. Баки ненавидел быть слабым, беспомощным. Он научился оборачивать в свою пользу почти все, практически любое свое состояние от расслабленной посторгазменной неги до кровавой пелены ярости перед глазами, и единственное, что было неподвластно ему, это болезненная растерянность от новых воспоминаний, не важно, хороших или плохих, которые он не знал, куда приткнуть. Ему казалось, что Брок догадывался об этом, но тот умел хранить свои истинные чувства так глубоко, что об этом не догадывался даже сам Баки, хотя он был самым близким Броку. Иногда Баки казалось, что он был единственным близким у Брока.

Баки не мог понять, почему, но невозможность вспомнить еще хоть какие-нибудь подробности тревожила его почти до трясучки. Он одевался рывками, чуть не порвав выданные ему заботливой Златой штаны, но Брок вовремя остановил его, взяв за руку, и притянул его к себе за шею, уперевшись лбом в лоб.

— Все хорошо, Барнс, — он посмотрел Баки в глаза, поглаживая по загривку. — Успокойся.

— Я не помню чего-то очень важного, Брок, — наконец признался он. — Чего-то важнее имен и лиц, планов зданий и расположение баз Гидры.

— Харе сопли размазывать, ща спросим этих красавиц и выясним много разного сразу, — уверенно высказался Брок, отпуская Баки.

Тот сделал вид, что воодушевился, хотя кого он пытался обмануть?

========== Глава 5 ==========

Подходя к кабинету, который находился на этой же палубе, Баки легко различил голоса Косатки и Златы, и остановился послушать разговор.

— Ты уверена? — спрашивала Косатка.

— Виммэ ушел в какой-то другой мир, так что прецедент есть и не один. В их мире есть тессеракт, который открывает порталы в другие миры и еще черте чего делает. Жень, у меня тысячи предположений, почему тут, почему именно они, почему сейчас, когда тут никакой активности не было уже тридцать четыре с половиной года…

— Я тебя поняла, — оборвала сестру Косатка. — Что с этим теперь делать?

— Я предлагаю сотрудничать. Мы явно не по разные стороны баррикад. Тем более, что их обязательно нужно вернуть домой, иначе может случится перекос энергии…

— Ага, и все по пизде пойдет, — закончила за Злату Косатка.

— Ты, как всегда, лаконична, — засмеялась Злата, а Баки понял, что больше ничего интересного они не услышат, и вошел без стука в открытую дверь.

— Где это? — резко спросил он, хлопнув альбомом по столу. Обдумать и обсудить с Броком услышанное время еще будет.

Но этот подслушанный разговор убедил обоих, что им не врут, они действительно в другом мире.

— Это? — Злата проворнее Косатки аккуратными пальчиками схватила альбом. — Жень, это же бухта, где в двадцати пяти километрах к югу законсервированная военная база, мы еще оттуда технократов гоняли лет сорок назад.

— База? — справившись с голосом спросил Баки, пытаясь чуть ли не насильно вытащить на поверхность какое-то важное воспоминание. Он чувствовал, что еще чуть-чуть и что-то сложится, как пазл, и он поймет, почему это пустынное место и происходившее там так важно для него. Или не для него, а просто важно, настолько, что, казалось, воспоминания об этом стирали дважды, трижды, только бы не осталось даже ассоциаций. Но он все равно помнил.

— А что, собственно, случилось? — голос Златы прозвучал взволнованно.

— Мне туда надо, — безапелляционно заявил Баки, уверенный, что, как только он попадет на этот пустынный берег, он вспомнит.

— Ни хуя не по пути, — высказалась Косатка, глядя в карту, разложенную на столе, — но ладно, посмотрим, что такого важного может быть в этом пустынном, нашими стараниями, месте. А тебя берег, или база интересуют?

— И то, и другое, — уверенно ответил Баки, хотя представления не имел, как он собирается понять, что так его взбудоражило.

Косатка поднялась плавным хищным движением, оскалилась в веселой улыбке и вышла, не прощаясь.

— Присаживайтесь, — предложила Злата широким жестом окинув диван. По кабинету разливался запах хорошего виски, что плескался в граненом стакане, который Злата держала в руках. — Сделаю предположение, что вы нам поверили.

— Мы готовы к конструктивному разговору, — отозвался Брок, присаживаясь на диван. Баки хотелось усадить его к себе на колени, как он делал это дома, но подобные посиделки всегда заканчивались бурным сексом, и, как Баки ни хотелось, приходилось вести себя более или менее прилично, хотя бы не провоцируя Брока. — И, кстати, с чего вы взяли, что мы работаем на ЩИТ? Особенно, если руководствовались фильмами?

— Так сказал мне мой хрустальный шар… — пародируя киношных гадалок ответила Злата, и действительно в ее руках появился небольшой стеклянный шарик, внутри которого сияла радуга. Она покатала его в пальцах и убрала обратно в один из кармашков. — И эмблема ЩИТа на форме.

Брок скривился, как от зубной боли, и Баки точно знал почему. Тот ненавидел ярмарки, клоунов, фокусы, гадалок и прочую псевдомагическую дребедень. Как он воспринимал Тора с его молниями и молотом, Баки никогда не спрашивал, но там были дела, а не слова. Тут же Злата пока только говорила, ничем не подтверждая свои слова, и Баки становилось скучно, а Брок тихо бесился от всего этого.

— Красавица, мне нихуя не до игр и театральщины, — устало вздохнул Брок. Баки чувствовал, как на него наваливалась усталость от неизвестности, непонимания происходящего. Брок даже не злился, как еще с час назад, когда прижимал Баки к двери. Запал любовника пропал, стоило Злате снова заговорить о магии, которую Брок ненавидел. — Магия-шмагия, это не для меня. Вон, Барнсу втюхивай.

Баки при этих словах удивленно воззрился сначала на Брока, потом на Злату, давая понять, что он тоже магии не заказывал и, более того, понимает в этом еще меньше Брока. Тот от своей позиции отказываться не собирался, и Баки пришлось показать смирение со своей участью.