— Есть будешь? — спросил он. — Я тут нашел кое-что забавное в сети. Помнишь утренних девушек? Почитай, если хочешь, ноут на столе.

— Выложили фото в Твиттер или в Инстаграм? — без интереса спросил Себастьян. — Они всегда так делают. Держи, это тебе, — он протянул Баки пирожные. — Есть буду, голодный как волк. Переоденусь только.

— Если это не повредит тебе, то меня эта хрень вообще не волнует, — сказал Барнс, начиная накрывать на стол. — Не знал, что ты будешь на ужин, и просто нажарил мяса. Спасибо за пирожные, — поблагодарил он, держа в руках коробку и разглядывая угощение. Он не знал, как на это реагировать, потому что подарок такого рода он получал впервые в жизни, и представления не имел, что за этим стоит. Обычно девушкам дарили цветы и конфеты, чтобы произвести впечатление, а что крылось за этим подарком у Стэна, Барнс ума приложить не мог, и постарался скрыть растерянность.

— Ты любишь шоколад, — сказал Себастьян за ужином, заметив, какие взгляды Баки кидает на коробку с пирожными, — а я забыл про него, когда заказывал продукты. Отличное мясо. Очень вкусно. Спасибо.

— Да, люблю, — Барнс давно отвык от того, что кто-то замечает, что ему нравятся те или иные вещи. Да не просто замечает, а приносит ему лакомства. Это было странно, он чувствовал себя непривычно от проявления такого внимания. — Пожалуйста.

С другой стороны, это просто могло быть ответной любезностью на долму с утра пораньше. Придя к такому выводу, Барнс внутренне немного расслабился. Только он все равно осознавал, что это была та самая пресловутая забота, только более личная. Они жили вместе всего третий день, да, и «жили», и «вместе» было пока еще громкими словами, но уже проявляли личную заботу друг о друге. Эта мысль напугала Барнса, потому что он просто не знал, что с этим делать, понимая, что это приведет к отношениям. Каким, пока было сложно сказать, но отношениям. А отношений у Барнса не было так давно, что он успел забыть, как это. Но та часть отношений, что была заботой, оказалась приятна.

— Завтра с утра у меня тренировка по крав мага, — сказал Себастьян после ужина, вытягиваясь на диване. Кайл запрыгнул ему на живот, потоптался и улегся, уложив морду на грудь. — Потом показ. Вернусь поздно, потому что после показа будет фуршет. Кайл, потерпи, сейчас пойдем. Завтра придет уборщица, в восемь, будет работать до двенадцати. Предупредить ее о тебе, или ты уйдешь на это время?

— Уйду, — сказал Барнс. С уборщицей ему встречаться совершенно не хотелось. — И как, хорошо получается?

Это было странно приятно — вот так вот просто делиться планами. Они не были друг другу близки, или уже были? Барнс тряхнул головой. Мысли были странными и совсем не теми, которыми стоило занять голову перед разведкой. Хотя ему разведку не укрепленного подземного бункера проводить, а всего лишь подвала и подходов к нему.

— Будешь? — протянул Барнс Стэну коробку с пирожными, уплетая шоколадное.

— Нет, спасибо, мне сладкое особо нельзя, — он улыбнулся Баки. — Тренер говорит, что неплохо. Я поздно начал. Никогда не думал, что буду сниматься в боевиках, а вот понадобилось. У меня, конечно, на сцены боевки дублер есть, но лучше я сам. Это… честнее, что ли. Самое смешное было, когда я играл тренера по художественной гимнастике. В фильме была сексуальная сцена с элементами гимнастики, я там даже сальто в одном носке делал, — он рассмеялся.

— Эм… Зачем сальто в постельной сцене? — недоуменно спросил Барнс.

— Вот такая это была постельная сцена, — улыбнулся Себастьян. — Мне выбрили весь живот и нарисовали на нем олимпийскую ленту, типа член — это награда.

— Бред какой-то, — искренне изумился Барнс, вновь поняв, что ни хрена он не понимает людей. — А один носок зачем оставили?

— О, — понял Себастьян. — Ты же не в курсе. Когда снимаются сцены с полной обнаженкой, актеры-мужчины цепляют носок на причинное место, чтобы не светить членом и яйцами перед всей съемочной группой. В фильме-то гениталии редко вот так откровенно показывают. Я за все годы из совсем откровенного, что не порно, только «Американских богов» помню. Но там даже гомосексуальная секс-сцена есть. Потому что она в книге была.

Представив себе Стэна с носком на члене, Барнс долго смеялся, чуть не подавившись пирожным.

— Весело, наверное, у вас там, на съемках таких сцен, — отсмеявшись, спросил он. Барнс не представлял, как можно вообще раздеться перед такой кучей народу, да еще не чувствовать себя при этом идиотом.

После бытности Солдатом самому Барнсу было глубоко плевать, голый он или одетый, и сколько вокруг народу, но обычных людей, раздевающихся на людях, он не понимал.

— Покажи, что умеешь из крав мага, — попросил Барнс, это было ему хотя бы понятно без вопросов.

— О, после ужина… — застонал Себастьян, но послушно поднялся и принялся демонстрировать то, чему он успел научиться.

Ему хотелось покрасоваться перед Баки, хотя Себастьян прекрасно понимал, что по сравнению с тем, что умел сам Баки, все это детские игры в песочнице.

— И сколько ты занимаешься? — поинтересовался Барнс, не спеша комментировать и давать советы. Он сознавал, что Стэну никогда не придется побывать в реальном бою, поэтому пытаться научить его действующим приемам было просто незачем.

— Пятый год, — ответил Себастьян, проведя сложную связку.

— Молодец, — улыбнулся Барнс, — у тебя хорошо получается. Хочешь, я тебе чего-нибудь покажу?

— Хочу, — кивнул Себастьян, раскрасневшийся от активности и похвалы. — Ты же наверняка столько всего умеешь! Баки, можно бестактный вопрос: твоя рука — она чувствует что-то?

— Да, чувствует, — легко ответил Барнс, — но не как живая. Я осознаю ее положение в пространстве, чувствую давление, высокую и низкую температуру. Но вот воду как таковую я не чувствую. Прикосновения твердых предметов чувствую. Почувствую, что противень горячий, к примеру. А что?

Себастьян взял его за живую ладонь, поднял ее на уровень груди.

— У нас с тобой разные руки, — заметил он. — Вот смотри.

У Себастьяна ладонь была ýже, пальцы длиннее, и, разумеется, ухоженнее ногти.

— Поищу тебе кусачки для ногтей, — сказал он. — И пойду выгуляю Кайла.

Барнс посмотрел на свои ногти, неровно обрезанные ножом, и ему внезапно стало стыдно. За ногти, за нечесаные волосы, бороду и общий неухоженный вид. Он глянул на свое отражение в одном из стекол кухонного шкафа, перевел взгляд на ухоженного Стэна, и как-то совсем расстроился.

— Я быстро, — бросил Барнс и пошел одеваться для прогулки. Гулять по парку ему нравилось.

Когда они дошли до парка, уже совсем стемнело. Обычно Себастьяну было не по себе, когда он гулял по парку в темноте: из Кайла защитник был никакой, и, хотя Себастьян занимался крав мага давно и успешно, драться он не любил вообще никогда. Но с Баки он чувствовал себя в безопасности.

— С тобой хорошо, — сказал ему Себастьян.

Барнс слегка обалдел от такого откровения, но ничего не сказал. Он впервые за долгие годы был озадачен своим внешним видом, и внезапно захотел действительно привести себя в порядок, чтобы рядом со Стэном на него не смотрели, как на обросшую гориллу, и не думали, в каких джунглях Стэн его откопал и чего вообще при себе такое страшилище держит. Это были странные желания — соответствовать человеку, рядом с которым он находится. Раньше его волновало только, чтобы оружие соответствовало его ожиданиям.

Он понимал, что для приведения себя в должный вид ему нужна помощь, только как и кого о ней просить, он не представлял. Можно, правда, было банально сходить в парикмахерскую, попросить, чтобы там его привели в порядок. Эту мысль он решил обдумать позже, потому что обращаться за помощью к самому Стэну ему показалось неудобным.

В ночном парке было приятно гулять, почти не было прохожих, свежий воздух, а теперь у него была и приятная компания. Даже просто молча идти рядом было уютно.

— Может, еще немного погуляем? — спросил Барнс, когда они уже возвращались обратно.